— Нам не велено тебя выпускать, — ответил высокий воин, вероятно, старший.
Но Софья была не робкого десятка.
— Пусти! — воскликнула она и оттолкнула стража.
Тот, не ожидая от неё такого поступка, отлетел в сторону. Это позволило ей выскочить наружу и бегом направиться к воротам. Но они были закрыты, и перед ними невесть откуда оказались стражники. Княжна не растерялась:
— Откройте ворота! — требовательно приказала она и опять повторила: — Я иду к дяде, великому князю.
Наверное, эту стражу не предупредили, что её выпускать нельзя, понадеялись на первую. Первая не побежала за ней, надеясь на вторую. Поэтому её магические слова: «Иду к дяде, великому князю», открыли ей путь.
Ягайло занимал Верхний замок, который был расположен на высокой горе. Ничего не знающая стража верхних ворот была удивлена её появлению. Но ворота открыли. Ей приходилось здесь бывать, поэтому она также решительно направилась к княжеским хоромам. Два стражника, сидевшие внутри у входа, даже не обратили на неё внимания. Было утро, и пробудившийся люд сновал туда и обратно.
Поднявшись беспрепятственно на второй этаж, княжна свернула на левую половину, где был кабинет великого князя. По всей видимости, в кабинете его ещё не было, поэтому приёмная была пуста. И она решила дождаться дядю в кабинете. Не успела Софья сесть в его кресло, как до её слуха донеслись голоса. Один она узнала — это был дядин. Другой, басисто-сипловатый, принадлежал немолодому человеку. Но кому, княжна не знала. Быстро сработала мысль: спрятаться. Не хотелось при чужом человеке поднимать скандал. Глаза быстро обежали кабинет. Хоть лезь под стол — больше спрятаться некуда. И тут её взгляд упал на шторы. Они спускались, окаймляя окно, почти с потолка до пола. И она стремительно ринулась к одной их них.
Едва успела спрятаться, как в кабинет вошёл Ягайло и с ним крепкий, с брюшком и отвислыми усами человек. На нём была дорогая свитка, на боку — длинная сабля, на ногах — высокие сапоги. Так ходили польские вельможи. Когда уселись, Ягайло спросил:
— Что мне на это скажешь, вельможный пан?
Софья прислушалась, задав себе вопрос: «О чём они до этого говорили?».
— Я думаю, кроме Болеслава Мазовецкого да Сигизмунда Чарторыйского в Польше других женихов не найти.
Ягайло задумался. Он встал и пошёл к окну. Сердце Софьи замерло: стоит ему отдёрнуть штору и… Но штору тот не думал трогать, а посмотрел на серое, неприветливое небо и вернулся к себе.
— Многие Чарторыйские служат русским.
— Что делать, князь, — проговорил поляк, — когда нам своей землицы не хватает, приходится искать её на стороне. Твои братья тоже не чураются русской землицы.
Эти слова били не в бровь, а в глаз. Но Ягайло не стал останавливаться на этом вопросе.
— Мазовецкий уже не молод.
— Зато будет верен. Кстати, он, как и ты, недолюбливает Витовта.
Услышав эти слова, сердце у Софьи замерло: «Ягайло хочет выдать меня замуж, да так, чтобы тот был верен ему, Ягайле. Ну уж нет…» — подумала она. Те ещё поговорили о погоде, урожае и вышли из кабинета.
Когда дверь за ними закрылась, Софья на цыпочках вышла из укрытия и осторожно подошла к двери. Посмотрев в замочную скважину, увидела, что приёмная была пуста. Осторожно открыв дверь, вышла в приёмную и хотела продолжить путь дальше. Весть, которую она услышала, заставила её действовать. Она поняла, что ни при каких условиях дядя помогать ей не будет. А выйти замуж за человека, который потом будет воевать против её родителей, недопустимо.
Обдумывая, как ей выбраться, она вдруг услышала громкие голоса. Среди них был и голос дяди. Как показалось Софье, он был чем-то взбешён. Она не ошиблась. Ему только что сообщили, что бежала Софья. Ей опять пришлось укрываться за шторой, но уже в приёмной.
— Найти эту дрянь и привести ко мне! — орал он. — А тех, кто допустил ето, в темницу!
Он, громко топая сапогами, вошёл в кабинет. За ним попытались войти несколько человек.
— Вы куда? — повернулся он к ним. — Искать! — И затопал сапогами.
Софья поняла, что сейчас выйти отсюда не удастся и её всё равно найдут. Она решила сдаться сама.
Воспользовавшись тем, что приёмная опустела, княжна вышла и села за стол секретаря. Ждать ей пришлось недолго. Вскоре вышел Ягайло, мельком взглянул на неё и пошёл дальше. На пороге он остановился, вернулся и, посмотрев на Софью, неуверенно спросил:
— Ты?
— Я! — ответила она не без гордости.
— Как ты сюда попала?
— Да очень просто. Сколько раз я была здесь, и ты водил меня за ручку.
— Было время. Сейчас оно переменилось, — ответил он, присаживаясь напротив.
— Я не хочу здесь разговаривать и предлагаю пройти в твой кабинет. Или… мне больше нельзя туда входить? Я что… преступница? — Взгляд её голубых, всегда радостных и лучистых глаз сейчас был подобен хмурому небу. Такого он выдержать не мог. Встречать противника лицом к лицу он не любил. Это должны были делать его слуги.
— Ты — моя… дорогая гостья, — ответил он, поднимаясь. — Прошу, — и сделал жест рукой, показывая на дверь кабинета.
Когда они вошли и сели, первой заговорила Софья:
— Дорогой дядюшка, — её голос был наполнен сарказмом, — я хочу тебе заявить, что туда я больше не пойду. Ты что, хочешь меня заморозить, чтобы я простыла? Ты избавился от племянницы. Учти, дядя, мой отец тебе этого не простит. Вы много раз с ним то дружили, то ссорились. Но если ты сделаешь мне плохо… он отомстит тебе: пойдёт на тебя вместе с тевтонцами или подошлёт убийцу.
— Это не я, — торопливо вставил он.
— Я тебя в этом и не обвиняю, — каким-то невинным голосом проговорила она, — это я так, как пример. А ты уж, дядюшка, обо мне позаботься. Я хочу гулять. Сидеть здесь, — она обвила вокруг рукой, — я не могу без Устиньи, верни мне её. Куда твои псы дели мою служанку?
— Не надо оскорблять моих людей, — довольно твёрдо заявил Ягайло.
— Я, — Софья поднялась, и на князя посмотрела гордая, неприступная красавица, — княжна. И никто из твоих халуев не имеет прав командовать мной. Тем более, твоей гостей.
— Хорошо!
Ягайло взял колоколец, и на его звон показалась чья-то голова.
— Позови ко мне Ставора, — приказал он.
Ставор был у него что-то вроде дьяка, выполняя разные поручения князя. Когда тот явился, Ягайло довольно грозно, как он умел это делать, приказал:
— Переведи её, — он кивнул на Софью, — сюда, в Верхний замок. Дай ей всё, что необходимо. Учти, комната должна быть тёплой. Верни её служанку. Все должны знать, что моя племянница — моя дорогая гостья.
Тот, выслушав, кивнул головой и удалился.
За ним поднялась Софья: