Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 169

Рабочие не купились на напыщенную риторику властей, особенно если они находились под влиянием коммунистических или социал-демократических идей до 1933 года, каких были миллионы. И если, несмотря на все это, «Сила через радость» в целом пользовалась популярностью, то это было не из-за предлагаемой цели мотивировать людей работать еще усердней, но потому, что она давала им возможность сбежать от скуки и напряжения повседневной рабочей жизни. Люди участвовали в ее развлекательных и туристических мероприятиях, поскольку для подавляющего большинства из них все остальное было недоступно. Многие считали, что раз уж они все равно платили обязательные взносы в Трудовой фронт, то могли с полным правом ожидать что-то взамен. Со временем сдались даже бывшие социал-демократы, которые прежде не желали принимать никакие предложения от ненавистного Трудового фронта ^[1163]. Как сообщалось в одном из социал-демократических отчетов в 1935 году, «мероприятия «Силы через радость» реально предлагают дешевую возможность получить незамысловатый отдых. Старые друзья встречаются друг с другом в простой обстановке и за кружкой пива могут говорить о вещах, прямо противоположных тем, о которых твердят организаторы» ^[1164]. Не только старые социал-демократы понимали уравновешивающую функцию таких мероприятий. В меморандуме, ходившем в Имперском министерстве труда в 1936 году, трезво говорилось: «Туристические поездки, спектакли и концерты не заставят исчезнуть погрязшие в нищете трущобы и не наполнят голодные рты». «Развлекательный круиз на роскошном пароходе, — подвел итог один чиновник Трудового фронта в 1940 году, — на самом деле не принесет расслабления, если туристу в конечном счете придется возвращаться к материальным трудностям его повседневного существования» ^[1165].

I

Представление о том, что «Сила через радость» и связанные с ней программы были подменой реальных экономических улучшений, было широко распространено, и оно имело серьезные основания. Большинство статистических исследований сходятся в том, что экономическая ситуация для большинства наемных рабочих не улучшилась сколько-нибудь значительно в период между 1933 и 1939 годами. Штатная часовая ставка в 1933 году составляла 97 % от ее размера в 1932 году, она не восстановилась и к 1939 году, увеличившись только на один процент — до 98 % ^[1166]°. Немецкий институт деловых исследований, стремясь опровергнуть утверждение о том, что стандарты жизни фактически опустились вниз, вместе с тем 24 февраля 1937 года признал, что перевооружение повлекло за собой «огромные экономические жертвы для немецкого народа» ^[1167]. Расчет реальных зарплат всегда был запутанным делом, а в Третьем рейхе это выражалось гораздо сильнее, чем в большинстве других стран. Уполномоченный по ценообразованию Гёрделер относился к задаче поддержания низких потребительских цен очень серьезно, но даже Имперское министерство экономики в 1935 году допускало, что официальная статистика недооценивала взлет цен, не говоря уже о стоимости аренды жилья и других факторах. Недавние исследования показали, что средние фактические зарплаты в промышленности были ниже уровня 1928 года (по общему признанию, особенно удачного года для немецкой экономики) вплоть до 1937 года, повысившись до 108 % в 1939 году. Однако на деле это означало, что многие рабочие, занятые в легкой промышленности, продолжали получать меньше, чем до Депрессии. Только в отраслях, связанных с производством вооружений, люди зарабатывали значительно ббльшие деньги ^[1168]. Более того, в уравнение также необходимо включить дефицит на различные товары и падающее качество многих продуктов из-за растущего использования заменителей основных исходных материалов, таких как кожа, резина и хлопок. В середине 1930-х годов потребление многих основных продуктов питания на душу населения фактически упало. Кроме того, повышение зарплат в первую очередь достигалось увеличением продолжительности рабочего дня. В июле 1934 года координаторы труда получили право увеличивать рабочее время свыше установленного законом периода в восемь часов в день, особенно в военных отраслях, которым они активно пользовались. Например, в производстве станков среднее рабочее время в неделю, упав во время Депрессии с 49 в 1929 году до 43 часов в 1933 году, выросло до 50 часов в первой половине 1939 года ^[1169]. Несмотря на это, уровень зарплат в виде процента от национального дохода в период с 1932 по 1938 год упал на 11 %. Неравенство фактически усилилось в период с 1928 года, когда 10 % самых высокооплачиваемых сотрудников зарабатывали 37 % всего национального дохода, по 1936 год, когда они стали получать 39 % ^[1170]. Бесчисленные вычеты из зарплатных фондов в организации типа «Силы через радость», Трудового фронта и других, не говоря о бесконечных поборах на улицах, сокращали доходы еще больше, в некоторых случаях почти на 30 %. В таких обстоятельствах неудивительно, что в 1937—1938 годах рабочие были вынуждены трудиться сверхурочно, чтобы просто поддерживать свое существование хотя на самом скромном уровне ^[1171].

Сверхурочное время, которое обычно оплачивалось с коэффициентом 1,4, было единственным реальным способом увеличить доход для большинства рабочих, поскольку упразднение профсоюзов лишило их роли в официальном процессе определения зарплат. Работать сверхурочно или нет, решал каждый отдельный сотрудник. Результатом этого стало быстрое раздробление рабочих, поскольку каждый боролся со своими товарищами за увеличение зарплаты и повышение производительности. К повышению производительности вела не рационализация, а простая дополнительная работа: великим периодом рационализации и механизации была середина 1920-х годов. Эти тенденции продолжились во многих отраслях и в Третьем рейхе, но намного медленней ^[1172]. И конечно, переработки, которые в легкой промышленности воспринимались государством и его агентствами с недовольством, исключительно приветствовались в военнопромышленном комплексе. Не в последнюю очередь это было связано с лихорадочной гонкой перевооружения, которая вела не только к проблемам с поставкой сырья, но и ко все более серьезной нехватке квалифицированных рабочих. В первые годы Третьего рейха правительство стремилось направить рабочие руки в сельское хозяйство, где такая нехватка была очевидной, особенно через службу труда и трудовые лагеря того или иного рода. Законы, принятые 15 мая 1934 года и 26 февраля 1935 года, требовали от рабочих иметь рабочие книжки со сведениями об их обучении, квалификации и занятости, которые хранились на биржах труда, чтобы к ним можно было обращаться, когда правительству требовались рабочие на новые места. Если рабочий хотел отправиться за границу на выходные, он должен был получить разрешение с биржи труда. Работодатели могли оставлять в книжках критические замечания, что затрудняло сотрудникам получение работы в будущем. По мере ускорения гонки перевооружения правительство начало использовать рабочие книжки для направления рабочих рук в военные отрасли. 22 июня 1938 года Геринг издал Закон об обязательной службе, разрешавший президенту Имперского института биржи труда и страхования по безработице призывать рабочих на временной основе для участия в отдельных проектах, на которых не хватало людей. В феврале 1939 года эти полномочия были расширены и стали позволять призыв на неограниченный срок. Вскоре более миллиона рабочих было призвано на военные заводы, строительство оборонительных сооружений, таких как, например, Западная стена, более известная под названием «Линия Зигфрида», представлявшая собой обширную систему укреплений для защиты западных границ Германии, и в другие проекты, считавшиеся необходимыми для грядущей войны. Только 300 000 из них были призваны на долгосрочной основе, но один миллион все равно составлял серьезную часть рабочей силы страны, которая к тому моменту насчитывала 23 миллиона рабочих ^[1173].