Павел Чжан и прочие речные твари - читать онлайн книгу. Автор: Вера Богданова cтр.№ 65

На занятиях они читали «Белую книгу», особенно часть про борьбу с терроризмом и экстремизмом и защиту прав человека в САГ. В ней объяснялось, что школы адаптации являлись «одним из главных лекарств от бед терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма в Китае». Под террористами в основном имелся в виду «Контранет». На информационных табло в корпусах справа налево бежали новостные строки, алые жучки-иероглифы на черном фоне:

«За последние пять лет количество террористических акций увеличилось вдвое. Кибератаки на системы компаний “Диюй” и “Эксимбанк”, вмешательство в работу городских электронных сервисов и отключение энергоснабжения, публикация личных данных высокопоставленных лиц, хулиганство и нападения на сотрудников полиции – и это лишь малый список…»

«Сюй Чанфу, менеджер авиакомпании, перевозил наличность и незарегистрированные устройства для террористической организации “Контранет”. В прошлом году он был осужден и приговорен к смертной казни. Вчера в одиннадцать часов пятнадцать минут приговор был приведен в исполнение, после чего многоуважаемый главный прокурор сказал…»

«Было обнаружено и заблокировано еще одно приложение, позволявшее членам запрещенной организации “Контранет” связываться между собой для проведения акций…»

«Участились случаи кражи денежных средств с персональных чипов. Злоумышленники действуют в людных местах…»

«Как заявил министр общественной безопасности, западные агенты хотят нарушить порядок в нашей великой стране. Но мы им не позволим! Если вы стали свидетелем противоправных действий или подозреваете, что кто-то из ваших знакомых связан с террористами, просим немедленно отправить тревожный сигнал через личный кабинет вашего чипа. Всем партийным товарищам и многонациональному народу страны следует теснее сплотиться вокруг ЦК КПК и бороться за мир в нашей стране. Слава Коммунистической партии Китая!»

Здесь Соню точно не получилось бы отмазать, и как у людей в таких условиях хватало смелости протестовать, Павел понять не мог.

– «Тот, кто уверен в своей правде, не знает страха и сомнений», – сказал однажды Елжан, в точности процитировав отцовский «Путь».

Три раза в неделю в центре проводились учения. Павлу и другим выдавали деревянные палки, и они, как могли, отбивались от воображаемых радикалов. Правда, чаще попадали по себе и соседям в строю. Время от времени кто-нибудь вопил от боли и матерился, к нему тут же подскакивал инструктор и требовал, чтобы пострадавший матерился на китайском, ведь он приехал не куда-нибудь, а в Китай.

Свои учения были и у инструкторов. И в дождь, и в начинающийся снег они бегали в полной амуниции вдоль сетчатого забора в компании оснащенных камерами безголовых роботов-собак, похожих на тонконогих инопланетных монстров. Затем разбивались на пары и отрабатывали приемы обезвреживания террористов, но уже не палками, а настоящими дубинками. Первого октября в честь столетия со дня образования КНР инструкторы устроили целое шоу, а после вместе с «учениками» торжественно обошли корпуса три раза, держа в руках флаги и выкрикивая лозунги, – как будто они маршировали по Тяньаньмэнь.

Еще в учебный центр приезжали партийные начальники. Сунув большие пальцы за ремень, они ходили вдоль бараков, а инструктора семенили рядом и что-то тихо объясняли, сопровождая речь мелкими кивками. Начальники кивали редко, со значением, и большое внимание уделяли чистоте пешеходных дорожек. Ботинки у них были блестящие, красивые, а погода стояла премерзкая. Поэтому перед каждым визитом Павлу и прочим вручали грабли, метлы, тачки, и вместо тренировок они чистили территорию, в ужасной спешке разгребали недельные завалы листьев, смешанные с грязью. Павел подошел к одному из инструкторов и предложил устраивать уборку регулярно, ежедневно или раз в два дня, раз уж нет уборочных машин. Составить список дежурных, так и объем срочной работы уменьшится, и центр всегда готов к проверкам. Но его молча выслушали, отправили восвояси, и всё продолжилось в прежнем режиме.

Недели через три после прибытия всем новичкам имплантировали чипы. Павел сидел, прижав подбородок к груди, и ждал вспышку резкой боли, красных пятен в глазах. Но ему просто мазнули спиртом, кольнули в ямку под затылком, что-то тихо хрустнуло, доктор спросила, как Павел себя чувствует, велела не играть в онлайн-игры и не водить машину в ближайшую неделю, выдала брошюру и направила в хранилище за планшетом. В брошюре были популярно описаны симптомы, при возникновении которых следовало срочно обратиться к врачу, а также дежурный перечень запретов и предупреждений.

– Чип уже новый? – спросил Павел, помня о своей разработке.

Улыбнувшись, медсестра кивнула, и вслед за ее головой слегка качнулся кабинет.

Оказавшись в коридоре, Павел хотел спуститься в подвал – от предвкушения выхода в сеть подрагивали руки, – но голова вдруг закружилась, и пришлось сесть. Мир вокруг остался тем же, но в то же время немного изменился, свет и краски стали ярче, коридор и люди, ожидавшие в нем, – выпуклее и четче, и от этого Павла затошнило. «Ничего, братец, привыкнешь», – кто-то хлопнул его по плечу, и даже не было сил, чтобы отмахнуться или взглянуть, кто это сказал. Звуки тоже стали иными, громче и другой тональности, как будто выкрутили частоты у колонок.

Спустя какое-то время он заставил себя встать – через полчаса он должен был оказаться в классе, – придерживаясь за стену, добрался до лифта и спустился в хранилище, где ему отдали арки и планшет.

Набросив куртку, Павел вышел во двор, подгоняемый приступами тошноты. Над ним серым пластом нависло небо, откуда спускались редкие и колкие снежинки, больше похожие на крупинки льда. Голые деревья вдоль проезжей части изогнулись, мелко подрагивая, как на сбоящем экране, а дорожка, когда он взглянул на нее, стала приближаться и извиваться, отчего Павел чуть не упал. Он опустился на лавочку у входа в корпус, просто дышал, закрыв глаза, и тело его растеклось в пространстве, истончилось, пропуская сквозь себя порывы ветра.

Планшет сам подключился к чипу, и в очках появился сине-белый личный кабинет, где уже ждал идентификационный номер, аккаунты разрешенных соцсетей и мессенджеров, отчет о состоянии здоровья, социального рейтинга и счета – все время, что Павел провел в лагере, «Диюй» начислял ему зарплату. Поверх кабинета наслоились новости, реклама, развлекательный контент – щекастые русские в китайском ресторане с субтитрами: «Такое ощущение, что до Китая мы не ели!», китаянка с отбеленной кожей улыбалась, демонстрируя «новые улучшенные виниры специально для вас», на другом инфослое анимационный заяц бежал с рулоном «супермягкой» туалетной бумаги, и та развевалась на ветру, как лента у гимнастки. В наушнике рассказывали что-то о скидках на продукты в местной сети супермаркетов; мужской голос быстро перечислял цены на рыбу, орехи и приправы; в углу замигала кнопка «Нажми и выиграй миллион!», и Павел не мог найти, на что нажать, чтобы всё это отключить.

Быстро устав от информационного напора, он перевел арки в спящий режим. Девушка, заяц, новости и погода исчезли, осталась лишь строка, усевшаяся на горизонт в два ряда: «Учитель Лин сказал: мы строим правовое государство и каждый гражданин Китая должен заботиться о безопасности других и развитии страны». На миг Павлу показалось, что иероглифы – пластиковые алые громады, установленные за корпусами центра и колючей проволокой – и в самом деле реальны и все их видят. Но они исчезли, стоило снять очки.