Хрустальный дом - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Оленева cтр.№ 35

— Этого не может быть. Невозможно!

— Для Элленджайтов невозможного нет. В отсутствие ограничений заключается суть проклятия, лежащего на падших ангелах. Скажи, ты веришь в дьявола, Катрин?

— Если только как в аллегорию искушения.

— Никаких аллегорий. Я говорю о настоящем дьяволе. О Люцифере, сыне зари. Конечно же, ты в него не веришь, — засмеялась Синтия. — Кто поверит в дьявола в век смартфонов, мобильников и интернета? Но знаешь, ему безразлична наша вера или неверие. Вне зависимости от них он существует. Он реален, как ты или я. Может быть даже реальнее. И он своего не упустит.

Я уже говорила, что ожидала и боялась нашей с тобой встречи. Хочешь знать — почему? Потому что в тебе течёт моя кровь. Ты не просто Элленджайт. Ты моя пра-пра-правнучка. Тебя отделяет от меня всего лишь каких-то пять поколений. Когда звучит в цифре кажется ничтожным. Но когда проживаешь их день за днём, год за годом — это ужасно много.

— Вам сейчас 170 лет?

— Сто семьдесят два, если быть точной.

— Кто же вы, в таком случае? Вампир? Ведьма? Демон?

— Думаю, всё эти понятия возникли у людей из-за таких, как я. Каждый из них одновременно и отражает мою суть, и между тем неполон. Тебя жажда не мучает? — внезапно спросила Синтия. — Могу угостить вас «Мадам Клико». Превосходная марка.

Не дожидаясь ответа, она принесла бутылку из потайной ниши, утопающей во мраке этого странного подвала. Ловко вытащила пробку из узкого горлышка бутылки и протянула бокал шампанского Катрин.

Так приняла и опустошила его почти залпом.

Голова сразу закружилась.

Синтия тоже отпила из своего бокала.

Осушив его, разжала пальцы с бесстрастным выражением на лице и фужер, упав, раскололся с жалобным треском.

— Знаешь, внученька, какое наследство ты получишь от меня на самом деле? Смерть. Я подарю тебе её. Такова цена сделки с дьяволом. Чтобы мог жить один — должен умереть другой. Жизнь за жизнь, душу за душу.

— Вы сумасшедшая? — в ужасе сжалась Катрин.

Губы её сделались непослушными, руки и ноги потяжелели.

— Что вы мне подсыпали? — прохрипела Катрин, хватаясь рукой за горло.

— Вещество, которой сделает тебя более послушной. Мне нужна твоя кровь, чтобы завести мою любимую игрушку.

Синтия подошла к аквариуму с гомункулом, у которого с красивого кукольного лица глядела невидящие глаза.

— Жуть, правда? — улыбнулась она. — Когда я в первый раз увидела, как он вот так открывает глаза, я не знала, радоваться или ужасаться? Потом поняла — это просто нервным рефлекс. Так у курицы с отрубленной головой шевелятся лапы. Но это не значит, что она жива.

Твоя кровь всё изменит, милочка. Всё по-настоящему изменится. Результат моих титанических усилий, растянувшихся на века.

— Вы веками стремились создать клон Альберта Элленджайта?

— Не знаю, клоном это называется или нет, но я надеюсь, что совсем вскоре мой брат вернётся ко мне.

— Ваш брат?..

— Мой брат. Мой любовник. Мой друг. И кстати, — насмешливо протянула Синтия, — твой пра-пра-прадедушка.

Попытавшись подняться, Катрин рухнула на пол.

Тело полностью вышло из-под её контроля. Только сердце бешено, неистово колотилось.

Синтия подошла и встала над ней, взирая с холодным любопытством, без тени сожаления.

— Я не стану говорить тебе о том, что мне жаль. Мне — не жаль. Иначе я не поступила бы так, как поступаю. Но и радости мне это, поверь, не приносит. Вся наша жизнь есть цепь из звеньев выбора и его последствий. О! Ты наверняка задаешься вопросом, как можно так обходиться со своими потомками? Скажу честно — любовь предков их приемники сильно преувеличивают. А может быть просто это я не сентиментальна? В любом случае, моего проклятого сыночка Филиппа я никогда не любила так, как примерная мать должна любить своё дитя. Может быть в этом всё дело?

Фигура Синтии колыхалась и распадалась перед глазами Катрин.

— Гори в аду, сука! — процедила Катрин перед тем, как темнота погасила сознание.

Катрин пришла в себя от резкой, дёргающей боли в руке.

Она изо всех сил пыталась проснуться. Словно бы поднималась к поверхности тёмного озера, но дно не отпускало. Засасывало, как трясина, заставляя оставаться в тяжёлом полусне.

Мысли путались.

Мозг констатировал необходимость действовать быстро, но никак не мог заставить тело себе подчиниться.

«Опасность! Опасность! Опасность!», — молнией проносилось в голове.

А через мгновение всё тонуло в темноте, из которой не вырваться.

Самое страшное то, что сознание полностью не покидало Катрин. Она осознавала, насколько беспомощна, что может вот-вот погибнуть, если не найдёт в себе силы вырваться из обморока.

Спиной она ощущала, что лежит на чём-то холодом и гладком.

Тишина, царившая вокруг, нисколько не обнадёживала.

С усилием открыв глаза, Катрин увидела, что находится всё в том же подземелье. Правда, капсулы-аквариума больше не было.

А «русалка» теперь лежала рядом с ней и их руки соединяла трубка, напоминающая капельницу.

По прозрачному проводу кровь из вены Катрин поступала в вены этого непонятного существа.

Острый приступ отвращения подействовал как укол адреналина, и Катрин потянулась к правой руке чтобы вытащить иглу из вены.

Пальцы так дрожали, что это удалось далеко не сразу. Но вскоре красная ниточка крови, соединяющая её с чудовищем, прервалась.

Катрин медленно села.

Слабость была такой сильной, что комната раскачивалась из стороны в сторону, будто она сидела на гигантских качелях.

Тошнота свидетельствовала о большой кровопотере. Наверное, ещё действовали остатки яда, что Синтия (чтоб ей сгореть в аду!) подмешала в шампанское.

Шорох заставил Катрин замереть, недоверчиво покосившись в сторону монстра.

По началу ужаса не было — только неверие.

Фигура, неподвижно лежащая на соседнем столе, начала шевелиться.

Катрин охватила почти неудержимая дрожь. Такого ужаса она не то что никогда не испытывала — даже не воображала.

Она пыталась убедить себя, что ей мерещится. Просто мерещится! От потери крови начались галлюцинации.

Но как она не старалась, глаза всё равно видели то, что видели.

Губы клона шевелились, длинные ресницы, в свете свечей отливающие золотом, трепетали.

Не помня себя от ужаса, Катрин на заплетающихся от слабости ногах пересекла комнату.