Рейган - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Чернявский, Лариса Дубова cтр.№ 120

Рейган же упорно держался за свою космическую программу в значительной мере по тем же причинам, по которым Горбачев стремился ее сорвать. Не вполне отражая замыслы обоих лидеров, Добрынин констатировал: «Столкновение этих двух противоположных идей фикс стало во многом определять характер всех последующих советско-американских переговоров по проблемам стратегической безопасности. При этом оба руководителя, и Рейган, и Горбачев, были столь глубоко вовлечены в споры вокруг СОИ, что, по существу, преувеличивали ее реальные возможности» ^[657].

Что же касается Рейгана, то он продолжал, по крайней мере на публике, отводить СОИ ключевую роль в осуществлении своей мечты о полной ликвидации ядерного оружия. Видимо, есть некоторые основания считать, что такой подход был в какой-то степени искренним для весьма эмоционального президента. В то же время он, безусловно, видел в том, что в СССР, и не только в нем, называли планом «звездных войн», мощное орудие давления на руководство СССР и пропагандистского обеспечения американской позиции на предстоявших переговорах.

Рейган повторял свое предложение о готовности передавать СССР все технические данные, касающиеся практических достижений в области стратегической обороны с использованием космического пространства, отлично понимая, что в условиях все более углублявшегося социально-экономического и политического кризиса в Советском Союзе реально использовать эти данные будет весьма затруднительно, если не невозможно. Он писал Горбачеву 30 апреля 1985 года: «Мы верим, что важно проверить технические возможности оборонительных систем, которые могут в конечном итоге дать всем нам более надежные средства защиты наших народов, нежели те, которыми мы обладаем в настоящее время, и двинуться вперед к всеобщей ликвидации ядерного оружия в качестве цели, с необходимостью достижения которой все мы согласны».

Президент предупреждал генерального секретаря, что пока существует ядерное оружие, сохраняется и опасность всемирной катастрофы, в чем, разумеется, был убежден и Горбачев. Однако подобные уговоры с американской стороны свидетельствовали, что президент не намерен поступаться своими замыслами касательно СОИ. Он писал Горбачеву в том же письме от 30 апреля: «Я должен задать вам вопрос, как мы вообще сможем достичь этой благородной цели, если нации не в состоянии защитить себя против неопределенности, если все ядерное оружие не будет устранено из мировых арсеналов. Жизнь не дает нам никаких гарантий против каких-то будущих сумасшедших, в руках которых будет находиться ядерное оружие».

Вместе с тем Рейган постоянно давал понять советскому лидеру, что до тех пор, пока СОИ не переведена в практическую плоскость, США намерены сохранять по крайней мере ядерный паритет с СССР, а при возможности даже вырываться вперед. 10 июня он выступил с обширным заявлением, что намерен соблюдать существующие договоры и соглашения по вопросам вооружений «в той мере, в какой СССР также будет проявлять аналогичную сдержанность». В то же время он сообщил, что оставляет открытым вопрос о строительстве новых атомных подводных лодок ^[658]. В этот же день президент направил Конгрессу секретный доклад американских разведывательных служб, в котором приводились факты нарушений Советским Союзом существующих общих документов в области вооружений ^[659].

Оба документа были нервно встречены в советской верхушке. На следующий день появился ответ, правда, оформленный в виде заявления ТАСС, что несколько снижало уровень его авторитетности. В нем говорилось: «Сказанное президентом свидетельствует со всей очевидностью, что администрация США приняла решение вести и дальше дело к разрушению договорной системы, сдерживающей гонку ядерных вооружений» ^[660].

Помощник Горбачева А. С. Черняев записал в дневнике: «Вчера я читал письмо Рейгана Горбачеву (ответ на письмо Горбачева от 24 марта). Нахально и умно составлен текст. Его команда цинично отстаивает свои интересы. Но дело не в этом, а в том, что мы на фоне этого письма выглядим слабо. Потому что Горбачев идет еще по проторенной Громыко дорожке (и упускает из рук внешнюю политику)… Мы недальновидно завязались на космических исследованиях, требуя прекращения их… И здесь они нас загоняют в тупик. Горбачев лично теперь заангажировался на этом требовании… Поймал нас Рейган и на нелепом намеке о неприемлемости “двух языков” в отношениях друг с другом: один — для пропаганды, другой — для внутреннего пользования, например, в переписке Президент — Генсек. Ведь вы же, парирует Рейган, всегда были за идеологическую борьбу!» ^[661]

Но все же дело шло к встрече на высшем уровне. Ни та, ни другая сторона не согласились на проведение конференции в своих столицах. Отвергнуты были и некоторые другие города. Тогда Рейган предложил встретиться в Женеве 19–20 ноября, и на этот раз предложение было принято Москвой. Договорились не определять повестку дня, а сделать предметом бесед «общие проблемы». 3 июля сообщение о предстоявшем саммите было опубликовано в Вашингтоне, а на следующий день — в Москве ^[662].

Именно в преддверии встречи на высшем уровне Горбачев устранил с внешнеполитической арены раздражавшего его Громыко, переведя его с соблюдением формальных процедур на должность председателя Президиума Верховного Совета СССР, которая в новых условиях становилась второстепенной.

Важной особенностью женевской встречи было то, что она была созвана спонтанно, без существенной предварительной подготовки и тем более без заранее согласованных документов. Речь шла о том, что Рейган стремился поскорее познакомиться с новым, необычным советским лидером, а Горбачев в неменьшей мере торопился засвидетельствовать американцам свою добрую волю и предотвратить «милитаризацию космоса».

Подготовка Рейгана к встрече в основном сводилась к его стремлению лучше «понять русскую душу», для чего он ежедневно просматривал популярные книги об СССР, а также подготовляемые для него Госдепартаментом краткие обзорные материалы, часто встречался и беседовал со Сьюзан Мэсси. По требованию президента для него был составлен ряд справок о личности Горбачева и его взглядах на самые разнообразные вопросы не только международных отношений, но и внутренней политики, об отношении к культурным процессам и даже о взаимоотношениях в его семье. Рейган встречался также с официальными лицами, по тем или иным делам побывавшими в СССР, и стремился на основе бесед с ними выработать свое впечатление о новых руководителях совсем еще недавней «империи зла», которая теперь начинала превращаться в партнера по переговорам.