Социальный интеллект. Новая наука о человеческих отношениях - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Гоулман cтр.№ 92

Чувство защищенности и тяга к исследованию неизведанного у нас тесно переплетены. По теории Боулби, чем больше поддержки предоставляет нам партнер, тем больше сил мы можем посвятить исследованию – и чем более дерзновенна его цель, тем сильнее мы нуждаемся в опоре, поставляющей нам энергию, сосредоточенность, уверенность и отвагу. Это предположение подкрепили наблюдения за 116 парами, состоявшими в любовных отношениях не менее четырех лет ^[516]. Чем сильнее человек ощущал своего партнера “родным домом” и “надежным тылом”, тем больше в нем было уверенности и воли к осуществлению жизненных планов.

Видеозаписи пар, обсуждающих жизненные цели друг друга, показали важность и того, как разговаривают партнеры. Если один из них был чуток, сердечен и позитивно настроен при обсуждении целей другого, то последний к концу беседы ожидаемо преисполнялся еще большей решимостью и часто даже поднимал планку своих притязаний.

Если же “поддерживающий” партнер постоянно навязывал свое мнение и пытался всё контролировать, второй проникался пессимизмом и неуверенностью в отношении поставленной цели, и дело часто кончалось тем, что он урезал как свои аппетиты, так и самооценку. Контролирующих партнеров, как правило, считали банальными грубиянами и критиканами, а потому отвергали и их советы ^[517]. Стремление к контролю нарушает главное правило построения надежного тыла: вмешиваться только тогда, когда об этом просят или когда без этого никак не обойтись. Позволяя партнеру действовать по его разумению, мы всего лишь выражаем ему доверие, а чем больше мы пытаемся человека контролировать, тем сильнее подрываем это доверие. Грубое вмешательство только препятствует освоению пространства жизненных возможностей.

Характер оказания поддержки варьирует в зависимости от типа привязанности партнера. Люди с тревожной привязанностью с трудом расслабляются настолько, чтобы дать партнеру пространство для самостоятельного поиска; вместо этого они, словно тревожные матери, хотят, чтобы партнер все время был рядом. Такие чрезмерно привязчивые люди хорошо справляются с созданием надежного тыла, но не тихой гавани. И напротив, люди с избегающей привязанностью, как правило, легко отпускают партнеров в свободное плавание, но редко предлагают надежный, комфортный тыл – и практически никогда не оказывают партнеру эмоциональную помощь.

Бедная Лиат

Это определенно могло бы лечь в основу сценария телешоу “Фактор страха”. Лиат, студентке университета, пришлось выдержать череду испытаний, каждое последующее из которых было мучительнее предыдущего.

Она пришла в ужас уже от первого задания – смотреть на чудовищные фотографии обожженного человека и чьего-то гротескно изуродованного лица. Затем, когда ей надо было держать и гладить крысу, Лиат от испуга едва не уронила животное. После этого ей предложили погрузить руку по локоть в ледяную воду и продержать ее там 30 секунд. Боль была настолько сильной, что Лиат после 20 секунд усомнилась в своем желании продолжать. И наконец, когда ей нужно было засунуть руку в стеклянный террариум и потрогать живого тарантула, она не выдержала и закричала: “Я больше не могу!”

А теперь вопрос: вызвались бы вы облегчить страдания Лиат, заняв ее место в испытаниях?

Именно этот вопрос задавали студентам, которые вызвались участвовать в исследовании влияния тревожности на сострадание, это благородное расширение нашего инстинкта заботы. Их ответы показали, что типовые особенности привязанностей могут искажать не только сексуальность, но и способность к эмпатии.

Марио Микулинцер, израильский коллега Филлипа Шейвера по исследованию стилей привязанности, утверждает, что естественные альтруистические импульсы, проистекающие из сопереживания с попавшим в беду человеком, могут путаться, подавляться или отменяться, если люди ощущают тревогу, обусловленную ненадежной привязанностью. С помощью изощренных экспериментов Микулинцер показал, что три основных типа привязанности влияют на способность к эмпатии по-разному ^[518].

Людей с разными типами привязанности просили наблюдать за несчастной Лиат, которая, конечно, как сообщник постановщиков эксперимента просто играла отведенную ей роль. Самыми сострадательными оказались люди с надежной привязанностью: они и сочувствовали больше, и чаще выражали готовность занять место Лиат. Тревожные люди были полностью поглощены собственными стрессовыми реакциями и просто не способны прийти ей на помощь. Избегающие же люди не были ни расстроены, ни склонны помогать.

Надежный тип привязанности, видимо, оптимален для альтруизма. Обладатели такой привязанности без труда настраиваются на переживания других и готовы оказывать помощь. Уверенные в себе люди чаще прочих активно проявляют заботу в своих отношениях, будь то забота о детях или пожилых родственниках, поддержка эмоционально страдающего любовного партнера или помощь нуждающемуся незнакомцу.

Настройка тревожных людей – сверхчувствительная, и лавинообразное заражение чужими переживаниями заставляет их слишком сильно расстраиваться. Такие люди чувствуют чужую боль, но эти чувства могут перерасти в “эмпатический дистресс” – состояние, когда тревожность взлетает до уровня потрясения, вызывая перегрузку. Тревожные люди, судя по всему, больше прочих склонны к истощению сочувствия, к выгоранию от собственной боли при вынужденном наблюдении длинной вереницы чужих страданий.

У избегающих людей тоже возникают проблемы с состраданием. Они защищаются от болезненных эмоций, подавляя их, и с помощью такой самозащиты изолируют себя от заражения чужим страданием. Поскольку эти люди не сильны в эмпатии, они редко кому-то помогают. Исключения случаются, когда из помощи они могут извлечь какую-то выгоду; от сострадательных деяний людей с избегающей привязанностью, как правило, веет душком “А что я за это получу?”

Заботливость проявляется особенно свободно и полно, когда мы чувствуем себя уверенно: устойчивый фундамент позволяет нам испытывать эмпатию, но не дает ей захлестнуть нас. Ощущение, что о нас заботятся, высвобождает нашу способность заботиться о других, а если такого ощущения нет, проявить должный уровень заботы мы не в состоянии. Это открытие подвело Микулинцера к выяснению, может ли одно только внушение людям уверенности в себе усилить их способность к заботе о других.