Имитация любви - читать онлайн книгу. Автор: Агата Грин cтр.№ 59

— А мне нужно кое-что проверить.

На пару минут мы с Ли выпали из реальности: он сопоставлял факты, а я вспоминала все странности маминых знакомых, которые отложились в моей памяти. И первая странность в том, что друзей у мамы, кроме лирианцев из Дома Жизни, не было. Она, конечно, неплохо общалась с соседями, но все равно держалась особняком, не подпускала никого близко. Вот и я выросла, подражая ее модели поведения – со всеми быть любезной, но ни к кому не привязываться.

Рядом прошла счастливая парочка – девушка щебетала, а ее спутник восторженно слушал ее щебетанье. Беззаботные, свободные, радостные… Аж завидно. Я потерла виски, которые начали болеть, и спросила у Ли:

— Это ты увидел во мне в первую встречу? Лирианские черты?

— Я увидел взволнованную девушку, которой очень хочется остаться на Горунде. Меня позабавило, с каким изумлением ты меня рассматривала: как будто впервые увидела старшего. Я решил, что тебя легко расколоть, а получил отпор. Честно, Нина, я такого не ожидал. В ту практику через мой кабинет прошло много беженок. Каждая вторая заполняла ту дурацкую анкету в брачном агентстве, а те, что отказывались заполнять анкету, сдавались позже.

Я вспомнила тот день. Очарованная, я уставилась на красивого мужчину в дорогом костюме, а потом напугалась по-настоящему, что он будет ко мне приставать. Уровень наивности – запредельный.

— И все равно ты меня провел вокруг пальца, — напомнила я.

— Могу утешить тем, что благоразумия в тебе было на порядок больше, чем у остальных беженок. А как меня повеселила затея с Гаррисоном!

— А мы переживали по-настоящему.

— Этого я и добивался. Скрытые способности только при настоящих переживаниях проявляются. Чтобы манипулировать человеком, нужно знать всего две вещи: чего он боится и о чем он мечтает.

— А вас этому учат, да? Манипулировать людьми?

— Не только людьми. Всеми, с кем можно иметь контакт с помощью ТПТ.

— А центаврианами легко манипулировать?

— Это у тебя нужно спрашивать. За год в академии ты осмелела и обнаглела. А еще из робкой девушки с не оформившейся энергетикой превратилась в молодую женщину.

Ли потянулся ко мне и смахнул с футболки мелкого жучка. Мое сердце пропустило удар, а потом кровь быстрее побежала по жилам – и все это только от одного касания через ткань! Малейв наклонился ниже и коснулся губами моего плеча под тканью футболки.

А меня обожгло все равно.

— Почему ты не общался со мной весь семестр? И к чему были твои слова про счастливое будущее?

— Я не первый из своего Рода, кто заинтересовался младшей. Такое происходит постоянно: то один, то другой сын Рода завязывает отношения с апранкой, землянкой, орионкой… Это не тревожит Главу Рода, пока отношения не начинают становиться серьезными. Моя мать узнала про инцидент с Юглийвом и про то, что я защищал интересы некоей землянки. Ей не составило труда узнать, кем я так заинтересовался. Она повидала тебя, и решила, что мое увлечение опасно. О чем мне и сообщил Глава, в ультимативной форме, — Ли усмехнулся. — А потом в академию к тебе на встречу прилетел Гоин, и я решил, что это проверка или откуп. Поэтому принял решение прекратить с тобой любое общение.

«Центаврианские нормы – вмешиваться в личную жизнь детей», — с тоской подумала я.

— А сейчас ты гнева своего Рода не боишься?

— Я не боялся его и тогда. На тот момент я был уверен, что увлечение тобой скоро пройдет.

— Не прошло, — констатировала я и вздохнула. А Гоин не проверять меня прилетал, а предлагать брак. — Гоин… Что он за человек?

— Идеальный центаврианин. Гордость Рода. Успешный во всех отношениях. — Ли бросил на меня лукавый взгляд и добавил: — Любимец женщин.

— Да ну?

— Власть и деньги очень украшают мужчину

— Значит, ты по сравнению с ним непривлекательный, — елейным голоском резюмировала я. — Своих денег еще не заработал, деньги Рода в счет не идут, да и власти у тебя нет.

— Да, крайне непривлекательный, — проговорил Ли, даря мне одну из своих очаровательно-убийственных улыбок. Обычно после таких его улыбок у меня подгибаются колени; хорошо, что я сижу. — Профессия опасная, а власть и деньги меня не интересуют.

— А что тебя интересует?

— Сложности.

Я усмехнулась:

— И ты, такой ненадежный и непривлекательный, предлагаешь мне брак?

— Я же сказал, что люблю сложности. И ты любишь, не так ли? А если я ошибаюсь, выбирай Гоина. Он надежен и не нарушает слова. И со своими женщинами дядя обращается в высшей степени бережливо.

— Ты что, сватаешь его мне?

Ли не ответил, потому что из кустов к нам вышел Ноури. А меня захлестнуло знакомое ощущение ущербности перед старшими и растерянности. «Гад, гад, — подумала я; растерянность сменилась злостью. — Что тебе стоило оболгать Гоина, назвать подонком и мерзавцем? И почему ты не завоевываешь меня? Почему расхваливаешь своего дядю? Почему ты такой сложный, Ли Малейв?»

Как и всегда после разговоров с Ли, мои мысли пришли в беспорядок. Перед тем, как отпустить на ужин, Малейв посоветовал мне не волноваться ни о чем, и поцеловал руку. Хотя я знала, что ему хочется обнять меня покрепче и поцеловать по-настоящему, так, чтобы пришла эйфория – спутница влюбленных.

Последний ужин на Хауми был прекрасным: нас вкусно и сытно покормили, а потом отвели в зал, где проводились аукционы, и показали записи с нашей практики. «Самые яркие моменты» – обозвали презентацию. Нам показали все: как мы, помятые и бледные, в первый раз ступили на заповедную землю «Эрмеи», как впервые вышли в лес, самые интересные эпизоды с пляжа и аукционов. Записи были смонтированы профессионально, смотрелись с интересом, и в целом напоминали короткометражный фильм.

Рис, по своему обыкновению рисуясь и насмешничая, комментировал самые забавные моменты. Когда показывали запись брутального боя курсантов, котоид говорил о силе, когда показывали прыжки – о ловкости, когда показывали стрельбу – о меткости.

— …Порадовал творческий подход к делу, — сказал Рис, и голографическая система явила нашу с Линдой драку на пляже, точнее – момент, когда я ударила орионку бутылкой. Если бы меня облили кипятком, я и то бы меньше покраснела! И дело было не в бутылке и не в самой смехотворности драки, а в моей живости эмоций. Другие дрались с каменным лицом, а я, как шут гороховый, показывала весь спектр эмоций: брови хмурятся, глаза мечут молнии…

Драка закончилась, и показали мое лицо крупным планом.

Лучше бы я этого не видела.

— Тебе надо было в актрисы идти, — заявил Ридд, с которым я сидела за одним столом.

«О, Звезды…» — я опустила голову и прикрыла глаза ладонью.