Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 196

Однако досье было запрещено еще до его публикации ^[1309]. Финансовые взыскания, наложенные на немецких евреев, ариизация еврейских компаний и усиление ограничений на экспорт валюты и движимого имущества вели к тому, что немецким евреям становилось все труднее получить прибежище в странах, правительства которых не желали видеть у себя иммигрантов, если те стали бы бременем для системы соцобеспечения. Проблемой было даже найти деньги на выезд из Германии. Дело осложнялось еще и тем, что все большая часть немецких евреев оказывалась вплотную к пенсионному возрасту или старше него. Еврейские иммигранты работоспособного возраста часто получали отказ из-за высокого уровня безработицы, который сохранялся во многих странах в результате Депрессии. Еврейские организации в принимающих странах оказывали всю посильную помощь, предоставляя средства и возможности для работы, оформляя визы и прочие документы, однако их возможности влиять на государственную политику были крайне ограниченны, им также мешал собственный страх разбудить волну антисемитизма у себя дома ^[1310].

6 июля 1938 году в Эвиане, на французском побережье Женевского озера, собралась конференция по обсуждению феномена усиливавшейся международной миграции, на которой собрались представители тридцати двух стран. На ней была предпринята попытка учредить общепринятые правила, особенно в свете возможного выдворения сотен тысяч разоренных евреев из Польши и Румынии. Однако она старалась не оскорбить чувства Германии во время, когда международные отношения становились все более напряженными. Немецкое правительство не приняло участия в ней, заявив, что еврейские эмигранты являются внутренним делом. Одна делегация за другой давала понять, что их страны не будут либерализовывать свою политику по отношению к беженцами, а, наоборот, скорее ужесточат ее. Британия и европейские государства считали себя в основном транзитными странами, откуда еврейские мигранты быстро переедут за океан. Растущее сопротивление миграции подпитывалось антииммигрантскими настроениями во многих странах, а также заявлениями о «подавлении» со стороны людей «чуждой» культуры ^[1311].

В то же время, разумеется, ситуация предлагала новые возможности коррумпированным немецким чиновникам, которые часто требовали денег или подарков в обмен на свое согласие поставить важную печать на документы будущих эмигрантов. Искушение обогатиться было тем сильнее, учитывая, что эмигранты практически все свои сбережения оставляли в Германии. Одному еврею, подавшему заявление на оформление эмиграционных документов, после выполнения предварительных формальностей чиновник заявил следующее: «Ну, вы же не забудете обо мне, когда будете эмигрировать, так ведь?» Я спросил его, что ему было нужно, и сообщил, что посмотрю, что можно сделать. Несколько часов спустя я ужинал дома, когда раздался дверной звонок. Там стоял этот чиновник собственной персоной, в униформе, на которую был накинут плащ. Когда я открыл дверь и очень удивился, увидев его там, он заявил, что просто хотел сказать мне, что очень бы хотел получить круглый стол и ковер 2 на 3 метра. И действительно, наши эмиграционные документы были оформлены удивительно быстро» ^[1312].

Чтобы обойти ограничения на вывоз валюты и другие сложности, гестапо в конечном счете организовало незаконные транспорты для еврейских эмигрантов, фрахтуя суда, ходившие до Палестины по Дунаю через Черное море, и устанавливая немыслимые цены за билеты ^[1313].

II

Для тех, кто остался в Германии, лидеры еврейского сообщества организовали новые структуры с целью попытаться как-то облегчить их ситуацию. 13 апреля 1933 года был основан Центральный комитет помощи и восстановления наподобие схожего Центрального института по экономической помощи евреям в предыдущем месяце. Эти организации выдавали займы евреям, оказавшимся в трудном экономическом положении, пытались искать работу для уволенных и проводили курсы переквалификации для евреев, которые хотели заняться сельским хозяйством или ремеслом (многие из них позже эмигрировали). Все больше еврейских организаций оказывали транспортную, бюрократическую и иногда финансовую помощь тем, кто хотел уехать из страны. До 1938 года евреи все еще имели право на получение социальных льгот, поэтому еврейские благотворительные организации были скорее дополнительным источником помощи для по-настоящему обездоленных, однако по мере все большего обеднения еврейского сообщества деятельность таких благотворительных фондов становилась все более важной ^[1314].

Процесс сегрегации имел особенно сильное воздействие на еврейских детей. В 1933 году в Германии было около 60 000 еврейских детей от семи лет, начальный возраст для школы, до четырнадцати, когда школа переставала быть обязательной, а также значительное число учеников в средней школе. Эмиграция, особенно среди евреев, которые воспитывали маленьких детей или готовились стать родителями, сократила численность молодого еврейского населения (от 6 до 25 лет) с 117 000 человек в 1933 году до 60 000 в 1938 году. Дети столкнулись с согласованной политикой нацистов по их изгнанию из немецких школ. Закон против переполнения немецких школ и университетов, принятый 25 апреля 1933 года, вместе с указами о его реализации установил максимальный предел приема неарийских детей, равный 1,5 % для всех школ, кроме начальной. В то же время яростная враждебность Нацистского студенческого союза довольно быстро привела к вытеснению большинства еврейских студентов из университетов, так что к осеннему семестру 1933 года их осталось только 590 человек по сравнению с 3950 в летнем семестре предыдущего года. Схожим образом враждебность фанатичных нацистских учителей и активистов Гитлерюгенда в школах стала решающим фактором по изгнанию оттуда еврейских детей. Например, в Вюртемберге 11 % еврейских детей были вынуждены оставить среднюю школу по условиям нового закона, однако около 58 % бросили ее в результате враждебности некоторых учителей и детей в школах. Давление было настолько серьезным, что даже министр образования Руст выражал недовольство таким положением вещей в мае 1933 года и продолжал свою критику в июле того же года.