Я обвожу глазами помещение, ища, на что бы отвлечься. Мне совсем не хочется об этом говорить. Это нагоняет тоску, и к тому же совсем не правда.
– Я, помнится, подумала, когда ты познакомилась с этой своей подружкой… Как, бишь, ее зовут? Какое-то современное и очень несуразное имя…
– Джоэли, – посказываю я.
– Точно, Джулия. Она самая, детка. Вот уж кто толстый так толстый! Когда вы тесно подружились, я надеялась, ты чему-то у нее научишься. Приобретешь побольше уверенности в себе и начнешь хоть чуточку больше саму себя любить. А вместо этого, – указывает она рукой на мое тело, – ты взяла и похудела! Что на самом деле, может, и неплохо. Но ты всегда была и будешь красавицей, Делайла, каких бы ты размеров ни была. А ты теперь зачем-то бегаешь и суетишься, пытаясь что-то доказать людям, которые на самом деле не стоят и окольных твоих мыслей.
Я испускаю вздох. Она все неверно поняла. Все было совсем не так.
Уловив во мне раздражение, Франни радушно улыбается:
– Чудесная ты моя девочка, я лишь хочу, чтобы ты поняла, что время от времени ты можешь говорить людям «нет». Знаешь ты об этом, да? Ты вовсе не обязана ездить на все эти дурацкие мероприятия. Пошли кому надо поздравления с наилучшими пожеланиями – и оставь место для собственной жизни и всего того, чем тебе самой хочется заняться. Перед тобою замечательная, насыщенная жизнь, а ты тратишь свое время на то, чтобы реализовывать всякую блажь у совершенно посторонних людей. А с Уиллом что? Если ты хочешь, чтобы между вами и дальше все развивалось, тебе надо уделять ему больше времени и перестать отодвигать его куда-то на периферию своей жизни. Может, это его предложение было попыткой привлечь твое внимание, остановить ваше отдаление друг от друга. Если ты хочешь быть с ним, тебе следует больше прислушиваться к тому, что нужно вам обоим.
Я с сияющей улыбкой выпрямляюсь на стуле, однозначно показывая ей, что все у меня отлично.
– Ладно, Франни, я тебя поняла. Но на самом деле тебе нет надобности обо всем этом волноваться. Нынешний год действительно получается очень жарким и насыщенным, это верно, – но у меня просто нет другого выбора. Все это мои подруги, и их свадьбы для меня очень важны. И на самом деле все у меня в полном порядке. И я с нетерпением жду этих событий.
Звучит, конечно, немного фальшиво, но это не важно.
Я понимаю, что Франни желает мне самого лучшего – но она не понимает, о чем говорит. У меня действительно нет выбора. Я должна сделать то, чего от меня ожидают. Как только начинается пора свадеб – это похоже на бесконечный парад. Стоит сказать «да» девчонке с университета, которую и знаешь-то всего чуть-чуть, – и оказывается, ты уже не можешь отказать другой девчонке с университета, которую так же мало знаешь. Помогла устроить девичник одной из подружек – значит, другие подружки, когда придет их черед, будут ожидать от тебя того же самого. Если ты спустила кучу денег на чьем-то пышном уикенде на Ибице – так почему бы тебе не сделать то же самое и ради кого-то другого? Это свадебная дипломатия, и равновесие тут очень шаткое. Это бесконечная белая беговая дорожка, увитая живыми цветами. И Франни даже понятия не имеет обо всем этом. Ей посчастливилось не застать эту одержимость целого поколения стремлением заткнуть друг друга за пояс. Началось это лишь в последние несколько лет. И я думаю, виной тому Америка. Это ведь от них обычно приходит, когда мы начинаем заниматься ерундой. Мы же все у них перенимаем!
И, по правде говоря, дело тут не только в каком-то чувстве долга перед подругами, но и в том, что мне не хочется в какой-то момент выпасть из общей жизни, остаться вне игры. Вокруг меня столько всего происходит, все так стремительно меняется. Свадьбы, новоселья, дети. И я бы чувствовала себя очень несчастной и одинокой, если бы просто отслеживала по Фейсбуку или Инстаграму, как все это разворачивается без моего участия. Стыдно признаться, но мне необходимо ощущать эту постоянную включенность в происходящее. Я боюсь, что мои подруги меня позабудут. Об этом страхе выпасть из игры – о так называемом «синдроме упущенных возможностей» – вовсю трещат в интернете еще где-то с 2014 года. Если меня приглашают на какое-то важное событие в чьей-то жизни – значит, я ценный человек. И я что-то для них значу. Довольно странный, скажем, критерий дружбы, доказывающий, что меня любят. И как бы я ни сознавала, насколько это глупо и убого и насколько сама я мелкая и примитивная личность, коли так мыслю, от этих чувств никуда не деться, они не перестают существовать. Они, так или иначе, мною движут.
Я наигранно улыбаюсь Франни.
– Да и по-любому, в моей жизни все равно больше ничего не происходит. На что еще мне тратить деньги, если не на свадьбы!
Вопрос это риторический – однако Франни глядит на меня с легкой грустью и тихо произносит:
– На себя.
Я встаю из-за столика и, отворачиваясь, закатываю глаза. Я очень люблю Франни, но говорить с ней совершенно бесполезно. И вообще, мне пора уже возвращаться к работе.
Свадьба № 4
Пьер и Эмили.
Тилсбери-Парк, графство Девоншир.
Главная черта: все до тошноты классически и старомодно. Кругом, насколько хватает глаз, – визитные костюмы, смокинги да фраки. Впрочем, глаз хватает не слишком-то и далеко, поскольку обзор загораживают миллионы всевозможных шляпок.
Меню: на закуску копченый лосось, далее – цыпленок, и меренги на десерт. Для вегетарианцев – красный перец, начиненный козьим сыром.
Подарок: шикарного вида тостер из «дебенхеймовского» подарочного списка. Цена: 105 фунтов.
Из слухов: Сразу после торжественной церемонии невесту нашли всю в слезах из-за того, что ее «свадебный хэштег» оказался совсем не популярен. Все предыдущие восемь месяцев она просила своих будущих гостей на своих страницах в соцсетях «поддержать популярность» ее профиля #БарашекЖенитсяНаЯрочке#.
Мой банковский баланс: 54 фунта стерлингов.
Глава 7
Когда я приезжаю в бар, Джоэли милым таким голоском велит какому-то мужичку «катиться обратно в свой отстойный Лидл». Увидев меня, она радостно вскрикивает и энергично подскакивает со стула, едва не заехав «линдловскому» парню по лицу. Тот, сердито надувшийся в своем модном костюме, ретируется назад, к хохочущим друзьям.
– Лайла! – восклицает она, заключая меня в свои пышные и щедрые объятия.
С Джоэли обниматься приятнее, чем с кем-либо на свете! Конечно же, отчасти это объясняется тем, что она чисто физически такая большая и пухлая. Но еще это и потому, что она словно полностью оборачивает тебя собою, обнимая. Все твое существо она привлекает к своей груди – и, кстати, никогда не похлопывает по спине, как норовят сделать все остальные. Понимаете же, что я имею в виду? Будто им отчаянно хочется показать, что как можно скорее надо завязывать с этими объятиями. Будто признавший поражение борец похлопывает противника, давая знак закончить поединок. На самом деле сильно сомневаюсь, что Джоэли первая добровольно разомкнула бы объятия.