Невидимая сила. Как работает американская дипломатия - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Бёрнс cтр.№ 62

Переговоры Пауэлла с региональными лидерами в столицах арабских государств, и особенно с Шароном и Арафатом, были трудными. Как он сказал мне однажды поздно вечером, попивая ром с колой, которым иногда баловался, «я подобрался как никогда близко к дипломатическому корневому каналу». В конце марта на саммите Лиги арабских государств в Бейруте саудовский наследный принц Абдалла помог провести многообещающую мирную инициативу, сулящую мир и нормализацию ситуации в арабском регионе в целом, если Израиль и палестинцы сумеют добиться решения конфликта на основе двух государств. За неделю до саммита в Бейруте случился теракт в Нетании, унесший жизни 30 граждан Израиля, собравшихся на праздничный ужин по случаю еврейского праздника Песах, и над миссией Пауэлла сгустились тучи. Тем не менее ему удалось заставить ключевых игроков согласиться на возможность проведения региональной конференции и обсуждения вопроса о том, как положить конец насилию и вернуться к политическому процессу. Во время поездки мы постоянно информировали Белый дом о наших усилиях, и Пауэлл пришел в ярость, когда Вашингтон велел их свернуть. В конце пребывания госсекретаря в Иерусалиме ему несколько раз глубокой ночью звонили из Белого дома, требуя, чтобы он не объявлял о конференции публично на следующий день, как планировалось. По мнению многих представителей администрации, делать это следовало после предположительной трансформации в регионе в результате свержения Саддама, но никак не ранее.

Я редко видел Пауэлла настолько взбешенным. Мы сидели в его номере в гостинице далеко за полночь, когда он закончил телефонный разговор с Белым домом. Он швырнул телефонную трубку, сжал челюсти и, сверкая глазами, процедил:

– Чтоб им провалиться! Они постоянно ставят мне палки в колеса. Неужели они не понимают, что мы просто пытаемся не допустить обострения и без того сложной ситуации?

На следующий день, во время последней остановки в Каире, он попросил меня остаться в регионе и продолжить работу, чтобы снять напряженность.

– Мой дефлекторный щит сгорел, – сказал он. – Сделайте все, что в ваших силах.

Я продолжал работать бóльшую часть апреля, участвуя во всех трудных совещаниях и других мероприятиях, плавно перетекающих одно в другое. После серии кровопролитных терактов терпение Израиля было на пределе. В конце марта, после теракта в Нетании, израильтяне начали операцию «Защитная стена», снова установив контроль над безопасностью на территориях, предоставленных палестинцам согласно соглашениям в Осло. Сам Арафат находился под своеобразным домашним арестом, запертый в президентском комплексе в Рамалле.

Премьер-министр Шарон во время дискуссий был неизменно учтив, но твердо стоял на своем. Ему не слишком по вкусу было то, чтó он считал наивностью американцев. Он действовал, исходя из убеждения, что лучшая дипломатия – это когда противник мягко пришпилен к полу. (Он всегда приветствовал меня словами «я в основном рад вас видеть». Мои американские коллеги из посольства списывали это на недостаточное знание английского языка, но лично я всегда подозревал, что встречи со мной действительно вызывали у него двойственные чувства.) Примерно так же, как при помощи хитроумных конструкций из специальных барьеров для скота он ловко управлялся с коровами на своем любимом ранчо в Негеве, Шарон мастерски направлял внимание собеседника в нужное русло, не давая ему отвлекаться от проблем безопасности и уходить в сторону обсуждения долгосрочных политических проблем. Арафат облегчил ему эту задачу.

Как ни странно, в своем заточении в Рамалле палестинский лидер чувствовал себя как дома – в положении жертвы он ощущал себя в полной безопасности и ни на миг не сомневался в своей мистической способности выпутываться из любого затруднительного положения. Обстановка вокруг и внутри обложенного мешками с песком административного здания в небольшом президентском комплексе «Мугата» была суровой: вокруг ржавели остовы раздавленных израильскими танками автомобилей, в окнах соседних зданий можно было заметить снайперов Армии обороны Израиля. Коридоры внутри здания освещались свечами, охранники в черной форме держали наготове оружие, в холле толпились более двух десятков добровольцев из разных стран Европы и Америки – «живых щитов». Некоторые из них тайно передавали мне записки с просьбами помочь вернуться домой. «Пожалуйста, позвоните моей маме и скажите, что у меня все в порядке», – было написано в одной из них, а ниже были аккуратно приписаны имя, фамилия и номер телефона. Когда кто-то входил в импровизированный конференц-зал, Арафат буквально сиял. На столе перед ним лежал автомат – явно для того, чтобы все его видели, особенно журналисты с камерами. Помощники и телохранители улыбались через силу – они не были так же спокойны за свое будущее, как Арафат.

Салям Файяд, весьма достойный палестинский министр финансов, как-то раз оказался в «Мугате» в ловушке – ему пришлось провести там несколько дней. Позже он рассказал мне историю, точно передававшую сверхавторитарный стиль управления Арафата Палестинской автономией. В то время в здании канцелярии президента работал только один кондиционер – в комнате, где работали и спали Арафат и несколько высокопоставленных чиновников Палестинской администрации. Будучи помешанным на мелочном контроле, палестинский лидер всегда выключал кондиционер на ночь, несмотря на жару и мощный запах множества мужских тел, которым нечасто предоставлялась возможность воспользоваться душем. Арафат спал, сжимая в руках пульт дистанционного управления – один из немногих оставшихся символов его власти. Но однажды ночью, подстрекаемый коллегами, Файяд выхватил пульт из рук спящего Арафата и включил кондиционер. Свою историю он иронически закончил поучительным выводом:

– Всегда можно перехватить власть, надо только проявить решительность.

Арафат и Шарон продолжали свою игру с нулевой суммой, и это все дороже обходилось и израильтянам, и палестинцам. Теракты, совершенные палестинскими смертниками, включая взрывы у клуба «Дольфи» в Тель-Авиве, Park Hotel в Нетании и на автобусной станции в Хадере унесли жизни множества людей. Человеческие жертвы на палестинской стороне были столь же впечатляющими. Во время той последней поездки в апреле я вместе с сотрудниками Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР) посетил лагерь палестинских беженцев в Дженине. Картина, представившаяся моим глазам, была одной из самых мрачных, которые я когда-либо видел.

Обстрелянные из засад палестинскими экстремистами на узких дорожках лагеря, соединения Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) разрушили большую его часть, и почти на 40% территории (пространстве, равном по площади примерно пяти футбольным полям) не осталось камня на камне. Израильтяне покинули лагерь только вчера. В воздухе стоял невыносимый запах разлагающихся трупов. Выжившие ковыряли щебень совками, разгребали землю руками в поисках тел убитых родственников. Меня глубоко поразило безучастное выражение на детских лицах. Вокруг валялись неразорвавшиеся артиллерийские снаряды. Пока мы были в лагере, местный врач-палестинец, пытавшийся помочь раненым, был тяжело ранен взрывом такого снаряда. Госпиталь БАПОР, единственное лечебное учреждение в лагере, был разрушен. Холодильник, где хранились вакцины, был поврежден, медикаменты испортились. В тот день из-под обломков вытащили чудом выжившего 15-летнего палестинского мальчика, который провел под завалами почти двое суток.