Адаптация к хитрости - читать онлайн книгу. Автор: Агата Грин cтр.№ 65

— Блага, — улыбнулась она. — Я Орин.

— А я Нэнси.

Апранка была ко мне мила только потому, что знала, откуда я пришла и что будет, если она скажет мне хотя бы одно грубое слово. Я сделала вид, как будто верю, что ее благожелательность настоящая.

— В «Кристалле» появилась новая охотница на старших. — хмыкнула она. — Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Двадцать пять, — повторила рыжая, скривилась, и тут же улыбнулась мне широко и отвратительно лживо. — Ты очень хорошенькая, Нэнси. И очень молоденькая. Но возрастом своим не свети тут, ладно? Сюда по умолчанию не младше тридцати пускают, и то — после уговоров.

— Да? А Ли сказал, что… — я произнесла это только, чтобы она поняла, с кем я пришла.

— Ли Малейв? — насторожилась она.

— Да, Малейв.

— Вот это сюрприз! Тут все вопросом задаются, какие же девушки ему нравятся. Оказывается, малолетние синеглазые дурочки.

— Откуда тебе знать, дурочка я или нет?

— В двадцать пять все мы дурочки. Детка, ты мне ответь честно, чем он тебя приманил? Жениться пообещал?

— Пока еще ничем не манил… Просто…

— Понятно. С непривычки все старшие кажутся неотразимыми: и красивые, и утонченные, и все-то знают, и все умеют. Но, знаешь… — Орин посмотрела на меня, и решила не заканчивать фразу.

— Что? — я подалась вперед.

— Простой надежный мужик в тысячу раз лучше. Центы, детка, благородными бывают только со центаврианками или лирианками. Все остальные для них — это лишь мимолетное удовольствие. Я тебе тут мечты о браке с Малейвом не порушила?

— Да я и не думала еще…

— А вот правильно, не думай.

Чтобы лучше войти в роль неискушенной, я ляпнула:

— Я еще невинна!

— А, так вот чем ты его взяла. — Орин перестала недоуменно на меня коситься. — Ну, тогда поздравляю, отхватила большую рыбу. Только сразу предупреждаю: долго он с тобой возиться не будет. Возьмет, что надо, и все.

— Может, и не все.

Орин рассмеялась, но глаза у нее остались холодными.

— Деточка, да ты просто прелесть. Старшие не влюбляются в младших, максимум — увлекаются на парочку вечерков. Поэтому выжми из него побольше деньжат и ищи другую жертву. И в следующий раз нарисуй себе на лице хотя бы еще с пяток лет, иначе в клуб тебя не пустят.

— А ты на кого охотишься сегодня?

— А я уже поймала. И довольно долго в руках держу.

— И как тебе это удается?

Я начала расспрашивать апранку о том, как сюда пройти, что надеть и что сказать при входе, чтобы впустили, попросила из женской солидарности назвать имена тех старших, которые готовы платить за ночь. Орин вяло отвечала, и, наверное, нарочно меня путала и вводила в заблуждение. Зачем ей конкурентка?

— Что, достало житье в резервации? — утомившись отвечать, спросила она.

— Достало. Может быть, удастся очаровать Малейва?

— Не удастся. Только зря время потеряешь. Деньги с него тяни.

— Жаль… Я думала, у нас что-то может получиться. А кто такая Милу? Он упомянул ее в разговоре.

Орин поперхнулась коктейлем, и начала кашлять. При этом ее грудь тряслась весьма занимательно… Бармен, то и дело подливающей ей что-то в стакан, не мог от соблазнительных форм отвести взгляда. Я похлопала ее по спине, и красная Орин отчитала меня:

— Милу — это сестра Ли!

— Ничего себе.

— Да, так что не смей и заикнуться о ней.

— Почему?

— Сказала — не заикайся о ней. — Орин хотела закрыть тему.

— Ну, я тогда сама у Ли спрошу.

Бедная апранка! Она стиснула зубы, что-то пробормотала, а потом выпила залпом содержимое своего стакана и начала мне объяснять:

— Милу сюда часто приходила — считай, почти все ее парни в «Кристалле» зависали. Такие же метисы, как и она, или младшие. Ей с ними проще было, чем с центами. И поцапалась она как-то с одним старшим. Скандал был ого-го, а у центавриан с этим вообще все строго — честь Рода, просто честь. Разругалась она со всеми. История нехорошая. Если Ли о ней заикнешься — он тебя сразу вышвырнет. Поняла?

— А как же это она его сестра — и гибрид?

— Метиска, а не гибрид! За словами-то следи! Назвали ее тут уже разок гибридом…

— Кто?

— А тебе что?

— Ну, я просто не понимаю, какая разница — гибрид или метиска…

Орин, наверное, подумала про меня много нецензурного.

— Надин, или как тебя там… Ты запомни на всю жизнь: гибрид — это страшное оскорбление. Спящие гибридов выводят, понятно? Гибриды — слуги рептилоидов! Озлобленные, уродливые создания!

— Поняла. Ужас какой. Значит, ее назвали гибридом? Это ж кто осмелился?

— А кому отказала, тот и назвал, — фыркнула Орин. — Хоть Милу и метиска, но красавица редкая: на нее не наглядишься. Вот влюбился в нее один, ухаживать начал, и сразу сказал — никакого брака. А Милу из центаврианского Рода. Понимаешь, о чем я?

Я изобразила работу мысли.

Орин вздохнула:

— Для постели своей он ее счел годной, а для брака — нет. Подавай ему стопроцентную центаврианку. Вот Милу и отбрила его.

— А он ее потому гибридом назвал?

— Да. Все на моих глазах было. Так что ты, Настя, при Малейве об этом ни слова. Не любят старшие все эти щекотливые ситуации. Хочешь Ли удержать? Так показывай ему, какой он совершенный. Делай так, как будто он всегда прав и никогда не ошибается, как будто мир живет по его законам. Для цента нет большего счастья, чем держать все под контролем.

Бармен, краем уха слушающий наш разговор, кивнул, соглашаясь. А Орин, решительно отставив еще не осушенный стакан с алкоголем, начала прихорашиваться.

«Кажется, ты многое знаешь о старших. Так поделись знаниями со мной».

— Мне страшно. Кажется, что я все сделаю не так. Не смогу угодить, — забросила я удочку.

— Это нормально, — ответила Орин. — Старшие бывают очень милы и великодушны, если ты оправдываешь их ожидания. Но если ненароком затронешь их чувства…

Бармен не удержался, и, чтобы угодить рыжей прелестнице, закончил:

— Лучше сразу застрелись!

Время, выделенное для «сбора информации», подошло к концу. Лэнг увел куда-то Орин, а я вышла из клуба, держась за руку Малейва.

«Хоть бы все, — взмолилась я. — Хоть бы сейчас все разошлись, и Ли отвез меня домой».

Конечно же, он не мог отпустить меня, прежде не наказав за утреннюю вольность. Я начала по-настоящему бояться, когда нас догнал Инг. Его ледяные глаза поменяли выражение, я теперь я видела в них кое-что нехорошее. Он даже не пытался больше казаться любезным, и ел меня глазами. Встречаться с ним взглядом не хотелось, поэтому я все больше смотрела по сторонам, на свои туфли, на руки.