Социальный интеллект. Новая наука о человеческих отношениях - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Гоулман cтр.№ 77

Если с ребенком не устанавливают обратную связь и, соответственно, не разделяют с ним счастливые переживания, увеличивается вероятность того, что он вырастет со сниженной способностью испытывать положительные эмоции и ему будет трудно достучаться до других людей. Дети таких избегающих родителей растут робкими, а когда вырастают, по-прежнему подавляют свои эмоции, особенно те, что могли бы помочь им наладить отношения с партнером. Подражая поведению своих родителей, они избегают не только проявления чувств, но и вообще эмоционально близких отношений.

Третий родитель, увидев, что мальчик лезет на стол, сначала разозлился, потом ощутил вину, а за ней – разочарование в ребенке. Сигел, что совершенно логично, называет такой тип родителей противоречивым (амбивалентным). От случая к случаю они проявляют любовь и заботу, но чаще посылают ребенку сигналы неодобрения и отторжения: они отводят взгляд, на их лицах читается презрение или отвращение, а язык тела выражает злость или желание отгородиться. С такой эмоциональной установкой родителей ребенок регулярно чувствует себя униженным и испытывает боль.

Дети часто реагируют на подобное отношение неконтролируемыми эмоциональными перескоками, не сдерживают своих порывов, впадают в неистовство – словом, ведут себя как типичные “плохиши”, вечно попадающие в неприятности. Сигел видит возможную причину такого неконтролируемого поведения в том, что мозг ребенка так и не научился подавлять импульсы – его ОФК не справляется со своей задачей.

Но иногда дети доходят до отчаяния от ощущения, что они никому не нужны или всё делают неправильно, – и при этом продолжают тосковать по позитивному родительскому вниманию. Такие дети со временем начинают считать себя в корне ущербными. Став взрослыми, они обычно выстраивают такие же противоречивые отношения, в которых жаждут любви и очень боятся, что ее не получат, но еще сильнее боятся того, что их просто бросят ^[432].

Игра – это серьезно

Даже теперь, давно став взрослой, писательница Эмили Фокс Гордон живо помнит моменты “дикой, безудержной” радости, которую испытывала, когда росла, окруженная родительской заботой, в маленьком городке в Новой Англии. Когда Эмили с братом проносились по улицам на велосипедах, им казалось, что сам город радуется им: “Вязы вытягивались по стойке смирно, собаки приветствовали нас лаем, и даже телефонисты знали нас по именам”. Свободно слоняясь по задним дворам и садам, гоняя на велосипеде по университетскому кампусу, она ощущала себя в ласковых объятиях рая ^[433].

Когда ребенок чувствует, что его любят, о нем заботятся, его ценят важные для него люди ^[434], стабильное ощущение благополучия формирует у него запас оптимизма. А этот запас, в свою очередь, подпитывает другую базовую потребность – тягу исследовать мир.

Детям нужен не только надежный тыл, не только близкий человек, который успокоит и утешит. Как считает Мэри Эйнсворт, ребенку нужна еще и “тихая гавань” – эмоционально благополучное место, вроде его комнаты или дома, куда он мог бы возвращаться после опытов в познании большого мира ^[435]. Это познание может быть физическим – когда подросток объезжает на велосипеде окрестности, – межличностным – когда он с кем-то знакомится и начинает дружить, – или интеллектуальным – когда ребенок удовлетворяет свое безграничное любопытство.

О том, что у ребенка есть тихая гавань, говорит хотя бы то, что он отправляется играть на улицу. Игры несут великую пользу: за годы активных игр дети приобретают множество социальных навыков: как разрешать словами противостояния, как кооперироваться и формировать союзы, как проигрывать достойно, и так далее.

Дети могут упражняться во всем этом, пока ощущают себя в безопасности. Даже промахи тогда вызывают лишь хихиканье, хотя в школе за то же самое ребенка могут сделать мишенью для насмешек. Игра – это безопасная возможность попробовать свои силы в чем-то новом, почти не тревожась.

Почему играть так весело, стало понятнее, когда ученые выяснили, что играми заправляет та самая нейронная система, которая возбуждает чувство радости. У всех млекопитающих, включая вездесущих лабораторных мышей, за игры отвечает одна и те же нейронная сеть. Она скрывается в самых древних зонах мозга, в нижней части ствола – структуры, которая расположена у самого позвоночника и управляет рефлексами и нашими простейшими реакциями ^[436].

“Игровую” нейронную сеть детальнее всех изучил нейробиолог Яак Панксепп из Государственного университета Боулинг-Грин в штате Огайо. В своем выдающемся труде “Аффективная нейронаука” (Affective Neuroscience) Панксепп исследовал нейробиологические основы главных человеческих побуждений, включая тягу к игре, которая, по его мнению, служит источником радости для мозга ^[437]. Примитивная подкорковая сеть, которая заставляет детенышей всех млекопитающих устраивать кучу малу, по словам Панксеппа, может играть важнейшую роль в развитии нейронной проводки ребенка. А эмоциональным топливом для этого развития, похоже, служит сама по себе радость.