– Было условлено, что мой титул при Неблагом Дворе
превосходит титул Благого Двора. Сейчас, когда я являюсь наследницей Неблагого
трона, я не могу больше признавать моего дядю как верховного короля. Таковое
признание может создать впечатление, будто он является также верховным королем
неблагих, что не соответствует действительности.
Хедвик был явным образом ошарашен. Он хорошо умел следовать
приказам, льстить вышестоящим и изображать из себя вечно занятого человека. Я
вынуждала его думать. Для него это был мучительный процесс.
Он снова пригладил свой шейный платок и наконец, заметно
растеряв прежнюю самоуверенность, сказал:
– Если тебе так угодно, принцесса. Тогда король Таранис
приказывает тебе через три дня присутствовать на балу.
При этих словах взгляд Дойла метнулся к моему лицу. Я
улыбнулась и слегка качнула головой.
– Хедвик, единственный монарх, который может мне
приказывать, – это Королева Воздуха и Тьмы.
Он упрямо покачал головой:
– Король может приказывать прийти любому, носящему
более низкий титул, а ты еще не королева... – он подчеркнул
"еще", – ...принцесса Мередит.
Дойл приподнял полотенце – взглянуть, перестала ли рана
кровоточить. Видимо, перестала, потому что он набрал антисептика, чтобы промыть
ее.
– Король Таранис мог бы приказывать мне, будь я
наследницей его трона, но я – не его наследница. Я – наследница королевы
Андаис. Лишь она может мне приказывать, поскольку превосходит по рангу.
Хедвик моргнул при звуке истинного имени королевы. Все
благие так себя вели: никогда не называли ее имени вслух, словно боялись, что
оно может привлечь к ним ее внимание.
– Ты утверждаешь, что превосходишь по рангу
короля? – В голосе звучало настоящее возмущение.
Дойл начал очищать рану мягкой салфеткой; даже легчайшие
движения все же отдавались у меня в руке болью. Я чуть сжала зубы и постаралась
не подавать виду.
– Я говорю, что порядок титулов при Благом Дворе больше
не имеет для меня значения, Хедвик. Пока я была лишь одной из принцесс
Неблагого Двора, я могла иметь тот же ранг при Благом Дворе. Но я буду
королевой. Я не могу иметь более низкое положение при любом другом дворе, если
мне суждено править.
– При дворе достаточно королев, которые признают
Тараниса своим верховным королем.
– Мне это известно, Хедвик, но все они принадлежат
Благому Двору, и они не сидхе. Я принадлежу Неблагому Двору, и я – сидхе.
– Ты – племянница короля, – сказал он, все еще
пытаясь нащупать путь в хитросплетении нагроможденных мною политических
головоломок.
– Как мило, что кто-то об этом помнит. Но это все равно
как если бы Андаис призвала Элунед и потребовала от нее признать ее верховной
королевой.
– Принцесса Элунед не имеет уз, связывающих ее с
Неблагим Двором.
Теперь Хедвик казался не на шутку оскорбленным.
Я вздохнула, и вздох вышел резким, поскольку Дойл как раз
закончил очищать рану.
– Хедвик, попытайся... вот что понять. Я буду королевой
Неблагого Двора. Я – наследница короны. Таранис не может мне что-либо
приказывать или требовать моего присутствия где бы то ни было, поскольку я – не
его наследница.
– Ты отказываешься предстать при дворе, как повелел
король?
У него все еще был такой вид, будто он ушам своим не верит.
Может быть, он что-то недослышал?
– Король не имеет права повелевать мной, Хедвик. Это
все равно как если б он велел тебе позвонить президенту Соединенных Штатов с
приказом явиться к нему.
– Ты переоцениваешь высоту своего положения, Мередит. Я
позволила себе выразить на лице гнев.
– А ты забываешь свое место, Хедвик.
– Ты действительно отвергаешь повеление короля? –
Изумление отражалось в его голосе, в лице, в позе.
– Да, потому что он – не мой король и не может
повелевать никем за пределами своего королевства.
– Ты хочешь сказать, что отвергаешь все титулы, которые
принадлежат тебе при Благом Дворе?
Дойл коснулся моей руки, привлекая внимание. Его взгляд
говорил: здесь поосторожней.
– Нет, Хедвик, и такой вопрос – преднамеренное
оскорбление с твоей стороны. Ты – мелкий чиновник, посыльный, не более того.
– Я секретарь короля по общественным связям, –
заявил он, вытягиваясь каждым дюймом своего небольшого роста, хотя и продолжал
сидеть.
– Ты доставляешь сообщения низшим фейри и людям не
самого высокого ранга. Все важные приглашения делаются Розмертой, и тебе это
известно. Послать приглашение через тебя, а не через нее, было оскорблением.
– Ты не заслуживаешь внимания герцогини Розмерты.
Я покачала головой.
– Твое послание не дошло, Хедвик. Советую тебе
вернуться к твоему хозяину и выучить новое. Такое, которое может быть лучше
принято.
Я кивнула Дойлу. Он встал и погасил зеркало, прервав
возмущенное лопотание Хедвика. Дойл улыбнулся мне – чуть ли не во весь рот.
– Хорошая работа.
– Ты только что оскорбила Короля Света и Иллюзий, –
сказал Рис. Лицо его было бледным.
– Нет, Рис, это он оскорбил меня, и даже более того.
Если бы я приняла такой приказ от Тараниса, это могло быть истолковано так, что
когда я сяду на трон Неблагого Двора, я признаю его верховным королем как благих,
так и неблагих.
– Это могло быть ошибкой секретаря? – спросил
Холод. – Может, он просто использовал те же слова, что и для любого
другого из списка?
– Возможно, но и тогда это остается оскорблением.
– Оскорблением, да. Но, Мерри, мы могли бы проглотить
парочку-тройку оскорблений, лишь бы остаться в стороне от милого внимания
короля, – заявил Рис. Он присел на другой конец кровати, словно его ноги
не держали.
– Нет, не могли бы, – отрезал Дойл.
Мы все повернулись к нему.
– Разве ты не видишь, Рис? Мерри будет править
королевством, соперничающим с королевством Тараниса. Она должна установить
правила сейчас, или он постоянно будет обращаться с ней как с низшей. Ради
нашего общего блага она не должна выглядеть слабой.
– Что теперь сделает король? – спросил Холод.
Дойл посмотрел на него, и они обменялись этаким долгим
взглядом.
– Если совсем честно, то не знаю.
– Кто-нибудь прежде пренебрегал им так открыто?
– Не знаю, – повторил Дойл.
– Нет, – ответила на вопрос я.
Они повернулись ко мне.
– Точно так же, как нужно обходить Андаис, будто
готовую броситься змею, нужно ходить на цыпочках и вокруг Тараниса.