Павел Чжан и прочие речные твари - читать онлайн книгу. Автор: Вера Богданова cтр.№ 66

Когда Павел надел арки снова, на горизонте уже пламенела цитата Мао.

После чипирования Павлу разрешили выходить за территорию и гулять по Хэйхэ. В первый раз он обошелся без автобуса и двинулся до центра пешком, дворами, встречая лицом налетевшую метель. Окраина была застроена восьмиэтажными панельками с застекленными балконами. Тут и там висели объявления – предлагались маникюр и массаж на дому. У подъездов лежали мешки с мусором, некоторые были с песком и осколками плитки – кто-то вытащил остатки своего ремонта. Вдоль стен выстроились велосипеды, запорошенные ржавчиной. Их даже не пристегивали – незачем, кому такое надо? Посреди одного из дворов, у детской площадки, стояла одноэтажная частная хибара с огородом, обнесенным частоколом. В окружении многоэтажек она выглядела сюрреалистично, будто Китай столетней давности вклинился третьим слоем между реальным миром и допреальностью с картой навигатора и красной нитью новостей от КПК. В седом от пыльной коросты окне показалась бледная фигура. Повеяло камышами, застоявшейся водой и сладковатой гнилью, и Павел заторопился прочь.

В честь выходного дня центральную пешеходную улицу заполнили продавцы еды и сувениров. Съесть предлагали всякое: куриное филе в панировке, сосиски, тофу, холодные пласты лапши с начинкой, чуррос, шашлычки и фрукты в золотистой карамели, нанизанные на палочки. На крыше торгового центра «Хуафу», расцвеченного реальной и виртуальной рекламой, озирался и махал рукой гигантский генсек Лин. По зданию напротив ползла строка: «Коммунистической партии Китая – слава!». Рядом в бочке с углями торговец пек бататы, а в самодельной печке, похожей на кастрюлю с приваренной трубой, торчащей вбок и вверх, жарили семечки в песке. Стояли манекены в шубах всех фасонов, их голые пластиковые ноги утопали в свежем снегу. Павел впервые видел столько шуб – в Москве даже зимой ходили в пуховиках, натуральный мех донашивали старики и проститутки, и выглядел он по меньшей мере странно.

Улыбчивая девушка продавала баоцзы ^[22], но стоило Павлу подойти к ней и попросить один, как она исчезла, превратившись в указатель, ведущий к магазину поодаль. Павел торопливо огляделся, но никто не обратил внимания на его ошибку. Туристы расхаживали между ларьками, столами и тележками, щупали шубы, лузгали семечки, ели орехи и шашлычки на палочках, громко читали названия магазинов, подписанные по-русски и с массой ошибок. Один, невысокий, широкий и округлый, будто немного приплюснутый сверху, покачивался в объятиях китаянки и громко обещал свозить ее в Екатеринбург. Китаянка терпеливо улыбалась и кивала. Бежал заяц, туалетная бумага реяла по ветру, женщина в национальном костюме звала Павла в местный музей, генсек Лин покачивался на крыше «Хуафу». «Союз Азиатских Государств, – пел женский хор. – Дружба прекрасных стран, надежда мира, рассвет цивилизации и светоч…», «Лепешки с пылу с жару!» – и Павел уже не понимал, реальны ли эти голоса или же звучат в наушниках. Но даже когда он вынул их и снял очки, реальность ускользала от него, он будто находился в фильме или ролике на Youku. Мир немного плыл и видоизменялся, подернулся радужной, как блики от экрана, пленкой.

С тех пор в город Павел выбирался только за едой – больше в Хэйхэ делать было нечего. Он ехал до центра в автобусе: при входе смотрел в камеру у кабины водителя и видел в уголке очков, как списываются деньги за проезд. Доехав, пробегал по улицам, стараясь не смотреть на рекламу и туристов, не обращать внимания на шубы и полупрозрачного генсека Лина, что махал над площадью рукой. От мельтешения и вспышек у Павла ужасно болела голова, но отключить рекламу и партийные сообщения было невозможно даже за доплату. Улыбчивая девушка с пирожками теперь поджидала его и в лагерном дворе: «Дорогой Чжан Баолу, 15 декабря вы интересовались нашими пирожками. Пожалуйста, взгляните на расширенный ассортимент…», а ее тщедушное тело продувало снегом.

Госчипы оказались не так уж хороши. Созданный командой Павла код превратился в неистребимого спрута: вся раздражающая реклама, показанная персонально, с учетом текущего местоположения и предпочтений владельца чипа, пропаганда, разводки на деньги, постоянные запросы о состоянии здоровья и счёта в итоге были его собственным творением. Участвуя в проекте, Павел представлял всякое, но не думал, что его работа будет использована для точечной рассылки спама и мошеннических схем. Значение его работы съежилось до пирожков, лотерей и туалетной бумаги.

Шел третий месяц, на носу был Новый год, а Павла всё не выпускали. Нет, он знал, что какое-то время ему, как и всем приехавшим работать, нужно провести в «школе адаптации». Но почему тянули? В конце концов, его отец был гражданином Китая, он сам – не мусульманин, его ждет важная работа. Несколько раз он звонил в главный офис «Диюя», где его ласково убеждали, что всё идет своим чередом и место остается за ним. Но как же запуск российских чипов и новой прошивки для китайцев, как же необходимость довести новое ПО на месте? Всё же срочно было, главному офису требовался специалист, – а теперь никто и никуда не торопился. По новостям показывали пробные запуски в России, улыбающиеся лица москвичей и петербуржцев, которым уже вживили чипы. Генсек Лин и президент Енисеев игнорировали обвинения в нарушении прав человека и с радостью выслушивали по телемосту истории успеха простых русских и китайцев, как будто тот успех был как-то связан с чипом.

Наверное, подействовал звонок в «Диюй», когда Павел в отчаянии потребовал соединить его с русским филиалом, – хотел спросить у Маршенкулова, в чем дело, но сам набрать не мог: звонки за границу не были ему доступны. Примерно через неделю в его комнату вошел охранник, бросил на кровать одежду, в которой Павел приехал, и велел переодеваться. Через четверть часа сборов и прощаний с новыми приятелями Павла уже везли к ближайшему вокзалу, откуда уходил поезд в Пекин.

2

Квакнул таймер. Соня раздраженно его сбросила: картошка подгорала, шипя и плюясь кипящим маслом, пришлось отдирать почерневшие дольки от исцарапанного дна сковороды. Но очки не успокоились, следом за таймером автоматически высветилось прочитанное сообщение от хозяйки квартиры, повисло, тревожно подрагивая, над сковородой:

«Софья, где плата за этот месяц?? уже двадцатое число».

Соня должна была перечислить десятого, но денег так и не нашла. Работы тоже не нашлось, даже в забегаловки вроде «Макдоналдса» ее не брали. Говорили: «Мы вам перезвоним» – и пропадали. На крытом рынке в Выхино ее приняли лучше, дали испытательный срок. На третий день этого срока владелец точки, румяный черноусый Азат, пахнущий чесноком и спе- циями, подкараулил Соню в закуте за прилавком и подошел так близко, что она мигом почувствовала всю крепость его намерений, и сбежала. Даже денег за отработанные дни не попросила.

Таймер настойчиво звякнул снова. Вспомнив, зачем она его установила, Соня бросилась в ванную, где на стиральной машинке лежала пластиковая палочка.

Ее край пересекали две неуверенные розовые полоски.

В прошлый раз Соня списала всё на бракованный дешевый тест. Как списывала задержку месячных на стресс, непереносимость кислого на проблемы с желудком, а смены настроения и сонливость на осеннюю хандру, потерю работы и расставание с Пашей. Но вероятность того, что бракованными окажутся три теста подряд, купленные в разных местах, была равна нулю.