Смерть под маской - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 43

— Там снаружи мисс Макендрик, сэр. Говорит, что у нее есть какая-то срочная информация о том, что случилось наверху.

Офицер едва успела закончить фразу, как Джанет уже протиснулась в комнату. Она стояла сгорбившись, нервно щурясь и моргая, и тут же торопливо заговорила. Слова спотыкались друг о друга.

— Извините, но я не могла ждать, пока вы послали бы за мной, извините, просто я кое-что видела, уверена, это важно, и вы захотите это знать, прежде чем тратить свое время на остальных людей, извините…

Девушка была полна раскаяния. Казалось, она готова была просить прощения за свой высокий рост, за свою убогую одежду, торчащие лопатки, за само свое существование. Однако, несмотря на все это, она проявила настойчивость. Невзирая на то, что перед ней не кто-нибудь, а старший инспектор полиции. На такое отважился бы не каждый.

Барнаби попросил ее присесть. Джанет начала:

— Я знаю, кто это сделал. Он был в перчатках, верно? В перчатках для мытья посуды?

— Почему вы так решили?

— Они были за занавеской, правильно?

Она умолкла, и Барнаби сказал:

— Продолжайте… — отметив отсутствие горя в выражении умных, широко раскрытых глаз и пульсирующую вену на шее.

— Он достал их из кармана. Я видела. Он оглядывался по сторонам, словно выжидая, когда на него никто не будет смотреть, так что я отвернулась, сделав вид, что с кем-то разговариваю, но я его засекла!

— Кого, мисс Макендрик?

— Как кого… Гая Гэмлина, конечно, — она изо всех сил пыталась говорить спокойно, но в ее голосе было столько торжества, что это невозможно было скрыть.

«Конечно», — отметил для себя Барнаби и задался вопросом, почему «конечно». Может быть, как и его сержант, она была одной из тех, кого терзала зависть при виде очень богатых людей. Барнаби как-то не очень в это верилось. Он спросил, что она думает о господине Гэмлине.

— Я? — она залилась багровой краской. — Нет у меня никакого мнения. Я только сегодня с ним познакомилась.

— Вы вместе обедали.

— Совсем не вместе. Мы были там вдевятером.

Барнаби кивнул, одобряюще глядя на нее в ожидании продолжения. Пауза затягивалась, но выражение живого интереса на его лице не изменилось. Не ответить было бы просто неприлично.

— Если вы действительно хотите знать, что я думаю, то Гэмлин — довольно неприятный человек. Полнейший эгоист, как и большинство мужчин. Если не унижал нас, то подкалывал. Смеялся над нашими идеалами и образом жизни. Конечно, некоторых людей легко соблазнить властью. И деньгами.

— Пожалуй, таких большинство?

— Большинство глупцов.

Барнаби упомянул о схеме и предложил ей лист бумаг, но Джанет стала отнекиваться:

— Зачем? Я не имею к этому никакого отношения.

— Мы просим об этом всех.

— А разве еще не всё? Я имею в виду, почему бы вам просто не арестовать его?

— У вас есть какие-то причины, чтобы хотеть этого, мисс Макендрик? — Трой встал за ее стулом.

— Нет!.. — выпалила она и стала вертеть головой, чтобы понять, кто спрашивает. Она увидела его торчащие рыжие волосы, тонкие губы, заметила холодную недоброжелательность и явно встревожилась. Она повернулась, почти с облегчением на лице, к старшему из двух полицейских. — Просто я подумала, что тот, кто использовал нож, должен был надеть перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Когда я увидела, как он прячет…

— Вы сложили два и два? — закончил мысль Трой.

Джанет начала работать над схемой. Барнаби смотрел на ее опущенную голову, пока она рисовала. Отметил ее безукоризненно ровный, волосок к волоску, пробор. Металлические заколки безжалостно стягивали кожу на висках. Он представил себе, как каждое утро и каждый вечер она расчесывает свои жесткие, непокорные волосы, проводя по ним щеткой пятьдесят раз подряд. Словно прогоняя злого демона. И это скорее самобичевание, чем наведение красоты. Желание изгнать беса. Или нет никакого беса? Какой демон, спрашивал инспектор себя, это может быть? Зависть, отчаяние, лень… похоть? Она отдала свой набросок с таким же видом (глядя вниз), как это делали и все остальные.

— Вам нравится здесь жить, мисс Макендрик? Вы ладите с остальными? — спросил он наугад.

Она настороженно посмотрела на него. Он уловил нежелание отвечать.

— Скорее да, чем нет.

— У вас есть близкий друг?

— Нет! — Одним резким движением она поднялась со стула и устремилась к двери. Открыв ее, она повернула к Барнаби измученное лицо. — Я скажу вам кое-что еще о Гае Гэмлине. Учитель указал на него пальцем, когда умирал. Указал для всех нас. Чтобы мы знали — он точно виновен. Спросите кого угодно…

— У меня была такая учительница физкультуры, — сказал Трой, — костлявые коленки, резиновые тапочки, фиги вместо титек и свисток на шнурке вокруг шеи. Меня от таких тошнит, мутит от лесбиянок этих. Все они — балласт жизни, балласт общества. А тебя от них не мутит? — обратился он к молодому констеблю, ведущему записи.

Молодой человек решил не рисковать понапрасну и ответил нейтрально:

— Я как-то не задумывался над этим, сержант.

— Собираетесь пригласить для допроса господина Гэмлина, сэр? — спросил Трой начальника.

— Предпочитаю сперва услышать, что нам скажут остальные. Посмотрим, что у нас нарисуется в результате, — сказал Барнаби и велел констеблю вызвать Кристофера Уэйнрайта.

— Думаю, этот Гэмлин не привык, чтобы его заставляли ждать.

— Будем считать тогда, что это привнесет нечто новое в его жизнь.

Трой восхитился шефом. Он знавал многих офицеров полиции (и иные из них занимали более высокие, чем Барнаби, должности), которые не стали бы держать в ожидании такого человека, как Гай Гэмлин, дольше, чем потребовалось бы времени смахнуть пыль со стула, куда тому предстояло сесть. «Когда стану инспектором-детективом, буду таким, как шеф! — пообещал себе Трой. — Не допущу, чтобы на меня давили сверху. И мне плевать, какой пост кто из них занимает». Ему не пришло в голову, что в его случае это скорее будет свидетельствовать о слабости, нежели о силе духа.

Кристоферу Уэйнрайту на вид было около тридцати. По контрасту с угольно-черными волосами его лицо казалось очень бледным. На нем были джинсы в обтяжку и спортивного типа рубашка с короткими рукавами и маленьким зеленым крокодильчиком на груди. Если он и пребывал в растерянности, то очень хорошо это скрывал. У него был открытый взгляд, но отвечал он на вопросы осторожно, что озадачило Барнаби. Чем встревожен этот паренек? Он был одним из тех двоих, которые никоим образом не могли нанести рокового удара. Волнуется не за себя, а за кого-то другого? Может, за девушку, которую обнимал? Барнаби спросил, видел ли он что-нибудь, достойное упоминания, со своего очень, надо сказать, выигрышного для наблюдения места. Кристофер отрицательно покачал головой.