В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века - читать онлайн книгу. Автор: Александр Иванович Сидоров cтр.№ 34

Помимо молитв, насельники были обязаны заниматься физическим трудом. Работали в поле, в саду, в хлеву, в мастерских и на кухне, ухаживали за больными в лазарете, преподавали в монастырской школе, но не только. В каролингскую эпоху многие аббатства превратились в крупные центры по производству книжной продукции. Поэтому для иных насельников едва ли не основным местом работы стал скрипторий, где они день за днем с молитвой и смирением переписывали сотни самых разных рукописей. Копирование книг приравнивали к тяжелой физической работе. От долгих часов, проведенных за письменным столом, немело тело и сводило судорогой мышцы. Многие переписчики страдали профессиональными заболеваниями вроде ревматизма и потери зрения. Неудивительно, что на последней странице рукописи копиисты время от времени сообщали читателям о «счастливом» завершении своего труда.

Все это позволяет понять, почему монастыри традиционно рассматривались не только в качестве прообраза Небесного Иерусалима, обители праведников и земного подобия рая, но и как место ссылки. В них отправляли мятежников, заговорщиков, пленников и вообще всех, кто представлял реальную или потенциальную опасность для власти. Это не означает, что в монастырях непременно имелись тюрьмы в привычном смысле слова, хотя при желании для этих целей всегда можно было подыскать какой-нибудь сырой и холодный подвал. Для неподготовленных мирян сам образ монашеской жизни наверняка являлся весьма нелегким испытанием. Тем не менее через него прошли многие влиятельные франкские аристократы, включая членов правящей семьи. В 788 г. могущественного баварского герцога Тассилона судили за измену королю и приговорили к смерти, которую Карл Великий милостиво заменил пострижением. Тассилона отправили в Лорш, а его владения отошли короне. В 792 г. Карл обрек на пожизненное заточение в Прюмском монастыре уже собственного мятежного сына Пипина Горбатого. В 814-м Людовик Благочестивый, опасаясь дворцового переворота, постриг в монахи сводных братьев Дрогона и Теодориха. А в 833-м он и сам едва избежал той же участи, попав на время в руки своего сына Лотаря. Добейся Лотарь низложения императора, свою жизнь в монастыре помимо него окончили бы и императрица Юдифь, и будущий правитель Западно-Франкского королевства Карл Лысый, и немало придворных.

Упомянутое выше дело Годескалька показывает, что подобная практика распространялась и на монахов. Только неугодных в данном случае переводили в другую обитель, чтобы вырвать из привычной системы социальных связей, лишить поддержки «своих» братьев и помощи «своих» святых. Таким образом около 820 г. был наказан, например, Адалард, двоюродный брат Карла Великого и влиятельный аббат Корби. Людовик Благочестивый на время сослал его в монастырь Св. Филиберта, но потом, смилостивившись, вернул обратно. Несколько лет спустя, в самом начале 830-х гг., был раскрыт очередной антигосударственный заговор представителей светской и церковной знати, сплотившихся вокруг Пипина Аквитанского, сына Людовика. Император «не позволил никого из них убить, но… предписал мирян постричь в монахи в подходящих местах, а духовенство держать под стражей в подобающих монастырях». Вскоре он и вовсе простил заговорщиков, возвратил им имущество и должности, а принявшим насильственный постриг разрешил от него отказаться. По словам анонимного биографа Людовика, такое поведение свидетельствовало о невероятном милосердии и непостижимой мягкости его героя. То и другое было, разумеется, исключением из правил.

С последней трети VIII в. и на протяжении следующих ста лет во Франкском королевстве наблюдался мощный расцвет практически во всех областях культуры. В современной науке данное явление принято называть каролингским возрождением. Это было первое из череды средневековых возрождений, и все последующие так или иначе опирались на каролингское наследство.

К числу важнейших преобразований, инициированных Карлом Великим, следует отнести реформы в области образования и книжного дела. В их основе лежали сугубо прагматические причины. Для достижения своей важнейшей цели — утвердить подданных в христианской вере и таким образом подготовить вверенный ему народ к наступлению Страшного суда — Карлу требовалось огромное количество соответствующим образом обученных священников, сведущих в латыни, хорошо знающих Библию и способных правильно отслужить мессу. Кроме того, было необходимо дать хотя бы начатки христианских знаний (пусть речь шла всего лишь о нескольких псалмах и молитвах, твердо заученных наизусть) как можно большему числу людей. Около 780-х гг. с тем и другим были большие проблемы.

В огромной стране практически отсутствовали школы, а доступ к образованию получали считанные единицы, и даже духовный статус не означал, что у его носителя имеется необходимая подготовка. Многие представители духовенства, особенно из числа приходских священников, не умели читать и писать, проводили литургию, лишь приблизительно следуя каноническим правилам, а иные даже символ веры не могли произнести без ошибок. «В последние годы к нам неоднократно доставлялись письма из разных монастырей, и в этих письмах говорилось, что братия, в тех монастырях пребывающая, поминает нас в своих святых и благочестивых молитвах, — сообщает Карл в «Письме об усердном насаждении грамотности» (Epistola de litteris colendis), составленном по его поручению около 787 г. — В большинстве упомянутых писем мы нашли смысл верный, но речь неправильную; так как речь их, необработанная вследствие небрежного учения, не в состоянии была выразить безошибочно то, что правильно диктовало ей внутреннее благочестивое чувство. Откуда появилось в нас опасение, что, может быть (для тех, кто обнаруживает так мало навыка в письме), понимание смысла Священного Писания еще менее доступно (чем письмо). А всем нам хорошо известно, что, как бы ни были опасны ошибки словесные, еще опаснее ошибки в понимании смысла слов». ^[17] Ошибки эти бывали порой чудовищными. Один баварский священник, например, прославился тем, что, путаясь в окончаниях, раздавал пастве благословение не «во имя Отца и Сына» (in nomine Patris et Filii), a «во имя родины и дочери» (in nomine patriae et filiae).

Пришлось начинать с базовых вещей. Самые общие подходы к реформе образования были сформулированы еще в первом капитулярии Карла Великого, составленном около 770 г.: «Священники, которые не знают, как правильно исполнять свое служение, и не пекутся о том, чтобы усердно учиться, согласно предписанию своих епископов… должны быть отстранены от своей должности до тех пор, пока они полностью не исправятся. И если кто-либо будет пренебрег гать тем, чтобы учиться, несмотря на частые увещевания своего епископа овладевать знанием, пусть окончательно будет отстранен от своей должности и покинет церковь, которую он держит, поскольку те, кто не знает Закона Божьего, нс могут проповедовать и возвещать его другим».

Эти идеи получили развитие в упоминаемом выше «Письме об усердном насаждении грамотности». В нем епископам и аббатам рекомендовалось отбирать мужчин, которые имели способности и желание учиться, а впоследствии учить других. Таким образом, ставка делалась, прежде всего, на монахов и каноников — именно они, а не широкие слои рядового клира привлекались к соучастию в реализации образовательной программы. В последующие десятилетия на многих церковных синодах в обязанности епископам вменялось регулярное проведение занятий по латыни и литургике для клириков своих диоцезов. При этом вопрос происхождения клириков отходил на второй план, что позволило многим выходцам из социальных низов сделать хорошую карьеру в первые десятилетия IX в., пока еще не захлопнулось «окно возможностей».