Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 177

Проблема была в том, что любая программа социальных изменений, которую могли бы представить нацисты, в конечном счете полностью подавлялась первоочередной необходимостью подготовки к войне. Все, что помогало Германии подготовиться к завоеванию Восточной Европы, было хорошо, все, что уводило в сторону, было плохо. Реализация любой социальной или расовой утопии была отложена до того момента, когда Германия обрела бы наконец так необходимое жизненное пространство на Востоке, точно так же, как благосостояние масс в конечном счете зависело от того же. Вместе с тем оценка предполагаемых последствий этого становится крайне умозрительной, тем более учитывая, что имеются все свидетельства того, что Гитлер не остановился бы после завоевания Востока, но превратил бы войну за доминирование в Европе в битву за мировое господство. Опять же, некоторые признаки утопического будущего Третьего рейха, нарисованного его лидерами и идеологами, можно было различить уже в 1939 году. Одержимость нацизма технологиями, хотя и стимулированная перевооружением, шла далеко за пределы военных целей. Это был режим, который желал иметь самое современное машиностроение, последние технические новинки, новейшие средства связи. Все это подразумевало большие заводы, крупные предприятия, современные города, развитые организации. Нацистское будущее базировалось на научных принципах: применение расовой гигиены и дарвинистского селекционизма к человеческому обществу без учета каких-либо традиционных моральных или религиозных сомнений, управляемое сложным, иерархическим государственным аппаратом, который не потерпел бы никакого несогласия. Иногда могло показаться, что нацистская пропаганда рисовала крестьянскую Европу, немцев, объединенных узами «крови и земли», которые порабощают и эксплуатируют низшие расы в псевдофеодальном мире, лишенном сложностей и неопределенностей индустриального общества. Деиндустриализация и деурбанизация должны были стать основными факторами окончательного воплощения Третьего рейха в европейском масштабе ^[1208]. Однако самые яростные сторонники такого направления, вроде Дарре, были побеждены теми, кто считал, что новый европейский расовый порядок должен был объединить самую современную промышленность, технологии и коммуникации вместе с преобразованным сельским хозяйством и деревней, между которыми необходимо было добиться нового равновесия ^[1209].

В реальной жизни Германии XX века усилия нацистов по модернизации попали в контекст, где быстрые социальные и экономические изменения уже шли, начиная с промышленной революции середины девятнадцатого века. И здесь также были неискоренимые противоречия. Например, подготовка к войне, несомненно, ускорила уже шедшие процессы концентрации и рационализации в промышленности и технологические разработки в разных областях. Как мы видели, военные и медицинские исследования вовсю проводились в финансируемых государством институтах и исследовательских отделах крупных компаний. С другой стороны, образовательная политика Третьего рейха быстро вела к снижению профессионального, научного и интеллектуального потенциала будущих профессиональных элит Германии, что стало заметно уже к 1939 году. Если будущая элита и начала появляться из рядов СС и новых элитных школ и Орденских замков, то это была весьма недалекая элита, которая столкнулась бы с большими трудностями в управлении сложной, современной промышленной и технологической социальной и экономической системой любого рода, которая бы смогла вести развернутую современную, технологичную войну. Традиционные социальные институты, такие как профсоюзы, были уничтожены, чтобы обеспечить полное слияние отдельного человека с государством и расой, однако результат был прямо противоположным — уход обычных людей в свои частные закрытые мирки дома и семьи и выведение покупательных потребностей на первое место жизненных приоритетов, которые Третий рейх не желал и не был готов полностью удовлетворить. Уничтожение традиционных институтов рабочего движения можно вполне обоснованно считать скачком в современность, который заложил основу совершенно другой, менее антагонистичной структуре рабочих отношений после 1945 года. Однако в конечном счете снижение влияния традиционного класса промышленных рабочих и возвышение сектора обслуживания в постиндустриальном обществе позволили бы достичь этого результата другими средствами.

Проблема в спорах о том, модернизировал ли Третий рейх немецкое общество, насколько режим стремился изменить социальный порядок и каким образом он в этом преуспел, состоит в том, что общество никогда не было приоритетом политики нацистов. Действительно, социальное разделение должно было быть если не ликвидировано полностью, то по крайней мере сглажено, на смену социальной разобщенности должна была прийти гармония, а социальный статус, хотя и не класс, должен был максимально выровняться в новом рейхе. Но многое из этого было достигнуто символикой, ритуалами и риторикой. В первую очередь Гитлер и нацисты хотели изменить народный дух, ход мыслей и манеру поведения. Они хотели создать нового мужчину и, соответственно, новую женщину, которые бы вышли из пепла Веймарской республики, воссоздать боевое единство и взаимоподдержку времен Первой мировой войны. Их революция была в первую очередь культурной, а не социальной. Вместе с тем в ее основе лежало нечто более конкретное, имевшее реальные физические последствия для тысяч, а в конечном счете и миллионов немцев, евреев и других: идея расового строительства, научного выведения из немецкого народа новой породы героев, следствием чего была ликвидация слабых из цепочки наследования и окончательное устранение тех, кто считался действующим или потенциальным врагом немцев, из модернизированного национального сообщества. Это означало согласованную попытку повысить физическое качество немецкой расы с одной стороны, а с другой — стремление исключить из немецкого общества все нежелательные с точки зрения нацистов элементы и в первую очередь всех евреев, что, как мы увидим, позже и произошло.

I

Поборники расовой гигиены приветствовали приход Третьего рейха с неподдельным восторгом. С 1890-х гг. они вели кампании в поддержку социальной политики, основной задачей которой было бы улучшение расы и исключение из цепочки наследования всех, кого они считали слабыми, бездельниками, преступниками, неполноценными или душевнобольными. Наконец, как заметил Фриц Ленц, давний сторонник таких мер, Германия получила правительство, которое было готово всерьез относиться к этим проблемам и пытаться их решать ^[1210]. И его энтузиазм был понятен. Самое позднее с 1924 года, когда Гитлер прочел некоторые трактаты о расовой гигиене во время своего пребывания в Ландсбергской тюрьме, будущий фюрер решил, что Германия и немцы могли снова обрести силу, только если государство стало бы применять к немецкому обществу базовые принципы расовой гигиены и инженерии. Нация стала слабой, ее кровь испортилась из-за появления неполноценных элементов. С этим нужно было покончить как можно быстрее. Сильных и расово чистых следовало призывать рожать больше детей, слабых и со смешанным расовым происхождением следовало нейтрализовать тем или иным способом ^[1211].