Сержант Трой не поехал прямиком в Каустон. Покуда в его кошельке не было ничего, кроме плохих новостей, а он хотел, чтобы там звенело что-нибудь стоящее. Хотя бы пара монет.
Трой подумал о Паттерсоне. В конце концов, Грей жил в одной деревне с Сарой. Пусть даже попытки узнать ее ближе, по его словам, ни к чему не привели. Во время их долгих бесед Грей наверняка успел хоть что-то выяснить о ее прошлом, семье и друзьях. Возможно, ему известно, куда она ускакала.
Всего-то и требовалось — завернуть за угол и идти минут пять. В этом заключалось, по мнению сержанта, единственное достоинство деревенской жизни. Тут все рядом: паб, лавка, почта. Только больше ничего, на мили и мили вокруг.
Первое, что бросилось ему в глаза, — отсутствие объявления о сдаче в наем. Табличка валялась на земле возле живой изгороди из голубых елей. К нему тотчас же кинулась Бесс со своими обычными фокусами. Трою нравилось думать, что она его узнала, потому и ластится.
— Добрый день, мистер Паттерсон.
— Добрый, — сдержанно откликнулся тот. Он явно не забыл их последнюю встречу.
И, словно учуяв некий подвох, Бесс крутила хвостом уже не с таким размахом.
— Вы сдали дом, сэр?
— Совершенно верно. Съезжаю в конце месяца. Непременно сообщу свой новый адрес.
— Далече собрались?
— Нет. Сегодня вечером поеду смотреть квартиру в Аксбридже.
Он расчищал подъездную дорожку, когда появился Трой, и теперь снова взялся за грабли, осторожными широкими движениями водя зубцами по гравию и вытаскивая сорняки.
— От такой работы жажда разбирает, — предположил сержант Трой, облизывая пересохшие губы.
— Что вам нужно?
— Поговорить. Насчет Сары Лоусон.
— Я не собираюсь обсуждать Сару за ее спиной.
— Послушайте, мистер Паттерсон, отказ полиции в помощи при расследовании…
— Кончайте пороть эту чушь собачью.
Сержант Трой немедленно оскорбился. Обычно бледное лицо его залилось краской. Щеки втянулись от напряжения, с такой силой он поджал губы. Пытаясь скрыть раздражение, он наклонился и стал гладить собаку:
— Хорошая ты моя.
Эти несколько минут он использовал, чтобы задать самому себе пару-тройку резонных вопросов. Например, следующий: способен ли он разобраться с этим высокомерным типом так, как это сделал бы его шеф? В состоянии ли сдержать свои эмоции? И решил попробовать.
— Дело в том, — начал он, тяжело вздохнув и постепенно распрямляясь, — что мы очень за нее тревожимся. Известно ли вам, что она уже два дня как пропала?
— Я бы не употреблял на вашем месте столь эмоциональное слово, как «пропала».
— Могу я поинтересоваться, когда вы видели ее в последний раз? — Бог мой, эти фальшивые любезности застревали у Троя в горле! Ему казалось, что на лбу его полыхает фраза: «Этот человек подлый лгун».
— Вообще-то четыре дня назад. — Грей не собирался докладывать о том, сколько раз за эти четыре дня наведывался к ее дому. Или о том, что без всяких разумных причин тревога за Сару росла и росла в нем, пока не сделалась настолько сильной, что прошлой ночью он не сомкнул глаз.
— И какой она вам показалась тогда?
Грей заколебался. Он представлял себе, что подумают полицейские, если он расскажет, насколько — сверх всякой разумной меры. — Сару потрясла смерть Алана. И все-таки Паттерсон чувствовал, что попытки увиливать от ответа будут выглядеть странно.
— Пожалуй, несколько расстроенной.
— Она объяснила почему?
— Послушайте, вы! Исчезла женщина, и двое других людей умерли при невыясненных обстоятельствах. Даже если их не особенно знали и не слишком любили, в такой небольшой общине подобные вещи словно бы просачиваются сквозь стены. Думаю, в той или иной степени это повлияло на каждого.
— А она особенно чуткая. Как все творческие натуры…
— «До какой-то степени вы правы, лорд Коппер», — сухо ответил Грей. Сара точно не проявляла особой чуткости, когда речь заходила о его собственных чувствах.
Трой не отвечал. И, только снова обратив взгляд в его сторону, Грей заметил, что у сержанта пылают щеки и вид очень сердитый. Он решил, что, возможно, Трой не понял смысла произнесенной им фразы, и пояснил:
— Это была цитата, сержант
[61].
— Спасибо большое. Я догадался, — привычно соврал Трой и сразу взял себя в руки. — Значит, мисс Лоусон не говорила, что собирается уезжать?
— Если и собиралась, ей совсем не обязательно было извещать об этом меня.
Трой вспомнил грязные тарелки в раковине и свое ощущение, что хозяйка просто вышла из дома, в чем была. Совсем как миссис Холлингсворт.
— Кажется, завтра у нее рабочий день?
— Совершенно верно.
— Вы не подскажете, где именно она преподает? — Трой достал записную книжку и, повторяя вслух каждое слово, занес туда адрес. — Вообще-то мы беседовали с мисс Лоусон в субботу вечером.
— Правда? — насторожился Грей.
— Да. Оказывается, она была не в курсе того, что смерть мистера Холлингсворта рассматривается как насильственная. Должен признаться, когда мы ей это сообщили, это вызвало сильную реакцию с ее стороны.
— В каком смысле?
— Она потеряла сознание.
— Бог мой!
— Это, пожалуй, заставляет задуматься. Вам так не кажется?
— Вы же не считаете всерьез, что она может иметь к этому хоть малейшее отношение?
— Кто знает…
— Я! Я знаю Сару. Вы глубоко ошибаетесь.
— Значит, вы с ней это обсуждали?
Грей притих. Он понял, что если будет все отрицать, то ему не поверят, а потому сказал:
— Да, но недолго. И ни к какому заключению не пришли, могу вас уверить.
— Она упоминала при вас каких-нибудь родственников или друзей? Я имею в виду, к кому бы она могла поехать?
— То есть знаю ли я место, где вы могли бы ее сцапать?
— Я бы не употреблял на вашем месте такое эмоциональное слово, как «сцапать», — отплатил Грею той же монетой сержант и, крайне собой довольный, захлопнул блокнот. — Спасибо, что уделили мне время, мистер Паттерсон. Ах да! Вот еще что.
— Что еще? — буркнул Грей, уже взявшись за грабли.