Искушение - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Вульфф cтр.№ 119

– Я не… Я не могу…

– Ни хрена себе. Насколько же мой брат меня ненавидит? – шепчет Хадсон.

Я делаю паузу, чтобы ответить Хадсону и… попытаться заставить себя дышать.

– Ты это серьезно? Ты задаешь этот вопрос? Думаю, сильно, раз он убил тебя.

– В нашем мире убийство – это относительно нормально. Но попытаться разорвать узы сопряжения? Это неслыханно. В основном потому, что это невозможно. Поверь мне, если бы это было возможно, моя мать наверняка развелась бы со своей парой, этим уродом. – Хадсон начинает ходить взад и вперед. – Магия, способная разорвать узы сопряжения, должна быть чем-то жутким.

Надо же. Что ж, ладно.

Я прижимаю руку к животу, все еще пытаясь прийти в себя после слов Джексона. Как он мог вообще заговорить о таком? У меня тысяча вопросов, но я не представляю себе, как их задать. И начинаю с самого простого:

– Ты больше не хочешь быть сопряженным со мной?

– Конечно, хочу! – восклицает он и сжимает мои руки. – Хочу больше всего на свете.

– Тогда почему ты вообще предлагаешь… – В моих ушах звучит странный звон, и я трясу головой, пытаясь избавиться от него. – Я думала, что узы сопряжения неразрывны.

– Я тоже так думал. Но я спросил Кровопускательницу…

– Ты спросил об этом ее? Когда мы были там? – Боль внутри меня становится все острее. – Когда? Когда она усыпила меня? Когда она заперла меня в той клетке?

– Нет, не тогда. Разумеется, нет. – Он бросает на меня умоляющий взгляд. – Это было раньше, намного раньше.

Это еще хуже.

– Что значит «намного раньше», если учесть, что я пробыла в Кэтмире пару недель, затем отсутствовала почти четыре месяца и вернулась несколько дней назад? Когда именно ты задал ей этот вопрос? И почему?

– Я задал ей его после того, как ты приехала сюда и я понял, что мы сопряжены. Я едва не убил тебя, когда разбил то окно… Мне просто казалось, что это плохая идея – быть сопряженным с обычной девушкой, которая может умереть из-за меня. Поэтому я отправился к ней и спросил, нет ли такой магии, которая могла бы разорвать узы сопряжения.

Тут есть столько всего, в чем нужно разобраться, что я даже не знаю, с чего начать. А Хадсон в кои-то веки молчит, и от него никакого толку. Предатель.

Почему же Джексон не сказал мне сразу, что мы с ним сопряжены? Да, я понимаю, почему он не сделал этого в первый день нашего знакомства, но почему он не сообщил мне об этом после игры в снежки или после того, как мы начали встречаться?

Мне трудно поверить также и в то, что он собирался разорвать эти узы – даже не сказав мне. Он собирался сделать нечто столь необратимое, столь мучительное, столь ужасное, даже не спросив моего мнения. Это отразилось бы на мне, я в этом уверена, а он даже не собирался спрашивать?

И теперь, после того как мы столько всего пережили, он заговаривает о разрыве уз нашего сопряжения только потому, что наличие Хадсона в моей голове доставляет ему неудобства? И это несмотря на то, что мы уже так близки к выдворению его оттуда другим путем? Таким, который никак не затронет этих уз?

– И она дала тебе это заклинание? – наконец шепчу я.

– Да, дала.

У меня пресекается дыхание.

– И ты его взял?

– Я боялся. Я чуть не убил тебя. Мне не хотелось причинить тебе вред, Грейс.

– Ну да, потому что все это такая ерунда. – Я дико озираюсь. – Где оно? Где ты его держишь?

Не знаю, почему это имеет значение, но для меня это важно. Если он знает, где лежит бумага с этим заклинанием, если он может добраться до него в любую минуту…

– Я его выбросил.

– Что? – Это не тот ответ, которого я ожидала.

– Я выбросил его в тот же день, когда она дала мне его. Я не мог заставить себя сделать это, Грейс. Не мог поступить так ни с собой, ни с тобой еще до того, как мы хотя бы попытались. И тем более не спросив твоего разрешения.

Я медленно выдыхаю, чувствуя, как боль ослабевает. Она не уходит совсем, но начинает мало-помалу стихать. Потому что он не смог это сделать. Не смог разорвать то, что соединяло нас еще до того, как все началось, тем более не сказав об этом мне. Это меняет дело. Если бы он сохранил эту бумагу… не знаю, как бы я это пережила.

– Мы не станем разрывать узы нашего сопряжения, Джексон.

– Это могло бы уморить его. Не имея доступа к энергии, которую он получает от этих уз, он бы быстро умер, не так ли? Думаю, при таком сценарии с тобой все было бы хорошо. Вытягивая из нас силы, он медленно убивает нас.

Его слова бередят мои едва затянувшиеся раны.

– И тогда мне пришлось бы сидеть и наблюдать, как он умирает. А также страдать от потери моего суженого.

– Ты бы не потеряла меня. Я по-прежнему был бы здесь…

– Но ты бы перестал быть моей парой. – Я смотрю на него, зная, что в моих глазах отражается вся боль моего сердца, и шепчу: – Ты правда этого хочешь?

– Конечно же, нет! – почти кричит он.

– Хорошо. Тогда больше не говори об этом.

– Грейс…

– Нет. – Я хочу броситься к нему, обнять его за талию, но мне все еще больно.

– Прости меня. – Он прижимает меня к себе, обнимая так крепко, как я хотела обнять его. – Я просто хотел лучшего для тебя.

– Мне не нужна такая помощь, – отвечаю я, гадая, правда ли то, что он сказал. В самом ли деле он заговорил об этом только потому, что хотел лучшего для меня.

– Прости, – повторяет он. – Мне так жаль.

Не знаю, достаточно ли мне этого. Не знаю, что я бы сочла достаточным сейчас, но это все-таки начало. Хоть какое-то начало.

– Хорошо, – говорю я, хотя мне сейчас совсем не хорошо. Но у нас нет времени. Мы должны пойти на собрание.

Может быть, если я какое-то время подышу нормально, боль уйдет. Как и терзающее меня ощущение, что он меня предал.

Идя к двери, я с ужасом жду, что сейчас мне придется иметь дело с очередной колкостью Хадсона, но в кои-то веки он не произносит ни звука.

Десять минут спустя, когда мы идем на собрание, я все никак не могу прийти в себя. Я твержу себе, что все будет хорошо – с Джексоном, с церемонией вручения кровяного камня, с Неубиваемым Зверем, – но как я могу убедить себя в этом, если Джексон был готов разорвать узы нашего сопряжения?

Теперь все не так. А тут еще Хадсон, который вновь принялся разглагольствовать, подливая масла в огонь.

– Мой отец убил всех горгулий, какие только были – какое именно из этих слов тебе непонятно? – спрашивает он. – Или ты думаешь, что он убивал их втайне? Нет, он делал это открыто, словно говоря всем: только попробуйте поставить мои действия под вопрос! И если кто-то смел усомниться, он убивал и его – или, по крайней мере, дискредитировал. Или ты воображаешь, будто он не справится с какой-то там маленькой глупышкой? Это его формулировка, а не моя, – спешит добавить он, когда я прихожу в ярость. – Именно такой он тебя видит.