В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века - читать онлайн книгу. Автор: Александр Иванович Сидоров cтр.№ 28

Однако история на этом не закончилась. Граф Герард упорно отказывался уступить право сбора пошлин монастырским агентам. В 759 г. по иску аббата дело вновь оказалось в королевском суде. Граф утверждал в присутствии короля, что не только он, но и все его предшественники на этой должности всегда обладали данным правом. Представители монастыря, между тем, доказывали обратное. Да и сам король Пипин подтвердил, будто с детства был свидетелем того, что пошлины поступали в пользу Св. Дионисия. Однако граф «с этим никак не соглашался». Понадобилось созывать специальное собрание, чтобы уладить многолетний спор. Права монастыря вновь были признаны и подтверждены королевской грамотой. Однако еще и четверть века спустя спор не был улажен окончательно, а к разрешению конфликта вынужден был подключиться Карл Великий.

Эта история позволяет несколько иначе взглянуть на характер взаимоотношений королевской власти и графов. Герард принадлежал к дому Этихонов, позднемеровингской династии графов Парижа, и по знатности ничуть не уступал Каролингам. Он раз за разом отказывался считать себя простым «министром» короля, считал возможным открыто противоречить государю и не подчинялся его персональному повелению. Не менее примечательным в данной ситуации оказывалось и поведение короля: он убеждал Герарда отказаться от сбора пошлин, впрочем, безуспешно.

Казус Герарда показывает, какую огромную роль в вопросах власти играла традиция. Графы Парижские на протяжении нескольких поколений собирали пошлину, и по меньшей мере семь королевских дипломов, в течение полутора веков подтверждавшие передачу данного права монастырю, оказались недостаточным основанием для изменения устоявшегося правила. В таком контексте становится более понятной и практика регулярного переподтверждения иммунитетных пожалований, столь обычная в каролингское время. Грамота с королевской печатью обладала ограниченной легитимностью, поскольку гарантировала защиту и покровительство со стороны строго определенного правителя.

Недостаточность общих привилегий была очевидна для современников. Характерно, что монастыри, уже имевшие иммунитеты, при случае стремились обзавестись дополнительными грамотами для конкретных надобностей. Так, аббаты Кемптенского монастыря просят сначала Людовика Немецкого (около 844 г.), а затем Арнульфа (в 889 г.) предоставить им налоговый иммунитет для трех кораблей и шести повозок, отправляющихся за солью. С аналогичной просьбой к королю в 858 г. обращался и Лоршский монастырь.

В административно-территориальном отношении графства-паги и епископские округа являлись основной формой организации власти на местах в каролингское время. Однако над ними надстраивались другие территориальные структуры — «королевства» (regna) и «герцогства» (ducatus). К первым современники относили Аквитанию, Баварию, а также Северную Италию (бывшее Лангобардское королевство). Вторые представляли собой либо части этих «королевств», либо образования, располагавшиеся на периферии каролингского мира, главным образом в германских землях.

«Королевства» представляли собой полуавтономные территории с собственной устойчивой политической традицией, с которой Каролинги были вынуждены считаться. Устранив прежних властителей (аквитанского и баварского герцогов, а также лангобардского короля), некоторое время спустя Каролинги восстанавливали разрушенные структуры и возвращали в «королевства» государей. Правда, теперь таковыми становились исключительно представители правящей династии.

Герцогства-дукаты восходили к племенным образованиям меровингского времени. В VIII и IX вв. они еще воспринимались как некая территориальная целостность, хотя уже не связанная напрямую с герцогской властью. В источниках фигурируют Эльзасский, Мозельский, Рипуарский, Аламаннский и другие дукаты. Они управлялись главным образом графами, иногда королевскими посланцами. Огромную роль здесь играла также власть местных архиепископов. Титул «герцог» в каролингское время указывал главным образом на особые полномочия его носителя, прежде всего как военного предводителя, под командованием которого находилось несколько графов. В остальном его властная компетенция ничем не отличалась от графской. Собственно территориальная герцогская власть появилась не ранее конца IX столетия.

Отдельные образования представляли собой пограничные марки. С одной стороны, они находились в исключительном ведении королевской власти. С другой — примыкали к «королевствам». Марки создавались по воле короля. Их территория менялась по мере того, как расширялись границы королевства. Во главе пограничных областей стояли маркграфы. Подобно любому другому Должностному лицу, маркграф не являлся лишь главой пограничного округа. По приказу короля он мог нести военную службу в разных частях королевства или за его пределами, участвовал в государственных собраниях и посольствах. Иногда у марки не было единого руководителя. В этом случае она управлялась несколькими графами. Маркграфы происходили из знатнейших аристократических фамилий королевства, а их потомки нередко фигурировали в числе тех, кто основывал новые герцогские, княжеские или даже королевские династии. Таковыми стали, например, Людольфинги в Саксонии и Лиутпольдинги в Баварии.

Вполне отдавая себе отчет в ограниченности собственной власти, Каролинги, тем не менее, стремились наладить контроль за деятельностью местной администрации. Государи постоянно разъезжали по территории королевства. С одной стороны, это объяснялось экономической необходимостью. Для содержания двора требовались значительные ресурсы. А при плохом развитии транспортной инфраструктуры проще было потреблять хозяйственные запасы там, где они производились, чем свозить их в одно место. С другой стороны, во время разъездов король имел возможность лично участвовать в управлении страной. В такие моменты он буквально подменял собой графов и сотников. «Фульдские анналы» содержат подробный рассказ об одной из таких поездок, совершенных в 852 г. Людовиком Немецким. Сначала во Франконии король вместе с князьями и графами разбирал судебные дела, затем отправился в Саксонию, где занимался тем же самым, поскольку местные судьи не проявляли должного рвения в этом вопросе. Далее он пересек области ангров, гарудов и швабов и на каждом постое «судил дела народа».

И, наконец, добравшись до Тюрингии, на очередном местном собрании Людовик постановил, что ни один граф в своем графстве, ни один судья в своем округе не может выступать в качестве адвоката одной из тяжущихся сторон.

Сам факт прямой подмены королем местных должностных лиц указывал на отсутствие четкой должностной компетенции, а также на довольно зыбкую иерархичность административных структур. Разница между низшими и высшими носителями публичной власти пролегала не там, где она проходит сейчас. Она определялась не соответствующими административными полномочиями — все они являлись, по сути, эманацией королевской власти, — но социальным происхождением носителя власти, а также размерами территории, на которой он эту власть реализовывал. Однако значение королевских разъездов не стоит преувеличивать. По данным исследователей, король никогда не посещал более девяноста процентов подвластной территории и постоянно осуществлял личное присутствие лишь в незначительном количестве графств и округов.