Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 86

Брат Амадей вздохнул.

– Он потом сильно изменился. Но что до обиды… Я повторю тебе его слова: «Никто не сможет тебя обидеть, пока ты сама не захочешь быть обиженной». Обида не в словах, что ты слышишь, она у тебя в голове. Ты решаешь – обижаться тебе или нет. Все усилия твоих обидчиков будут тщетными, если ты, скажем, посмеешься в ответ или махнешь рукой. Те, кто клевещут, хотят, чтобы ты верила в их слова, чтобы ты сама сделала их речи истиной, а себя видела такой, как они говорят о тебе.

– Он не то чтобы явно обзывался или клевещал… Но наговорил при многих незнакомцах жуткие грубости и грязь. И все смеялися… А он всё глумился и глумился… Нашмешничал, – обиженно буркнула девушка.

– Сестра, для тебя важно слово бродяги? Те, кому ты дорога, не стали бы смеяться, разве нет? Как тебя могут обидеть те, кого ты впервые видишь и кто тебя не знает? Твое мнение о самой себе тебе важно? Запомни, у нашей плоти несовершенные глаза: всё, что мы видим, мы оцениваем по себе, будто смотримся в зеркало, и, оглашая суждения, рассказываем о себе самих. Ну или мы пересказываем чужие слова. Лишь немногие видят ясно, получая озарение. Тот, кто хочет прозреть, не будет спешить с оценками. Никто тебя не знает, лишь так думает. Да пусть хоть весь мир будет твердить тебе что-то – если ты не согласишься, то из-за тебя одной это уже не станет истиной. Правда – она… откровенно говоря, она – совсем непроста. Она многогранна… А вот ложь – многоголосна. Не советую верить тому, что твердят тысячи глоток, пересказывая одно и то же. Что же до твоей обиды – уверен, что все, кроме тебя, уже забыли о словах бродяги, а ты продолжаешь помнить. И пока ты помнишь – ты во вражде. Это похоже на… Скажем, ты вышла на прогулку в красивом платье, но кто-то с верхнего этажа вылил на него нечистоты. Нарочно или ненамеренно – не суть, главное: посмеялись те, кто это видел. Наверняка ты бы вернулась домой и надела чистый наряд. Так и с обидой в твоей голове – не ходи с запачканными мыслями, очисти разум. А то это всё равно как если бы ты предпочла не сменить платье и продолжила ходить в грязном – и люди уже смеются над тобой не из-за дурного происшествия, а из-за твоей глупости. Повторяю, помой свой разум, очисти его от обид, как от грязи. Тебе же тяжело видеть через грязь, трудно ясно оценить мир и саму себя в нем.

– Но как помыть?

– Я уже сказал, сестра. Никто тебя не может обидеть. Ты делаешь выбор и обижаешься, а можешь сделать выбор: не обижаться. Всё просто…

Маргарита, глядя на могильную плиту, задумалась о том, каково это: не обижаться на Блаженного, не держать зла на тетку Клементину и Оливи.

«Они мое запачканное платье, – рассуждала она. – Снять это платье и больше́е не надевать… Чего мне до них, если и им до меня нет интересу? Бродяга казнен, а у меня всё вовсе не плохо… Ни Оливи, ни тетка Клементина даже намечтывать себе про таковое не могут – обедовать с самим градначальником Элладанна! И он меня моной звал… Замечтательный человек! Даже Гиор Себесро лишь обшивает господина Совиннака, а не трапезничает с ним. И он мне целовал руку, – улыбнулась Маргарита, – стался моим защитником… Это и правда смешно, что мне еще больно с того, что былось в прошлом, когда впереди столько надежд… – опять улыбнулась она, чувствуя легкость. – Простить, как учит вера…»

Маргарита с благодарностью посмотрела на брата Амадея, а он продолжил свою речь:

– Еще брат Фанж говорил: «Грех думать, что и ты кого-то можешь обидеть – это всё равно что ставить себя выше другого». Такое суждение полезно для духовника и проповедника, ведь правда бывает жестока. Но, думаю, когда брат Фанж ушел в мир, то с легкостью оскорблял людей, – за что не раз был бит, ведь немногие знают, что их никто не может обидеть без их согласия, – улыбнулся праведник. – Для власти над разумом нужна любовь к себе, да без Гордыни. Надо учиться, надо делать себя лучше, – так появится самоуважение. Но еще надо помнить, что Бог всех любит одинаково. Кстати, сегодня ты стала лучше, ведь научилась размножать розы. Возможно, сестра Маргарита, – направился брат Амадей к саду, – в знак того, что ты выбросила из головы обиду, ты высадишь свою розу на могилу брата Фанжа? Но только такой дар должен быть желанным. Ему уже всё равно: он мертвец, кости в земле. Свой дар ты сделаешь самой себе. Подумай и сначала представь это у себя в голове – как выбрасываешь мусор и затхлые тряпки, а вместо этого высаживаешь розу. Уверен, тебе станет намного легче на душе, когда ты будешь помнить не его обидные слова, а свое доброе дело.

Праведник и девушка вошли в храм – полуденная служба еще не началась, но храм уже подготавливали к ней. Брат Амадей решил проводить свою гостью до крыльца, и они неспешно пошли по проходу между скамьями.

– Не останешься на службу, сестра?

– В другой раз непременно. А у меня еще вопрос есть. Марлена говорила… Вы ей сказали, что у всех людей половина доброго и половина дурного…

– Да. А ты что думаешь?

– Я не знаю. Градначальник Совиннак думает иначе. Что… как бы это сказать… что не у всех людей половины доброго и дурного, что у всех с нарождения неравные доли. И он, наверное, правый. Он говорил про порядочность и… слово забыла… мудреное каковое-то словечко… Про ее противположность, как я поняла. Про то, что одни люди благородные, а иные низкие. Зачем так, если Бог всех одинаково любит? Зачем все неравные не только по достатку и положению, но и в числу Пороков, и даже в благородстве? Разве справедливо то, что у кого-то с нарождения слабые силы попасть в Элизий? Хорошо, пусть для души из Элизия будется плоть с одним Пороком – это верно, но мне сдается, что еще былось бы справедливым наравнять прочие души, сшедшие с облаков, дать им равные силы попадать в Элизий и два Порока. Отчего Бог дает кому-то и так бедному, низкому в правах и неблагородному цельных три Порока?

– Оставь Нашему Господу судить о справедливости – он знает о ней больше и тебя, и меня, – улыбался девушке праведник. – Власть, положение и достаток, – тлен для бессмертной души. В остальном мы не так уж и неравны: мы рождаемся с одними Добродетелями. Разве это не равенство? Разве не справедливость? Остальное зависит от нас: то, что у всех разное число Пороков, вовсе не означает, что их нельзя победить в этой жизни. Старанием и желанием любой человек – и король, и бродяга, способен обратить их в Добродетели, – для этого мы живем и страдаем, и восходим всё выше и выше, пока не достигнем не только Элизия, но и Божьего света. Священники помогают мирянам и воинам не сбиться с дороги, но путь к Богу человек должен проделать сам. Скажи, было бы по силам человеку с тремя Пороками в кресте обратить хотя бы один Порок в Добродетель и получить поровну дурных и добрых склонностей, если бы он не стремился к добру хотя бы наполовину? Поэтому в каждом точно есть половина добра… Человек с низкими помыслами – во власти заблуждений. Да, одни более чисты и добры, даже несмотря на крест с тремя Пороками, но ведь и почва на земле неравная – где-то пустыня, а где-то благодатная земля. Вот только когда-то пустыня тоже была плодородной. Надо стараться, хотя это непросто, вернуть бедную на соки землю к жизни. Часто там уже и семена добра лежат – порой надо показать человеку, что они у него есть, что надо их поливать, а почву возделывать, – и тогда они взойдут: семена добрых помыслов перейдут в благие деяния. А поливать и удобрять почву надо в первую очередь верой и Добродетелью Любви – не иметь обид, злобы, ненависти и Гордыни.