История Испании - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 22

Годой был вовсе не дурак. Как я уже говорил, он у нас оказался смышленым и с огоньком, вот только одна беда: дело, которое он себе отхватил, усердно сминая простыни королевской постели, то есть управление Испанией, оказалось той еще задачкой. Сами пораскиньте мозгами: королева – интриганка, король – недалекий добряк, окаменелый католицизм, некультурное и непрезентабельное дворянство, ужасающие эксцессы в виде увлечения гильотиной в ходе Французской революции и неграмотный народ, эдакий тюфяк, с гораздо большей склонностью к бою быков, опереткам в исполнении местных щеголей и куплетам в стиле «Спаси и сохрани» – да мы и сейчас такие, – чем к учению и труду, в которых лишь немногие из нас смогут послужить примером. При таких ингредиентах, ясное дело, каши из топора не сваришь. А к этому нужно еще прибавить традиционное недоверие к Великобритании, с этими их коммерсантами, вечно жадно поглядывающими на наше добро в Америке и Средиземном море, которые со своим обычным английским цинизмом неизменно старались подгадить ровно настолько, насколько было в их силах. Что само по себе в разгар революционного кризиса в Европе, к тому же с нерешительной и дурно управляемой Испанией, оказалось проще пареной репы. Штука в том, что Годой, несмотря на его добрые намерения (а он был юношей современным и покровительствовал людям просвещенным, таким как драматург Моратин), все время пребывал между Сциллой и Харибдой, то есть между англичанами, которые плевать хотели на все, что не писано пером, и французами, над которыми уже стоял Наполеон и которые становились совершенно невыносимы. В общем, мы вступали в различные альянсы и контральянсы, мотались отсюда туда и обратно, от борьбы с Францией до союза с ней в совместном противостоянии Англии, а по счетам платили, как всегда, в одиночку. В итоге: удобная и легкодоступная война с Португалией – Апельсиновая война, попытка завоевания Тенерифе капитаном Нельсоном, где он потерял руку, да и вообще канарцы устроили ему, этому пижону хренову, разгром чемпионского уровня, а еще – Трафальгарская битва, уже в 1805 году. В ней, благодаря невеликому политическому чутью Годоя, мы оказались под некомпетентным командованием французского адмирала Вильнёва, а адмирал Нельсон хоть и погиб в бою, но сторицей воздал за свою потерянную на Тенерифе руку, заставив нас сжевать поражение, как пикадор шляпу. Исход Трафальгарской битвы имел тяжелые последствия по самым разным причинам: мало того что мы остались без кораблей и нам уже нечем было защищать свои сношения с Америкой, так еще и Англия почти на полтора века сделалась полноправной хозяйкой морей, стерев нас в порошок, потому как именно там пошел ко дну испанский военный флот под командованием элитных офицеров, таких как Чуррука, Гравина и Алькала-Гальяно. Это были моряки и ученые, замечательные последователи и наследники Хорхе Хуана, которые читали книги, знали, кто такой Ньютон, и снискали уважение даже своих врагов. Трафальгар поставил крест на всем – на кораблях, людях и самом будущем, обеспечив состояние идеальной готовности к несчастьям, уготованным нам новым веком. Как раз в тот момент, когда те две Испании, чьи очертания стали прорисовываться благодаря идеям модернизации и энциклопедизма (огрубляя, Испания – поборница трона и алтаря и та, что намеревалась то и другое сбросить), проявлялись все с большей и большей отчетливостью. Испания уже успела ощутить изменения к лучшему, и даже в реакционных кругах наметился отчетливый тренд к модернизации, явственный в том числе и в наших американских колониях, пока еще не ставивших под вопрос свою принадлежность испанской метрополии. Все это – и прогресс, и независимость колоний – еще могло быть достигнуто естественным путем: мирно, в ходе исторического развития. Но некомпетентная политика Годоя и высокомерие Наполеона подстроили нам смертельную ловушку. Под предлогом завоевания Португалии, на тот момент уже император французов, Наполеон ввел свои войска в Испанию и низложил королевскую семью, показавшую величайший в нашей истории пример низости, сервильности и гнусности. А после того как восстание в Аранхуэсе (организованное наследным принцем Фердинандом, ненавидевшим Годоя) снесло с вершин власти фаворита, Наполеон отправил во французскую Байонну (формально погостить, а на самом деле – пленниками) старичков-королей и наследника, которые устроили там такой цирк шапито деградации и семейных склок, что вспоминать до сих пор совестно. Под «дружественным нажимом» Наполеона Карл IV отрекся наконец в пользу Фердинанда VII, но все это было скорее для отвода глаз. Полуостров был уже оккупирован французскими войсками, и император, не имея ни малейшего понятия, с какими подданными ему предстоит иметь дело, принял решение окончательно отставить Бурбонов от испанского трона и провозгласить королем члена своей семьи. «Народ, которым правит духовенство, – записал он, уверенный в своей правоте, – не способен сражаться». Слова тонкого психоаналитика. Но штука-то в том, что если как полководец и император Наполеон был мастером на все руки, то вот в пророчествах он явно ни черта не понимал.

А вот теперь – трагедия. Поскольку были такие люди, для кого все это неизбежно стало душераздирающим и ужасным. Попробуйте залезть в шкуру испанца умного и культурного. Представьте себе того, кто читает книги, кто склонен смотреть на мир критически, будучи убежден в том, что свет просвещения и прогресса, разливающийся по Европе, вытянет Испанию из глубокого колодца, в котором веками держат ее мало к чему пригодные короли, фанатичное духовенство и всякая вороватая и оппортунистическая нечисть. И представьте, что такой испанец доброй воли, заглядывающий за Пиренеи, приходит к выводу, что наполеоновская Франция, дитя Революции, уже несколько приутихшая под воздействием здравого смысла своих граждан и гения Бонапарта, есть не что иное, как источник того самого света. Маяк, что сможет побудить прогрессивно мыслящих испанцев стряхнуть с себя жалкую пыль и превратить свою родину в современное государство, устремленное в будущее: книги, наука, гражданский долг, ответственность интеллектуалов, критический склад ума, свободный обмен идеями и их обсуждение и так далее и тому подобное. И подумайте о том, что именно по указанным причинам этот испанец, человек, безусловно, хороший, радостно встречает новость о том, что Испания и Франция – союзники, что отныне они пойдут рука об руку, и он понимает, что именно благодаря этому союзу чудесным образом откроется та дверь, через которую его родина, ставшая уже к тому времени единой нацией, вдохнет совсем другого воздуха, отличного от атмосферы ризницы и застенков. И вообразите себе, что этот испанец со всеми его надеждами и чаяниями видит, что союзнические французские войска входят в Испанию с наглыми замашками новых хозяев Европы. И что Карла IV, его благоверную, их жалкого сыночка Фердинанда и красавца Годоя, то есть всю семейку Телерин ^[47] скопом, вывозят во Францию то ли как гостей, то ли как пленников, а Наполеон к тому же принимает решение посадить в Испании королем своего брата. Некоего Пепе ^[48]. И что проглотить все это народ не может и растет ропот, сначала тихий, себе под нос, а затем – в полный голос, когда французские вояки начинают задирать нос, таскать сабли по театрам, на корриду и по кафешкам и лапать за филейные части танцовщиц фламенко. И вот тогда, из-за недостатка такта с их стороны, происходит именно то, что с неизбежностью и должно было произойти в стране драки и навахи, а именно самая неграмотная, жестокая и дикая шантрапа, которой терять нечего – чик-чик и ножичком по яйцам, – устраивает 2 мая 1808 года классную заварушку в Мадриде. Вначале, правда, на улицу – мочить лягушатников – выходят только доходяги, фраера из нищих кварталов и девицы из района Лавапьес, а вся остальная публика, именуемая порядочной, сидит дома и выжидает. Власти же при этом кивают на французов, так что обстановка накаляется, Мюрат (командир злодеев) приказывает стрелять без жалости, дальше – больше: мирные люди приходят в волнение, духовенство тоже выступает против французов – разносчиков либеральной идеи; мятеж распространяется, как подожженный сухой порох, и вот уже с оружием в руках встает вся Испания. Хотя – что есть, то есть – на наш особый манер: каждый сам за себя, а кто не спрятался – сам дурак, и все это – в масштабах всего Полуострова. И вот тогда-то и наступает наиболее драматичный момент для самых просвещенных и образованных. Для тех, кто точно знает, что Испания ошиблась врагом, не на того поднялась, потому как эти захватчики, которых мы колем и режем, – это и есть будущее, и, напротив, те силы, что защищают трон и алтарь, – это, в общем, и есть самое закоснелое бескультурье и самое замшелое прошлое. Так что попробуйте оценить глубину трагедии интеллектуалов: знать, что тот, кто несет модернизацию, стал твоим врагом и что твои соотечественники воюют за неправое дело. Отсюда и дилемма, и душевный раздрай: что выберешь – быть патриотом или стать «офранцуженным»? Поддержать пришедших в твою страну с риском, что тебе голову оторвут свои сограждане, или же пойти вместе с ними воевать, потому как лучше не плыть против течения? Или же исходя из совсем другого соображения: будь ты хоть семи пядей во лбу, но, когда захватчик твоей земли убивает соседа и насилует золовку, ты не можешь остаться дома книжки читать. Таким образом, многие из тех, кто знает, что, как бы то ни было, французы – это надежда и будущее, оказываются в конце концов под ружьем – из чувства чести или под давлением обстоятельств, воюя против своих же идеалов в формированиях типа тех, что были у Панчо Вильи. То есть в партизанских отрядах с крестами и ладанками на шее, вдохновляемых монахами, которые стояли на том, что французы – воплощение самого дьявола. Так что в ходе этой войны, столь неудачно названной Войной за независимость (нам никогда не обрести независимости от самих себя), вся Испания превращается в западню, причем как для французов, так и для тех, кто – и это самое печальное – был убежден, что вместе с французами к нам наконец-то пришли свобода и просвещение.