Невидимая сила. Как работает американская дипломатия - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Бёрнс cтр.№ 60

События в Ираке и несогласованность действий в Вашингтоне быстро свели на нет результаты наших робких шагов, направленных на усиление инклюзивности политического процесса. На начальном этапе транзитом власти руководил Джей Гарнер – отставной армейский генерал, исполненный благих намерений, но совершенно не годившийся для этой роли. Атмосфера в его группе была, мягко выражаясь, сложной. Один британский коллега назвал команду Гарнера «мешком хорьков» ^[79].

Гарнеру быстро нашли замену в лице бывшего дипломата Пола «Джерри» Бремера. Умный, дисциплинированный и весьма самоуверенный, Бремер был более серьезной фигурой. Он подчинялся Пентагону, но пользовался значительной свободой действий. Рамсфелд уже тогда начал страдать от регулярных приступов амнезии, забывая о своих жестких довоенных заявлениях о принуждении к послевоенному урегулированию, и Белый дом вначале был готов полностью положиться на решительного проконсула в Ираке. Бремер, которого Генри Киссинджер описал госсекретарю Пауэллу как «любителя держать все под контролем», в свою очередь был твердо намерен быстро показать иракцам, кто тут главный, и убедить их, что возвращение к старому политическому режиму невозможно.

Непосредственно перед отбытием Бремера в Багдад Пауэлл пригласил его, Армитиджа и меня к себе, чтобы у него дома в Вирджинии, в тихой и спокойной обстановке, обсудить ситуацию. Госсекретарь ясно дал понять, что хотел бы сделать все от него зависящее, чтобы помочь Бремеру, и что тот всегда может рассчитывать на поддержку Госдепартамента. Он открыто заявил, что разочарован межведомственным процессом, и подчеркнул важность создания в Багдаде международной структуры, которая бы руководила процессом передачи власти и занималась обеспечением легитимности и инклюзивности иракского политического процесса. Бремер, казалось, был ему благодарен.

Однако во время беседы он ни словом не обмолвился о том, что намерен вскоре после прибытия в Ирак дать предписания о «дебаасификации» и формальном роспуске иракской армии. Ответственным за выполнение предписания о запрете членам партии «Баас» занимать государственные должности был назначен Ахмад Чалаби. Он довел дело до абсурда, отстранив от работы не только высших должностных лиц, у которых руки были по локоть в крови, но и рядовых членов партии – школьных учителей и технических работников, для которых членство в «Баас» было необходимым условием приема на работу. Если бы «дебаасификацией» руководил другой человек, она, возможно, не привела бы к столь печальным последствиям, но, поскольку этим занимался Чалаби, можно было не сомневаться, что дело кончится очень плохо.

Решение о роспуске регулярной армии было столь же близоруким, потому что бросило в объятия повстанцев тысячи прошедших военную подготовку и затаивших смертельную обиду суннитов. Действительно, большинство иракских военнослужащих не были убиты в ходе военных действий. Когда турки заблокировали продвижение американских наземных формирований в северный Ирак, а американцы быстро взяли Багдад, многие бойцы просто разбежались. Снова собрать их было бы нелегко, к тому же любой шаг в этом направлении вызвал бы недовольство шиитского большинства. Главная ошибка, однако, заключалась в том, что бывшие военнослужащие были брошены на произвол судьбы – более разумно было бы сразу же предложить им денежное пособие или материальную поддержку в какой-либо другой форме. В августе специальный представитель Генерального секретаря ООН Сержиу Виейра ди Меллу был убит при подрыве повстанцами грузовика у здания ООН в Багдаде, после чего перспективы международного управления передачей власти в Ираке и формирования временного правительства, способного сгладить разногласия на религиозной почве, быстро начали сужаться.

Возглавляемая Бремером Временная коалиционная администрация представляла собой забавный продукт американского высокомерия, находчивости, драйва и умения выдавать желаемое за действительное. Она мгновенно стала отражением глубокого кризиса иракского общества, которое Бремер пытался слепить. Формально Временная администрация подчинялась Вашингтону, но, поскольку Бремер не желал оставаться на вторых ролях, даже то немногое, что сообщалось в Вашингтон, проходило через Пентагон. Я даже как-то сказал Пауэллу, что «из The Washington Post мы узнаём больше, чем из сообщений Временной администрации».

Отчасти по этой причине, но главным образом из-за очевидной серьезности положения, в котором мы оказались, я побывал в Ираке в течение года, пока функционировала Временная администрация, шесть раз. В каждой поездке мне открывались все новые сюрреалистические картины. После одного посещения «зеленой зоны» я написал Пауэллу, что здание Временной администрации в бывшем саддамовском Дворце Республики напомнило мне «сцену в баре в "Звездных войнах"». По коридорам дворца, несколько потускневшим, но все еще сохраняющим жутковатое великолепие времен Саддама, днем и ночью деловито сновали американцы и другие сотрудники администрации. Кого здесь только не было – военные и штатские, вооруженные и безоружные, ветераны урегулирования постконфликтных ситуаций и молодые неофиты Республики, честные труженики и профессиональные бездельники. Амбициозные молодые идеологи вещали о реорганизации министерств, перестройке системы образования, формировании сил безопасности и создании валютной системы – независимо от того, как к этому относились сами иракцы и нужно ли это было им вообще. Во время одной поездки я зашел повидать Берни Керика, бывшего комиссара полицейского управления из Нью-Йорка, который был назначен советником министерства внутренних дел Ирака. Он казался растерянным в незнакомой стране и приободрялся лишь тогда, когда помощник сообщал ему об очередном взрыве в городе. Керик спешил на место взрыва, чтобы успеть дать телевизионщикам интервью и заверить иракских зрителей (в арабском переводе), что порядок будет восстановлен, а преступники пойманы, – почти так же, как он это делал в знакомых кварталах Нью-Йорка.

В тот год я часто выезжал за пределы Багдада и побывал в Эрбиле, на курдском севере, и в Басре, на юге, где проживали в основном шииты. Два главных курдских лидера – Джаляль Талабани и Масуд Барзани, хотя и побаивались сближаться, но выступали единым фронтом в защиту своей автономии, которой оба добивались почти 10 лет. Во время поездок в Мосул, Тикрит и Бакубу в конце 2003 г. я наглядно убедился в том, что там зарождается суннитское повстанческое движение. К концу года начали возникать и шиитские вооруженные формирования, возглавляемые Муктадой ас-Садром – особенно сложным, способным взорвать ситуацию лидером. Иран и его Революционная гвардия все чаще вмешивались во внутренние дела Ирака, щедро подливая масло в огонь и разжигая распри между представителями разных религиозных течений. Турция не спускала глаз с севера и налаживала коммуникации с иракскими курдами. На большой части страны ситуация была хрупкой и нестабильной, инфраструктура никуда не годилась. К весне 2004 г. драйв, заставлявший работать Временную администрацию, полностью иссяк.

Вышли из-под контроля кровавые столкновения в провинции Анбар, где сунниты были обиженным и хорошо вооруженным большинством. На американских телеэкранах замелькали кадры с ужасающими сценами насилия в городах, через которые я проезжал во время своего не совсем законного путешествия из Аммана в Багдад 20 лет назад. Репортеры снимали и сожженные трупы четырех представителей американской частной охранной компании «Блэкуотер», которые протащили по улицам и потом повесили на мосту в Фалудже, и взятых в плен повстанцев, над которыми издевались и которых мучили американцы в Абу-Грейбе. Эти события играли на руку Абу Мусабу аз-Заркави – иорданскому экстремисту, который уже раздувал пожар в Ираке и создавал особенно жестокую группировку, которая позднее станет известна как «Аль-Каида». Это была ужасная весна, полная событий, которые будут отдаваться эхом несколько следующих кровавых лет.