– О’кей, – пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги. – Черт возьми, я совсем не хотел спать здесь. И уже поплатился, Эл. Я видел Николь в ужасном сне. Слушай, может, она и в самом деле стара? Мало ли что мы видели! Может, это был фокус, одно только изображение. Я…
– Нам скоро выступать, – сказал Эл. – Играть на кувшинах.
– Я бы этого не пережил! – Иан Дункан как будто не слышал приятеля. – Моя способность приспосабливаться не бесконечна. Это же кошмар какой-то! Лука управляет папулой, а Николь может оказаться старухой… Есть ли смысл продолжать? Не лучше ли видеть ее только на экране телевизора? Мне бы этого вполне хватило. Я хочу ее изображение. О’кей?
– Нет, – сказал Эл. – Мы должны пройти до конца. И помни, ты всегда можешь эмигрировать на Марс, у нас есть такая возможность.
Распродажа уже направлялась в сторону Восточного побережья, к Вашингтону, округ Колумбия.
Когда они приземлились, их встретил Гарольд Слезак, полный приветливый маленький человечек. Он обменялся с ними рукопожатиями и повел к служебному входу Белого дома.
– Ваша программа претенциозна, – сказал он, – но вы можете исполнить ее здесь перед нами. Я имею в виду Первую Семью, а в особенности саму Первую Леди, которая активно интересуется всеми формами оригинального искусства. Согласно вашим биографическим данным, вы знакомились с примитивными записями кувшиновых ансамблей, сделанными в начале прошлого века. Так что вы – подлинные кувшинисты. Однако исполняете вы классическую музыку, а не народную.
– Да, сэр, – сказал Эл.
Они миновали энпэшников, охраняющих служебный вход, и оказались в длинном пустом коридоре, освещенном бра, выполненными в виде подсвечников.
– А не могли бы вы исполнить хотя бы одно народное произведение? – спросил Слезак. – Мы бы предложили, к примеру, рокабили «Моя Сара Джейн». Есть оно в вашем репертуаре?
– Есть, – коротко сказал Эл, и на его лице промелькнуло отвращение.
– Прекрасно, – сказал Слезак. – А могу я спросить, что это за существо с вами? – Он без энтузиазма посмотрел на папулу, которую держал на руках Эл. – Неужели оно живое?
– Это священное животное нашего тотема, – сказал Эл.
– Вы имеете в виду амулет? Талисман?
– Именно, – сказал Эл. – Она приносит нам удачу. – Он погладил голову папулы. – А кроме того, она принимает участие в нашем выступлении. Мы играем, она танцует. Знаете, как обезьянка.
– Черт меня возьми! – К Слезаку вернулся его энтузиазм. – Понимаю. Николь будет восхищена, она любит мягкие пушистые вещи. – Он открыл перед гостями дверь.
А за дверью сидела она.
«Как же Лука мог так ошибаться?» – потрясенно подумал Иан Дункан.
Она была даже прекраснее, чем там, на распродаже. И от собственного изображения на экране телевизора тоже отличалась. Это было кардинальное различие, оно определялось не разумом, а чувствами, и эти чувства говорили о ее невероятной подлинности, если можно было так выразиться. Она была в линялых хлопчатобумажных брюках синего цвета, в мокасинах (какими крошечными оказались ее ножки!) и в белой рубашке, полурасстегнутой так, что он мог видеть – или вообразил, что видит, – ее загорелую, гладкую кожу.
«Насколько она хороша в неофициальной обстановке!» – подумал Иан.
В ней не было ни притворства, ни тщеславия. Ее волосы были коротко подстрижены, и эта прическа подчеркивала красоту шеи и очаровательных ушек.
Иан просто не мог отвести от нее глаз.
«Да она же чертовски молода! – подумал он. – Ей же и двадцати нет… Интересно, помнит ли она меня. Или Эла».
– Николь, – сказал Слезак. – Вот они… Классика на кувшинах.
Она глянула искоса – читала «Таймс».
И улыбнулась приветливо.
– Добрый день! – сказала она. – Не желаете ли ланч? Мы можем предложить вам канадский бекон, масло и кофе.
Ее голос странным образом шел откуда-то сверху, чуть ли не с потолка. Иан поднял голову, увидел несколько динамиков и только тут сообразил, что Первую Леди отделяет от них стеклянный или пластмассовый защитный экран. Он почувствовал жестокое разочарование, но все же понял, почему экран был необходим. А если с нею что-нибудь случится?..
– Мы ели, миссис Тибодо, – сказал Эл. – Большое спасибо! – Он тоже глядел на динамики.
«Мы ели миссис Тибодо, — мелькнуло в безумном мозгу Иана Дункана. – А разве не так? Разве она, сидя здесь в синих хлопчатобумажных штанах и рубашке, разве она не пожирает нас? Странная мысль…»
– Ой, смотрите, – сказала Николь Гарольду Слезаку. – У них же папула! Ой, какая забавная! – Она повернулась к Элу: – Можно мне посмотреть на нее поближе? Пусть она подойдет ко мне.
Николь подала кому-то сигнал, и прозрачная стена начала подниматься.
Эл отпустил папулу, и та прошмыгнула под защитным барьером. Николь подняла ее сильными руками и пристально посмотрела на папулу, как будто пыталась высмотреть что-то внутри.
– Проклятье! – сказала она. – Это же всего-навсего игрушка! Она неживая!
– Они все вымерли, – объяснил Эл, – насколько нам известно. Но это – очень точная модель, спроектированная по окаменелостям, найденным на Марсе.
Он шагнул в ее сторону. Барьер резко опустился на место. Эл оказался отрезанным от папулы и замер, глупо разинув рот. Потом инстинктивно коснулся пульта управления на поясе. Папула выскользнула из рук Николь и неуклюже спрыгнула на пол. Николь изумленно вскрикнула, ее глаза просто засветились.
– Вы хотите такую, Никки? – спросил Гарольд Слезак. – Мы можем заказать вам, даже несколько…
– Что это она делает? – перебила его Николь.
– Она танцует, мэм. Когда они играют, она танцует… Верно, мистер Дункан? Может быть, вы сыграете что-нибудь покороче, продемонстрируете миссис Тибодо ваше искусство? – Он энергично потер руки, кивая Иану и Элу.
– Конечно, – сказал Эл, и они с Ианом посмотрели друг на друга. – Мы могли бы сыграть короткую вещь Шуберта, аранжировку квинтета «Форель». О’кей, Иан, начнем. – Он расстегнул чехол, снял его с кувшина и неловко взял инструмент в руки.
Иан последовал его примеру.
– Эл Миллер, первая партия, – сказал Эл. – И мой партнер Иан Дункан, вторая партия. Предлагаем вам концерт классических произведений. Сначала немного Шуберта.
И пошло.
Па-па-па… Па-па… Па-а-а-па, ти-па-па… Ти-ти-ти-ти-ти-и-и…
– Я вспомнила, где видела вас обоих, – сказала вдруг Николь. – В частности вас, мистер Миллер.
Опустив кувшины, они с тревогой ждали продолжения.
– В «Пристанище драндулетов», – сказала Николь, – когда я прилетела за Ричардом. Вы говорили со мной. Вы просили, чтобы я оставила Ричарда в покое.