Там, где нет места злу - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 66

Что ж, не такая уж редкая реакция. Барнаби ободряюще улыбнулся:

— Заверяю вас, что все вами сказанное останется строго конфиденциальным.

— А-а… — Ричард Эйнсли с опаской посмотрел на Троя, который сидел у двери, скромно пристроив блокнот на колене. — Ну что ж…

Барнаби, что называется, бросился головой в омут:

— У нас есть основания полагать, что миссис Лоуренс шантажировали.

— Так вот почему…

— Что «так вот почему»?

Но Эйнсли уже спрятался в раковину, как улитка:

— Вы должны понимать, старший инспектор, финансовые дела моей клиентки…

— Прямо сейчас, когда мы с вами разговариваем, миссис Лоуренс делают операцию по важным жизненным показаниям. И нет никакой уверенности, что исход будет удачным. Конечно, я могу обратиться за ордером в магистратский суд и лишь потом вернуться за информацией, которую вы не хотите мне предоставить. Но время в данном случае не просто дорого — оно бесценно. Я очень прошу вас оказать нам содействие.

— Да, я понимаю. Ах, все это так ужасно… — Он в отчаянии стиснул руки, потом открыл свой ежедневник и нашел нужную дату. — Энн приходила ко мне в субботу двадцать второго августа, утром. Она хотела взять под залог дома пять тысяч фунтов. Это, конечно, возможно. Дом викария стоит немало. Но доход у нее скромный, и я обеспокоился, сможет ли она регулярно погашать долг. Когда я заикнулся об этом, она впала в истерику, что, естественно, обеспокоило меня еще больше. Она уже сняла тысячу фунтов с текущего счета.

— Когда это было, сэр?

Ричард Эйнсли почти забыл о сержанте Трое, а тот спокойно делал свои записи. Эйнсли снова сверился с ежедневником:

— В среду девятнадцатого. — Потом он вновь повернулся к Барнаби: — Я записал дату на всякий случай, если надо будет напомнить о займе в следующую встречу с ней.

— Итого шесть тысяч?

— Да. И оба раза она настаивала, чтобы сумму выдали наличными. К тому же была очень взволнована. Я испытал такое облегчение, когда узнал вчера, что она намеревается привезти деньги обратно.

— Что?!

— Она позвонила утром, около половины одиннадцатого. — Эйнели улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Даже в таких странных обстоятельствах человеку это нравится, ничего не поделаешь. — Энн попросила аннулировать кредитный договор и обещала вернуть деньги в тот же день. Ах!..

«Вот именно, что „ах“», подумал Барнаби, наблюдая, как бумеранг вернулся к банкиру.

— Человек, который напал на нее?..

— Боюсь, что так, — кивнул старший инспектор. — Когда она сказала «все деньги», то имела в виду все, что вообще получила, или только пять тысяч?

— Боже милостивый! Ну и положение. Мы же никогда не сможем их вернуть. Что скажут в головном офисе!

— Мистер Эйнсли!

— А?..

— Пять или шесть?

— Я не знаю. О, это ужасно! Ужасно.

Экономия на правде стала неотъемлемой частью жизни Луизы так давно, что уже годы прошли с тех пор, как она это заметила. Значительная часть ее рабочего дня состояла из вранья. Конечно, мысленно она этого так не называла. В конце концов, кто ведет себя иначе в мире финансов? Брокеры, биржевые аналитики, финансовые консультанты — все готовы скрыть или исказить то, что представляется им истинным положением вещей, чтобы проникнуть в вероломные замыслы других. Поэтому ей ничего не стоило солгать по телефону регистратору больницы Сток-Мэндевилл. Сейчас она подошла к стойке и назвала свое имя.

— Миссис Форбс?

— Да, это я. Я звонила вам.

— Ах да! Ваша сестра на третьем этаже. Поднимайтесь на лифте, а я предупрежу их, что вы пришли. — Регистратор, хорошенькая азиатка, добавила: — Я вам так сочувствую. Все это просто ужасно.

— Вы очень добры.

Луизу встроила медсестра, повторила практически те же самые слова и провела посетительницу по длинному тихому коридору. Слышно было, как скрипят на линолеуме туфли сестры. Она открыла дверь палаты в самом конце коридора, и они вошли.

Луиза сбилась с шага. Сердце прыгнуло и вдруг бешено забилось. Непонятно почему, на нее напал ужас. Энн совершенно неподвижно лежала на узкой металлической кровати. Строго по центру, заметила Луиза. Одинаковое расстояние отделяло ее худые плечи от краев кровати с обеих сторон. Так можно уложить только бесчувственное тело. Удовлетворить присущее людям стремление к упорядоченности и симметрии.

Палата была полна голубым светом. Приборы гудели, и довольно громко. Луиза увидела два компьютерных экрана, один — с мерцающей зеленой кривой, то щетинящейся острыми пиками, то сглаживающейся, привычная для любителей больничных сериалов картина.

Около кровати стоял единственный стул офисного типа, с обитым твидом сиденьем и трубчатыми хромированными подлокотниками, но Луиза не села. Она стояла в ногах кровати и смотрела. И не высмотрела ничего, что можно было бы назвать признаками жизни. Луиза никогда не видела мертвых, но, надо думать, именно так они и выглядят. В лице у Энн, насколько его удавалось разглядеть из-за бинтов, не было ни кровинки. Ее грудь не поднималась и не опадала. Туго натянутая простыня с больничной печатью в углу не шевелилась. От катетера в вене тянулась трубка к бутылке на капельнице. Еще одна трубка была вставлена в рот, и третья, раздвоенная, — в ноздри.

Встревоженная Луиза повернулась к сестре:

— Но она не дышит.

— Она на искусственной вентиляции. Вы уже говорили с доктором Миллером?

— Нет. — Луиза почувствовала, как сердце перевернулось в груди. — А надо?

— Сканирование мозга выявило тромб. Сегодня ее будут оперировать.

— Какие у нее шансы?

— Очень хорошие. Миссис Лоуренс в прекрасных руках.

Луиза встревоженно оглядела пустую палату:

— Разве тут не должен все время кто-то дежурить?

— Кто-то — это почти все. Не волнуйтесь, за ней наблюдают. Малейшее изменение в дыхании, сердцебиении, пульсе, давлении — и мы бьем тревогу.

Луиза принесла цветы из сада у дома викария. Не стала спрашивать разрешения, а просто пришла с секатором и нарезала цветов, которые Энн особенно любила: штокрозы, абрикосовые и кремовые наперстянки, несколько последних роз с поникающими побегами и бледными венчиками, испускающими сильный мускусный аромат. Она даже не взглянула на дом, и никто не вышел, чтобы ей помешать.

Когда она сначала позвонила справиться о самочувствии Энн, ей сказали, что в больницу пускают только близких родственников. А Лайонелу, живущему в своем эгоцентричном мирке, и в голову не придет принести жене хоть какой-нибудь цветок, не говоря уже о том, чтобы выбрать ее любимые.

Теперь, глядя на подругу, Луиза поняла, как абсурден ее порыв. Она просто до конца не представляла себе, насколько Энн плоха. Ей казалось, вот Энн, отлучившаяся из палаты, войдет (может, даже во время визита приятельницы), войдет на своих ногах и вдруг увидит цветы. Или, даже будучи без сознания, вдруг ощутит пьянящий аромат роз, за которыми с такой любовью ухаживала.