Тень ивы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Курмузаков cтр.№ 35

Но теперь Галя была не просто сдержанна – она в гневе оттолкнула Ивана и оглянулась вокруг: не видел ли кто этого горячечного объятия. Иван понял только, что что-то не так. Но с этого момента все как будто вернулось в то время, когда Галя смотрела сквозь него. Закончились веселые приветствия «отцов» при входе в палату, обмен улыбками, возможность дольше, чем предусматривала методика осмотра, удерживать руки друга. И если она и видела его где-то, – а он старался по-прежнему попадаться ей на пути всюду, она разворачивалась и уходила прочь. Как будто той ночью не началось что-то важное, как Ивану казалось, а, напротив, что-то важное кончилось. Однажды, правда, она сама остановилась, увидев, что он идет ей навстречу.

– Слушай, Иван, я не знаю, как ты делаешь эти фокусы, только не старайся, мне надоело.

– Я не знаю, какие фокусы. Фокусы-покусы.

– Делаешь вид. Сова стучит в окно моей комнаты днем. Белки прыгают из-под ног пачками, я пугаюсь. Поиграли, хватит. Серьезно прошу.

– Я не хотел специально.

– Ага, они сами прискакали. Не мучай животных, Мнвинду, и не мучай себя тоже, не ходи за мной.

– Я не могу.

– Я могу. Понял? Я тебе что-то должна?

– Должна. Ты должна быть со мной как тогда, только все время.

– Так вот. Так не будет. Через неделю тебя комиссуют, поедешь на родину. А я замуж выхожу, понял?

Он понял. Он решил, что вполне может подождать, пока она поживет со своим мужем и поймет, что счастье может прийти к ней только вместе с ним и ни с кем другим. Это он знал точно, осталось подождать, когда она это узнает.

В ближайшую субботу в столовой госпиталя, за составленными столами, накрытыми скатертями с черными больничными штемпелями, уставленными закусками и алкоголем, вместе пахнущими особенно тошнотно, пили за здоровье Галины и Андрея Заргизовых, двух врачей медико-санитарной части гарнизона, молодую семью.

Вороны метались в душе Ивана, сидевшего на лавочке в госпитальном саду в окружении веселой музыки, смеха и криков «горько», долетавших из столовой. Через несколько дней он узнал, что и первая брачная ночь Гали и Андрея тоже была испорчена воронами, только настоящими, садившимися на подоконник спальни квартиры Заргизова один за другим. Каждый, словно любопытствуя, заглядывал в открытую, затянутую сеткой створку окна, прижимаясь к ней горящим глазом плотнее, и, убедившись, что все происходит по плану, взмахивал крыльями и шумно взлетал. Когда на рассвете Андрей встал, чтобы закрыть окно, он увидел, что подоконники дома напротив, его балконы, крыша были черным-черны от сидевших на них черных птиц. Они видели, что он закрывал окно, и подняли страшный гвалт, продолжавшийся до первых звуков оживающего дома.

– Тебе не страшно? – спросила у мужа Галина.

– Пусть ему будет страшно.

Он еще раньше был посвящен Галиной в то, что Ивхав слышал,что думает червь Fasciola Gigantica.

Уже на следующей неделе на заседании врачебной комиссии, решавшей судьбу Ивхава Мнвинду, Заргизов настоял, чтобы пациента обследовал психиатр. При определении группы инвалидности Ивхава Мнвинду главной причиной было именно психическое заболевание.

– Вы думаете, что я дурак? – с улыбкой, не веря своим ушам, спрашивал Мнвинду.

На его обращение никто не обратил внимания, потому что все взгляды – и председателя, и Заргизова, и Галины – были обращены на психиатра, довольно молодого человека с чеховскими усами и бородой.

– Без длительного наблюдения не готов обсуждать, коллеги.

– Кто мешает вам госпитализировать его на месяц, скажем, – предложил председатель комиссии.

Иван засмеялся в голос, ударив себя ладонями по голове, – настолько ему показалось это нелепым.

– Ну, уж точно не меньше месяца, – согласился психиатр.

– Ну, вот и хорошо, а там вернем его на ВВКК ⁹ с заключением, – согласился председатель.

Ивану показалось, что Заргизов доволен.

Большой его ошибкой в тот день было то, что он не убежал сразу, не ожидая паспорта, военного билета, других документов, как сделал в десятке других случаев в жизни. Он не понимал, точнее не представлял, что такое госпитализация для длительного наблюдения. На следующий день его, переодев из больничной пижамы в солдатское х/б и дермантиновые тапки, увезли куда-то за город. Там высадили из машины-санитарки во дворе с двухэтажными одинаковыми домами с решетками на окнах. И тут Ивхав услышал волчий рык. Это было предупреждение того же волка, что был у бункера с цементом. Иван отпрыгнул в сторону от машины и побежал к воротам, по пути въезда, но его догнали, ударив по ногам, какие-то местные служители – то ли дворники, то ли санитары. Им на подмогу вышли и мужчины в белых халатах.

Его переодели в больничную пару, размера на два больше, отвели в палату, где стояло не меньше десятка коек. Люди, в основном парни не старше Ивана, лежавшие или сидевшие на постелях, не обратили внимания на вошедшего. Через какое-то время пришла медсестра с шприцем в руке, сказала громко:

– Боец, в жопу!

Иван понял, что укол будут делать ему. Скоро он как будто заснул, но в то же время его руки и ноги все больше и больше изготавливались к движению, а сердце теснили тревога и страх. Он никогда не чувствовал подобного: все его внутренности работали без согласия, в болезненном споре между собой, отчего затуманенное сознание бесконечно подавало сигнал: тревога, опасность! Сквозь эту маету пришла ясная решимость не давать больше делать себе таких уколов, и стало от этого легче, но снова он услышал над головой:

– Боец, в вену!

И потом – тот же голос:

– Боец, в жопу!

Он не знал, сколько уколов он пропустил, только однажды ночью проснулся в ясном сознании и почувствовал, что может двигаться, может управлять руками-ногами. Он встал, подошел к окну, увидел осенние листья, налепленные на залитое дождем окно, вдохнул проникающий в оконные щели воздух двора, воздух свободы. Он потрогал свое лицо, наткнулся рукой на бороду, каждый волосок которой рос в собственном направлении, острые скулы.

– Галя, – сказал он негромко, – ты мне должна.

Он представил мокрую лесную дорогу, по которой Галя вместе с ее красавцем-мужем ехала на машине, подаренной Заргизову семьей Хрустовых за спасение сына, в загородный дом Заргизовых, построенный за минувшее лето на деньги, полученные за спасение других людей.

Одно могло помешать их счастью – какая-то случайность, неожиданность, несправедливо прерывающая естественное течение событий. Ивхав всматривался в темноту и видел осенний лес, голый и темный, и линию бега крупного волка, высвеченную его глазами. Он догонял прыжками крупную косулю, существо уязвимое в темноте и вынужденное спасаться, выбегая на свет. Это был свет от машины, которую вел Андрей Заргизов. Через мгновение убегающая косуля и фары машины встретились, раздался удар. Машину развернуло на мокрой дороге, она скакнула в кювет, зацепилась колесом за ограждение и перевернулась на крышу. Потом еще раз, и еще.