Тень ивы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Курмузаков cтр.№ 69

Он холодно выслушивал ее и напоминал, что она дала согласие.

– Мы идем по короткому пути, скоро ему станет лучше.

– Ты знаешь, можно ускорить очищение организма внутривенной инфузией антиоксидантов. Ну, ему можно помочь вывести из организма следы отравления.

– Из головы ему нужно вывести отравление! Иди, смотри на него, следи за ним, убирай за ним, но не делай за него то, что должен сделать он сам! Не становись сообщницей в его убивании себя.

Кусая губы от отчаяния, терзаясь болью, будто это она сидела в клетке, она проклинала Ивхава за его жестокость, называла про себя палачом, но выхода этому отчаянию не находила.

Пережив вместе с Ваней каждую минуту лечения, Жанна получила вознаграждение: мало-помалу Ваня оживал, как будто выходил из тяжелой спячки. На 14 день Ивхав, запрещавший в ходе своего лечения кому бы то ни было разговаривать с пациентом, подозвал ее к дверям в его палату и сказал:

– Поговори с ним. Сейчас время.

Ваня впервые обрадовался ей, даже улыбнулся:

– Мамка, ты меня спасла.

Последующие осень и зиму, когда Жанна сняла квартиру, устроила Ваню в вечернюю школу, а днем он тоже стал работать в центре, она в минуты отчаяния и боли любила вспоминать как подтверждение того, что были и в ее жизни счастливые времена. Глядя на активного, легко берущегося за любую работу Ваню, наблюдая, как он вселял надежду в тех, кто попадал в их лечебницу в нижней точке пристрастия к наркотикам, Жанна испытывала благоговейный трепет ко всему, что делал Ивхав, что он говорил, и к нему самому. Она стыдилась того, что совсем недавно посмеивалась над его самодеятельными теориями, сомневалась в законности этого лечебного промысла и побаивалась, что и ей может грозить суд и тюрьма за то, что она занималась, по существу, незаконной врачебной деятельностью. На смену этим малодушным метаниям пришла уверенность в том, что Ивхав может все, и это всесилие расходует на благо людям, и что не видеть и не понимать этого могут либо люди глубоко безнравственные, либо идиоты.

Важно ли в таком случае – законно или нет то, что он возвращает людей к жизни, прямо говоря – воскрешает их?!

И чем дольше они усердствовали, отыскивая больных, опустившихся людей, излечивая их, тем большее число людей разделяло ее отношение к Ивхаву и его промыслу. Возможно, эта вера до конца ее дней давала бы ей силу, наполняла жизнь смыслом, наконец, просто приносила облегчение, если бы Ваня не пропал снова.

Он вернулся после двух месяцев отсутствия и безуспешных попыток Жанны найти его, в том числе с помощью полиции.

Он выглядел таким же изможденным и безразличным, как и в прошлый раз.

Ивхав настоял, чтобы его заключили в палату сразу, не устраивая разбирательств.

Жанна согласилась, хотя не обошлось без слез.

На седьмой день голодания и «страхотерапии», когда самые страшные симптомы «ломки» были позади, Ваня снова забеспокоился, стал бросаться на дверь, потом колотиться головой о спинку кровати.

Ивхав не посчитал нужным открыть клетку и, как предложила Жанна, привязать мальчика к кровати. Через несколько минут это уже поздно было делать: Ваня ударился об острый угол кровати так, что получил большое внутричерепное кровоизлияние и мгновенно погиб. И Жанна, и Ивхав просмотрели момент, когда можно было попробовать какие-то меры спасения.

В лечебнице Ивана это был первый, но далеко не единственный в дальнейшем случай смерти пациента в процессе лечения. Начиналось то, что в конце концов приведет великий проект Ивхава Мнвинду к гибели. И не от жесткой полицейской длани, а куда как более мягкой, нежной и даже любящей руки.

Благодушествовать за любимой игрой «Mortal Combat» Игорю пришлось совсем недолго, позвонил Дугин, причем позвонил не на мобильный, а в кабинет.

– Игорь Геннадьевич, есть необходимость встретится. Через 15 минут на Виктора Цоя, в Зеленом сквере.

«То есть на бывшей Орджоникидзе, на собачьей площадке», – произнес про себя Игорь. Голос Дугина слегка позванивал, Игорь и не помнил, чтобы Сергей Сергеевич терял свой мягкий бархатный тон. Зеленый сквер был от осенней листвы и желтым и красным,и все еще зеленым – кусты сирени сохраняли летний глянец. Свет пробивал кроны, солнце будто светило отовсюду, даже с земли, отражаяь в лужах. Свет пробивал и пахучий шашлычный дымок, кутавший редкие деревья, над мангалом колдовал смуглый человек в лыжной шапке, выдававший людям, сидящим за хлипкими столами на металлических ножках, куски баранины с луком на пенопластовых ванночках. Все как и было много лет назад, те же мальчишки, играющие в футбол, те же безудержно носящиеся собаки, мамочки, коляски, дети, запинающиеся за большие для их ног кленовые листья.

Игорь вспомнил, что всегда ждал сентябрь, потому что надо было идти в школу, потому что там была Рита. Дугина он увидел уже когда тот оказался в двух шагах: он шел в распахнутом длинном пальто от белой машины, въехавшей прямо на тротуар навстречу Игорю. «Ждал», – понял Игорь. Пожав Игорю руку, Сергей Сергеевич кивнул в сторону машины, и они двинулись по центральной аллее. Машина двинулась за ними.

– Как Рита?

– Вполне.

Дугин помолчал.

– Срочность встречи вот в чем, Игорь. Твой последственный, Жнец, он должен остаться в заключении максимально долго.

– Сергей Сергеевич, я по нему заключение написал. Он невиновен. Причем доказательно все! И по закону я не могу его задерживать ни минуты…

– Ты не понял, что я сказал?! – Дугин остановился. Игорь тоже.

– Понял, конечно. Только он ведь человек образованный, прокурору напишет.

– Это не твоя забота. Ты делаешь запрос совершенно штатно на продление срока содержания, остальное все сделаю я.

– Сергей Сергеевич, подождите. Я знаю свою работу, я исполнил ее в соответствии с законом. Вы, именно Вы, всегда учили меня работать именно так.

– Вот и сделай так, как я тебе говорю, – он опять зашагал, теперь уже слегка впереди от Игоря, оставляя за своми большими ботинками раскрошеную в пыль листву .

– Есть интересы государства, которые регулируются другим законом, нежели уголовное право. Ты это знаешь… И все же не можешь всего знать и не должен всего знать. Твой Жнец интересует нас, – здесь он сделал паузу, – как фигура, входящая в план серьезной атаки на интересы государства.

Сергей Сергеевич подобрал с земли красную ветку ивы. И листья на ней еще держались, и цвет на них был почти летний, но сами ветки держались на дереве непрочно, ветер оборвал их целыми прядями.

– Да ладно Вам, Сергей Сергеевич, я ж эту фигуру со всех сторон рассмотрел, вполне себе обычный гражданин, ни связей, ни влияния, ни богатства, какая там атака!

– Повторю: ты всего не знаешь, – он обрывал с прутика лист за листом.