Рейган - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Чернявский, Лариса Дубова cтр.№ 123

Разумеется, в такого рода обращениях не было и не могло быть каких-либо конкретных предложений. Оба лидера произносили общие слова в пользу мира. Но сам этот уникальный факт был особо важен для СССР, так как впервые в прямом советском эфире выступил не просто руководитель иностранного государства, а тот, кто еще так недавно называл СССР «империей зла». Оба обращения были записаны на пленку заранее (выступление Рейгана еще 28 декабря в Лос-Анджелесе) и сопровождались закадровым переводом.

Рейган говорил: «Настало время для раздумий и надежды. Оглядываясь на только что завершившийся год и на год, который только начался, я хочу поделиться с вами своими надеждами на мир, процветание и добрую волю, которая присуща американскому и советскому народам. Только месяц назад генеральный секретарь Горбачев и я встретились в первый раз в Женеве. Наша цель состояла в том, чтобы начать новую главу во взаимоотношениях между нашими странами и попытаться сократить подозрения и недоверие между нами… Я сказал мистеру Горбачеву о нашем глубоком желании мира и о том, что американский народ не желает причинить советскому народу никакого вреда» ^[673].

В свою очередь Горбачев говорил: «Я вижу доброе предзнаменование в том, как мы начинаем новый год, объявленный Годом мира. Мы начинаем его с обмена прямыми обращениями — президента Рейгана к советскому народу и моего — к вам. В этом, на мой взгляд, есть вселяющая надежду примета перемен, пусть небольших, но все же перемен к лучшему в наших отношениях… Сегодня волей истории на наши две страны возложена огромная ответственность перед народами своих стран, народами всех государств за сохранение самой жизни на Земле… Давайте возьмем на себя задачу покончить с нависшей над человечеством угрозой. Не будем перекладывать это дело на плечи наших детей» ^[674].

Ядерная проблема вновь вышла на первый план совершенно внезапно, когда в конце апреля 1986 года произошла страшная катастрофа на Чернобыльской атомной электростанции под Киевом. Хотя масштабы разрушений и опасности для человечества, которые вначале оценивались специалистами как угрожающие жизни на большей части Европы, оказались локальными, мысли о реальном ограничении ядерного оружия вышли на первый план как в шедшем к распаду СССР, так и в остальном мире.

В то же время все более ухудшалось экономическое положение СССР. Еще осенью 1985 года власти Саудовской Аравии объявили о резком увеличении добычи и переработки нефти, что привело к резкому падению цен на нефтепродукты на мировом рынке. К весне 1986 года цена на сырую нефть упала с тридцати с лишним долларов за баррель ^[675] менее чем до десяти долларов. Примерно в такой же пропорции обрушились цены на советские нефтяные поставки Западу. Оказалось, что внешнеторговым организациям СССР нечем платить за ввозимое зерно и другие товары, в частности остро необходимые военному ведомству. Жизненно важные для населения товары, прежде всего продовольствие, один за другим исчезали с рынка.

Все эти события, ведя, с одной стороны, к все большему обострению социально-политического положения в СССР, недовольству населения, возникновению реальных оппозиционных течений, назреванию раскола в КПСС, с другой — стимулировали руководство СССР к шагам навстречу договоренностям с Соединенными Штатами. В этом виделся один из важнейших путей для того, чтобы облегчить положение экономики.

15 сентября Горбачев обратился к Рейгану с письмом, в котором было дано согласие на устранение советских и американских ракет средней дальности из европейских стран без учета французского и британского ракетного потенциала и в то же время выражались опасения в связи с американскими работами по СОИ. Предлагая теперь не полностью отказаться от этих работ, а ограничить их минимум на 15 лет «лабораторными исследованиями», советский генсек считал целесообразным до поездки в Вашингтон организовать промежуточную встречу с президентом где-то на полпути между обеими странами, например в Британии или Исландии.

По совету Шульца Рейган согласился на встречу в следующем месяце в столице Исландии Рейкьявике.

Пути к взаимопониманию и даже некоторому взаимному сближению отнюдь не были гладкими. В обеих странах значительное влияние сохраняли консервативные догматические силы, да и сами высшие руководители отнюдь не избавились от шаблонов предыдущих лет. Обе стороны стремились продемонстрировать свои сильные стороны и в определенной мере унизить противоположную сторону. При этом преимущества, вытекавшие из функционирования рыночных отношений и демократического устройства, явно были на стороне США и президента Рейгана. Возникали вроде бы мелкие инциденты, которые могли затормозить вроде бы начавшийся процесс разрядки напряженности.

Рейган дал согласие на проведение операции по задержанию в Нью-Йорке советского физика, сотрудника Секретариата ООН по науке и технике Геннадия Захарова, которого подозревали в сборе секретной информации и попытках завербовать американских граждан. 23 августа Захаров был арестован на станции метрополитена в нью-йоркском районе Квинс в момент передачи ему разведывательной информации о реактивных двигателях, используемых в американской военной авиации, в обмен на тысячу долларов и почти сразу признался в шпионской деятельности ^[676]. В ответ 30 августа в Москве был арестован американский журналист Николас Данилофф, потомок русских дворян, среди которых были декабристы и генералы императорской армии. У Данилоффа обнаружили среди прочих материалов некий конверт с надписью «Совершенно секретно» ^[677]. Консервативная пресса США и официальные советские печатные органы — с явного одобрения Горбачева — подняли шумиху по поводу этого шпионского скандала, который в обычных условиях явился бы ординарным делом, регулируемым соответствующими ведомствами путем переговоров.

Было совершенно ясно, что Данилофф арестован именно для того, чтобы использовать его в качестве разменной монеты в деле Захарова.

По всей видимости, американцы не ожидали столь острой реакции советской стороны. Вновь пришлось вмешаться Рейгану, который в это время находился в отпуске на своем ранчо в Калифорнии. Правда, вначале в правительственной верхушке шли споры. Данилофф пишет в воспоминаниях: «Пресс-секретарь Белого дома Ларри Спике публично заявил, что подготовка саммита Рейган — Горбачев будет продолжаться, несмотря на мой арест. В дальнейшем администрация разделилась на два лагеря. Сторонники жесткой линии в Совете национальной безопасности, министерстве юстиции и Конгрессе требовали суда над Захаровым и моего освобождения без всяких условий. Джек Мэтлок, работавший тогда в Совете национальной безопасности и позднее ставший послом в Москве, представил эту позицию государственному секретарю Джорджу Шульцу, который ее отверг. Президент Рейган и высшие должностные лица Госдепартамента вполне отдавали себе отчет в том, что я арестован с целью добиться освобождения Захарова путем переговоров» ^[678].