Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929 - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский cтр.№ 111

Пленум повторил нападки на оппозиционные течения, заявив, что «все худшие элементы рабочего движения, откровенные оппортунистические элементы коммунистического движения, все ренегатские группки, выброшенные из рядов коммунистического Интернационала, объединяются сейчас на троцкистской платформе борьбы против» СССР, «ВКП(б) и Коммунистического Интернационала, играя роль одного из гнуснейших орудий международной социал-демократии против коммунистов в борьбе последних за влияние на широкие массы рабочего класса». Троцкий, однако, считал, что наметившийся на пленуме некий поворот представлял собой «непоследовательный, противоречивый, но все же несомненный шаг в нашу сторону» ^[819]. В то же время он не относил этот поворот к заслугам Сталина, а называл его вынужденным результатом происходивших гигантских сдвигов в соотношении мировых сил за последние годы и в то же время давления оппозиции как «единственного сознательного выражения бессознательного процесса». Троцкий даже позволил себе фигурально выразиться: хвост ударил по голове и вызвал перегруппировку сил ^[820].

Находясь в ссылке, Троцкий понес первую семейную утрату. 9 июня 1928 г. в Москве от скоротечного туберкулеза скончалась его 25-летняя дочь Нина, муж которой Марк (Ман) Невельсон, являвшийся участником оппозиции, был арестован незадолго до высылки Троцкого и затем сослан в село Самарово Тобольского округа. Изначально Невельсон оказался в очень тяжелых условиях: в селе не было продуктов, которые он мог бы купить на свое нищенское пособие, тем более что он нуждался в диете в связи с перенесенным брюшным тифом. Тогда Ман подал заявление о переводе в другое место и был переведен в город Чебоксары Чувашской АССР ^[821]. В момент ареста Невельсона Нина находилась в больнице, куда попала с гриппом, осложнившимся тяжелым воспалением легких, а затем и туберкулезным их поражением. Неблагополучным было и ее моральное состояние в связи с арестом мужа, ее собственным исключением из партии и снятием с работы как родственницы лидера оппозиции. Дома фактически без присмотра оставались маленькие дети — семилетний Лева и двухлетняя Волина.

Вначале болезнь Нины, протекавшая нелегко, не считалась опасной. Первой о болезни сестры 20 февраля отцу сообщила Зина: «Врачи подозревают, что имеется туберкулезный процесс» ^[822]. 20 марта 1928 г. Нина писала отцу вполне оптимистично, что пятую неделю находится в постели, вторую — в больнице, но готова «броситься в погоню» за книгами, нужными отцу. Хотя температура держалась высокая — около 38°, — она надеялась скоро «выйти на свободу» ^[823]. Состояние ее здоровья с каждым днем ухудшалось. Тем не менее она сбежала из больницы, чтобы ухаживать за детьми. Тяжелейшая болезнь легких вступила в критическую стадию, и, несмотря на помощь хороших медиков, в том числе кремлевского доктора Гетье, не забывавшего о Троцких и в ссылке ^[824], в течение нескольких недель последовал фатальный исход. До открытия пенициллина оставались еще годы, и во многих случаях медицина оказывалась бессильной перед туберкулезом.

16 июня в Алма-Ату пришла телеграмма от Раковского из Астрахани: «Вчера получил твое письмо о тяжелой болезни Нины… Сегодня из газет узнал, что Нина окончила свой короткий революционный жизненный путь. Целиком с тобой, дорогой друг, и очень тяжело, что непреодолимое расстояние разделяет нас. Обнимаю много раз и крепко. Христиан» ^[825]. А через две недели Троцкий получил письмо Раковского, отправленное тогда же. «Мне страшно больно за Ниночку, за тебя, за всех нас, — говорилось в нем. — Ты давно несешь тяжелый крест революционера-марксиста, но теперь впервые испытываешь беспредельное горе отца. От всей души с тобой, скорблю, что так далеко от тебя» ^[826]. Коммунистическая догматика настолько глубоко проникла в сознание Раковского, что даже частное соболезнование по поводу смерти близкого человека не обходилось без революционной терминологии.

На XV съезде по докладу Молотова была принята резолюция о работе в деревне, которая намечала интенсификацию мер по созданию колхозов и усиление мероприятий по ограничению кулачества, но отнюдь не предусматривала его ликвидации и «сплошной коллективизации». Прошло, однако, лишь две недели, и в связи с «неудовлетворительным ходом хлебозаготовок» Сталин отправился в Сибирь, где он находился с 15 января по 6 февраля 1928 г. Генсек выступал на собраниях партийных активов Новосибирской, Барнаульской, Бийской, Рубцовской и Омской окружных организаций. Эти выступления коренным образом отличались от его же доклада на недавнем съезде. Сталин фактически провозглашал новый курс: на проведение сплошной коллективизации сельского хозяйства. От местных властей Сталин требовал чрезвычайных мер против кулаков, обыска амбаров, блокировки дорог, чтобы не дать возможности кулакам вывозить свое зерно на свободную продажу, конфискации у них хлеба, продажи 25 % конфискованной сельхозпродукции малоимущим крестьянам по низкой цене. Иными словами, Сталин возвращался к системе, которую деревня уже хорошо усвоила, со всеми последствиями, в первые годы советской власти: военный коммунизм, продразверстка, комбеды. Теперь добавлялись еще и колхозы.

По требованию Сталина широкая трактовка была придана статье 107 Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. и аналогичным статьям уголовных кодексов остальных советских республик. Эти статьи предусматривали суровые наказания — лишение свободы с полной или частичной конфискацией имущества — за спекуляцию, под которой понималась перепродажа товаров, купленных, как правило, в государственной торговой сети, за более высокую цену. В то же время в статье содержалась формула о «злостном повышении цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых». Понятно было, что под эту статью можно было подвести любого продавца товара, в первую очередь — все крестьянство. Советская власть стала рассматривать крестьян, отказывавшихся сдавать хлеб государству, как спекулянтов и применять к ним уголовное законодательство во всей строгости, вплоть до расстрела.

Вслед за этим указанная статья была распространена на городских нэпманов: проявления частного предпринимательства тоже стали рассматриваться как спекуляция. По требованию Сталина Западно-Сибирский крайком ВКП(б), а затем другие партийные органы приняли решения о расследовании дел по этой статье в течение 24 часов без участия защиты. Судам запрещалось выносить оправдательные или условные приговоры.