Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 211

Именно в это время после не встретившего никакого сопротивления насилия 9—10 ноября и заключения, пусть и на несколько недель, в концентрационные лагеря 30 000 еврейских мужчин Гитлер впервые начал угрожать им полной физической ликвидацией. В течение предыдущих двух лет он удерживался от публичных враждебных заявлений в адрес евреев, частично из соображений внешней политики, частично из желания лично дистанцироваться от того, что было одной из наименее популярных сторон режима среди подавляющего большинства немецкого населения. Это полностью соответствовало его подходу в целом, когда он ушел с партийного собрания 9 ноября после принятия решения о начале погрома ^[1418]. Однако такое относительное воздержание от открытого оправдания антисемитской политики на словах не означало, что Гитлер отказался от ее реализации на практике. Он обсуждал это несколько раз в личных беседах в 1936 и 1937 годах, и нет особых сомнений в том, что его речь на партийном съезде в сентябре 1937 года стала призывом к усилению антисемитизма, который снова начался в это время ^[1419]. Характерно, что он представил погром как выражение общей и фанатичной ненависти к евреям среди немецкого народа, которую он лично изо всех сил пытался обуздать. «Как вы думаете, господин Пироу, — спрашивал он министра обороны Южной Африки 24 ноября, — что случилось бы в Германии, если бы я перестал защищать евреев? Мир просто не способен этого представить» ^[1420].

В этой фразе явно ощущалась едва прикрытая угроза. Гитлер стремился заставить страны, участвовавшие в эвианской конференции, принять больше беженцев, и он делал это, давая понять, что может произойти с евреями, если им откажут во въезде. 21 января 1939 года он говорил министру иностранных дел Чехословакии: «Евреи среди нас будут уничтожены. 9 ноября 1938 года не пройдет евреям даром, этот день будет отомщен» ^[1421].

30 января 1939 года Гитлер повторил эти угрозы на публике и распространил их на всю Европу. В обращении к рейхстагу по случаю шестой годовщины своего назначения рейхсканцлером он говорил: «Я часто выступал с пророческими заявлениями и в основном надо мной смеялись. В годы моей борьбы за власть в первую очередь именно евреи со смехом восприняли мое пророчество о том, что однажды я стану лидером государства и всего народа и вместе со многими другими проблемами я решу еврейский вопрос. Я думаю, что с тех пор громовой смех в глотках евреев заглох навсегда. Сегодня я снова хочу быть пророком. Если международное финансовое еврейство в Европе и других странах снова преуспеет в развязывании мировой войны, то результатом будет не большевизация земли и, таким образом, победа еврейства, но полное уничтожение еврейской расы в Европе» ^[1422].

Эта угроза, дословно переданная в еженедельной хронике, не могла быть более публичной. Ее запомнили и впоследствии цитировали огромное число раз при удобных случаях. Поэтому она заслуживает пристального внимания.

Погром ноября 1938 года отражал радикализацию режима на последних стадиях подготовки к войне ^[1423]. Часть этой подготовки, по мнению Гитлера, должна была заключаться в нейтрализации того, что он считал еврейской угрозой. С презрительным отношением к реальности, характерным для параноидальных антисемитов, он полагал, что международная финансовая система вместе с международным коммунизмом, которыми из-за кулис управляли евреи, стремились распространить эту европейскую войну, которую, они знали, Германия выиграет, на весь мир, что могло означать только вовлечение в нее Соединенных Штатов.

Только в этом случае у них бы были какие-либо шансы на успех. К этому моменту Германия должна была стать повелительницей Европы и взять под свой контроль подавляющее большинство евреев на континенте. Таким образом, в предвкушении этого момента Гитлер объявил, что он возьмет европейских евреев в заложники, чтобы удержать Америку от вступления в войну. Если бы США приняли сторону врагов Германии, то евреи не только в Германии, но и во всей Европе были бы уничтожены. Теперь нацистский терроризм приобрел новое измерение: практику взятия заложников на самом высоком возможном уровне ^[1424].

VI

Всем было понятно, что радикализация антисемитизма, произошедшая в 1938 году, стала частью финального этапа давно готовящейся войны за немецкое доминирование и расовую реорганизацию Европы. Выдворение или (в случае неудачи) изоляция немецких евреев в параноидальной идеологии нацистов было непременным условием для установления внутренней безопасности и отражения угрозы извне — угрозы, которая в действительности существовала только в их воспаленном воображении. Эта радикализация в 1938 году произошла не в последнюю очередь из-за того, что процесс захвата и реорганизации уже начался вместе с аннексией Австрии. Еврейское сообщество Германии в целом было преуспевающим, и его экспроприация государством и многочисленными частными предприятиями в это время ускорилась не в последнюю очередь из-за постоянной отчаянной потребности в средствах для оплаты растущих счетов за вооружение. Есть искушение назвать антиеврейское насилие в Третьем рейхе «деградацией в варварство», но это будет означать фундаментальное непонимание его динамики. Бойкоты и экспроприация еврейских магазинов и компаний проводились мелкими бизнесменами из низших слоев среднего класса, которые были разочарованы неспособностью режима улучшить их экономическую ситуацию более традиционными средствами. Однако социальная и экономическая ликвидация немецкого еврейского сообщества направлялась сверху в рамках общей подготовки к войне. Она оправдывалась радикальной националистической теорией, которая была связана не с туманным представлением о возвращении Германии к спокойному средневековому застою, а, наоборот, с современной технологичной войной за доминирование в Европе, основанной на том, что в то время считалось самой современной, научной теорией расовой пригодности и расового превосходства.