Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 113

Страница

В 1935 году Мюллер стал редактором главного издания по исторической тематике — «Хисторише цайтшрифт» («Исторический журнал», Historische Zeitschrift), сместив с этой должности Фридриха Мейнеке. Но кроме нескольких небольших статей и докладов по «еврейскому вопросу», истории немцев за границей и одной или двум другим темам, журнал, как и раньше, продолжал публиковать специализированные статьи по теоретическим вопросам, основанные на подробном изучении архивов ^[798]. В исторических организациях и исследовательских институтах был введен лидерский принцип, но на самом деле это мало что изменило; в этой профессии уже существовала строгая иерархия, огромная власть была сосредоточена в руках старших профессоров. Национальная организация историков сначала включила в свой исполнительный комитет нескольких выдающихся нацистов, а затем, в 1936 году, она сама оказалась под контролем Министерства образования. В результате делегатов от Германии на международные исторические конференции стали отбирать по политическим соображениям, а на ежегодном конгрессе организации стали преобладать нацистские историки из имперского института Вальтера Франка. Это привело в основном к тому, что университетские историки уже просто не видели смысла в том, чтобы посещать его, апатия большинства из них достигла такого уровня, что конгресс 1937 года оказался последним ^[799]. Как в следующем году отмечала служба безопасности СС, историки чаще всего довольствовались тем, что «составляли научные энциклопедии и вносили свой вклад в освещение отдельных исторических эпох. Не наблюдалось никаких особых признаков того, что нацистские идеи и методы как-то развивались ^[800]. По-видимому, профессия историка осталась в стороне от влияния нацистского режима, и ей удалось сохранить наследие великих немецких историков прошлого от атак современного антиинтеллектуализма.

Но когда историки, в особенности старшего поколения, говорили, что история — это не политический предмет, они имели в виду то же, что и многие консерваторы при Веймарской республике, что ее не следует привязывать к политике нацистов, а не то, что она лишена политического содержания. С их точки зрения, патриотизм не политичен, вера в историческую правильность и неизбежность объединения Германии Бисмарком в 1871 году была не политична, утверждение, что Германия не виновата в развязывании войны в 1914 году, не политично. Научный, объективный подход к прошлому чудесным образом совпадал с националистскими предрассудками и предубеждениями образованной немецкой буржуазии того времени. Например, для всех было аксиомой, что миграция германцев на восток в Средние века принесла цивилизацию славянам. Таким образом, получалось, что право немцев завоевать славянские нации, такие как Польша и Чехословакия, было обосновано историческими фактами, исторической миссией Германии по развитию цивилизации в этой части Европы. Никто даже не задумывался, что они, возможно, читают историю задом наперед ^[801]. Таким образом, хотя ни один из докторов истории не был членом нацистской партии до 1933 года, практически никто из них не оставил свою должность из политических соображений, когда нацисты стали контролировать университеты, потому что практически никто не видел в этом необходимости ^[802].

Не все историки поддерживали традиционную концепцию объективности Леопольда фон Ранке, в особенности молодое поколение. Один из них, Ганс Ролфелс, открыто отверг «предвзятое заблуждение об объективности без определенной точки зрения», как он его назвал, и поддержал сознательное «соединение науки с жизнью» ^[803]. Но даже молодые ученые, отвергавшие понятие объективности, все равно настаивали на том, что необходимо сохранить научные стандарты исследования и не допустить открытого превращения истории в пропаганду. Таким образом, бескомпромиссные идеологи, такие как Розенберг и Гиммлер, встретили резкое сопротивление, когда попытались навязать историкам расовую интерпретацию истории, «кровь и почву», языческие антихристианские взгляды и другие подобные идеи. Сам Гитлер вместо этого предпочитал восхвалять немецкую военную отвагу и великих национальных героев прошлых лет. Такая точка зрения была гораздо более близка профессорам. Несмотря на то что были некоторые молодые ученые, проводившие популистские исследования истории простых людей, служащие нацистской или квази-нацистской идеологии, ключевую роль в Германии, как и во многих других европейских странах, тогда играла все же дипломатическая и военная история, и основным занятием историка тогда часто считалось написание биографий великих людей ^[804].

Страница