Приговоренные ко тьме - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Стрельцов cтр.№ 37

Уже на третий день после кончины Бенедикта в Рим прибыл многочисленный кортеж Адальберта, маркграфа Тосканского, многочисленный настолько, что Теофилакту с большим трудом удалось отстоять право города оставить часть вооруженного сопровождения вновь прибывших вне крепостных стен. Адальберт и его супруга Берта были настроены весьма решительно. Как только они оказались в городе, практически все знатные римляне получили приглашения посетить их резиденцию, где всем гостям недвусмысленно намекалось на щедрые подарки от расточительной Тосканы. Сразу же обнаружилась и выдвинулась на передний план креатура графов тосканских — Христофор, кардинал церкви Святого Дамасия.

Кардиналу Христофору на момент описываемых событий было пятьдесят два года. Несмотря на достаточно преклонный для того времени возраст, Христофор сохранил в себе резкость характера и энергичную натуру, благодаря которым он и совершил в молодости стремительный взлет по церковной иерархической лестнице. Он был рукоположен в священники еще папой Иоанном Восьмым более двадцати лет назад, а кардиналом титульной церкви стал с благоволения Стефана Шестого. Однако с того времени категоричность и нетерпимость Христофора вкупе с его кипучей деятельностью начала идти ему во вред. Прочие священники высшего ранга находили его характер чрезмерно прямолинейным и нескрываемо амбициозным, а потому, приманивая его к себе в союзники и используя поначалу его инициативность и, пардон, определенную твердолобость, удачливые победители затем потихоньку и ловко задвигали Христофора на второй план. Таким образом, за последние два десятка лет Христофор успел побывать в эпицентре всех основных эпизодов борьбы за папскую власть, начиная от участия в убийстве своего покровителя Иоанна Восьмого (первом в истории, как уже говорилось, убийстве папы римского) до Трупного синода, где громовая речь Христофора производила не меньшее впечатление, чем яростные филиппики папы Стефана.

После поражения Сергия на папских выборах 898 года Христофор на пару с Сергием был отлучен от церкви и несколько лет находился под крылом графа Адальберта Богатого. Характер и манеры Христофора в выгодном свете представили его в глазах Адальберта, большей частью, возможно, потому, что именно этих качеств зачастую не хватало самому графу. Мало-помалу, но граф Тосканы склонился к решению отдать предпочтение именно Христофору, а не изворотливо-скользкому и вечно хитрящему даже там, где это совсем не нужно, Сергию. С Христофором разговор у Адальберта получился весьма кратким и предельно конкретным. Не дав графу возможности доткать свою паутину, полную велеречий и намеков, кардинал, подняв указующий перст к небу, зычным голосом изрек:

— Поскольку все лица, попавшие на престол Святого Петра после папы Стефана, выразили приверженность идеям богомерзкого Формоза, порушившего все основы кафолической церкви, все эти лица восседали на престоле Святого Петра незаконно и должны быть объявлены антипапами и преданы анафеме. Все их деяния признаются ничтожными, в том числе коронации Беренгара и Людовика Бургундского!

Это было именно то, чего так добивался Адальберт Тосканский. К тому же сам вид претендента на папский престол излучал непоколебимую уверенность в себе и успехе общего дела. В связи с этим Адальберт не поскупился на умасливание римской знати и горожан. Приезд тосканского кортежа ознаменовался щедрыми милостынями церквям, раздачей хлеба и мяса нищим, богатыми подарками городской знати. Еще более обильный дождь из материальных благ обрушился на головы священников, и первоначальная стена неприятия с их стороны к участникам Трупного синода очень скоро дала трещину и грозила в скором времени развалиться на куски.

Следом за тосканскими графами и их протеже в Рим из Сполето прибыл бывший епископ Сергий. Его приезд остался практически незамеченным, а сам хитрый падре решил до поры до времени спокойно и молчаливо оценить расстановку сил. Наблюдательный и аналитический склад ума его очень быстро позволил сделать вывод о рискованной расточительности Адальберта. Да, стена неприятия, быть может, треснула, но все-таки щедрые подношения не смогли до конца стереть из памяти римлян воспоминания о кощунственном Трупном синоде. Значительная часть знати и горожан решительно не хотела слушать о якобы высоких нравственных качествах кардинала Христофора, где-то в глубине души наличествующих у последнего, но в силу обстоятельств до сегодняшнего дня не имевших возможности себя проявить. Увиденное и услышанное на улицах Рима слегка опечалило и самого Сергия. Будучи также деятельным участником Трупного синода и не обладая столь мощной денежной поддержкой, как Христофор, Сергий прежде всего пришел к неутешительному для себя выводу, что шансы его на избрание папой ничтожно малы.

Обо всем этом он нашел в себе мужество поведать своим новым союзникам в лице герцога Альбериха и графа Теофилакта на одном из ужинов в доме последнего.

— Мы одинаково грешны с братом Христофором и одинаково заслужили порицание в глазах римлян, но у него есть замечательная возможность почти неограниченно смягчать сердца горожан блеском тосканского золота.

— Да, кардинал настроен весьма решительно. Настолько, что ему удалось восстановить против меня римский сенат, который еще неделю назад подобострастно смотрел мне в рот, — сказал Теофилакт.

— А с вами самими Адальберт еще не вел переговоры? — спросил Сергий, переводя взгляд попеременно с Теодоры на ее мужа, подольше, и с более выразительной миной, задерживая его на Теодоре.

— Пока нет, быть может, он решил обойтись без нас, — с явным неудовольствием ответил Теофилакт, тут же заподозрив Сергия в его осведомленности относительно их семейных проблем.

— Если нет возможности его преподобию выдвинуть сейчас свою кандидатуру на папский трон, значит надо, по крайней мере, не допустить победы тосканского кандидата, — заметил Альберих.

— Да, именно так. Хотя бы так. Ну а далее, ваше преподобие, все будет в руках Божьих. Та скорость, с которой папы меняют друг друга в последние годы, определенно свидетельствует, что у вас еще будет возможность примерить на себя тиару, — сказал Теофилакт.

— В ваших словах присутствует разум, терпение и расчет, и я готов согласиться с вашими доводами и ждать благоволения Небес. Но кто может сейчас, на данный момент, оказать конкуренцию Христофору? — спросил Сергий.

Молчавшая до этого Теодора быстро заговорила, все это время она тщательно выстраивала план действий.

— Кардиналу Христофору необходимо противопоставить кандидата по возможности безобидного и чистого, как агнец, дабы, в сравнении со своим конкурентом, он неопровержимо выгодно отличался от него. Не все еще продается за золото, мессеры. Давайте вспомним о добродетели и набожности, именно добродетельный Божий человек может остановить рвущегося к апостольскому трону Христофора. На каждом углу Рима необходимо кричать и напоминать его гражданам, что Христофор участвовал в надругательствах над Формозом!

— Этак и меня зацепит, милая графиня! — заметил Сергий.

— Мы говорим о победе, которую необходимо одержать именно здесь и сейчас. О нашем плане действий, когда настанет выгодный момент для вас, мы поговорим отдельно. А сейчас надо сконцентрировать все наши усилия на очернении Христофора в глазах римлян, благо повод для этого есть, и кривить душой не придется. Надо направить имеющиеся у нас средства исключительно на те моменты, где мы можем одержать верх, распылять и раздаривать средства, как сейчас это делает Адальберт, не в наших силах, да и навряд ли сие необходимо. Надо воззвать к разуму и чувству священников, среди которых формозианцы по-прежнему в большинстве, надо точечно заручиться поддержкой в Сенате, он немногочислен, и на обеспечение большинства у нас хватит золота. Но главное — предложить чистую и добродетельную альтернативу и здесь, кроме вас, ваше преподобие, нам никто не в силах помочь. Надеюсь, в лоне Церкви такие люди еще встречаются?