Проклятая комната - читать онлайн книгу. Автор: Мирей Кальмель cтр.№ 31

Гук на шаг придвинулся к ней. Он вдруг во всем разуверился. В глазах Альбери появился тот необъяснимый блеск, который всегда неодолимо притягивал его к ней. Она тяжело опустилась на кровать.

— Я так устала, Гук, — тихо проговорила она. — Лоралина очень раскаивается в своем поступке, каждый день приходится ее утешать. Но во мне нет материнской нежности. И все же я ей нужна. Как и ты мне, Гук…

Две слезинки выкатились из уголков ее глаз. Гук почувствовал, как сжалось его сердце. Он приблизился, сел рядом, прижал ее к себе. Альбери не вырывалась. Наоборот, она обняла его за шею с такой силой, словно боялась, как бы он не вырвался. Гука невольно захлестнула волна желания. Он не впервые желал ее, но сейчас это было нечто неизведанное. Его тело с давно забытыми ощущениями вновь возрождалось к жизни. Оно настойчиво требовало то, что ему причиталось.

Альбери инстинктивно поняла это, но не пошевелилась. Он осторожно приподнял ее тяжелую каштановую косу, нежно пробежал губами по шее снизу вверх — почувствовал, как мелко задрожала она от этой ласки. На какое-то мгновение мелькнуло в памяти изнемогающее от ласк лицо Антуанетты, но он тут же прогнал его и мягко прильнул к губам жены. «Это в первый раз», — подумал он. Впервые целовал он ее так, а Альбери отвечала на его поцелуй. Осмелев от своей дерзости, он медленно опустил ее, стал освобождать от лифа.

Тут-то Альбери и оттолкнула его. Она плакала. Кровь застучала в его висках. Заныла напрягшаяся плоть, но он через силу смирился. Его пальцы с сожалением соскользнули с ее вены на шее, в которой он улавливал неритмичное биение, порожденное желанием.

— Я хочу этого, Гук. О да, я хочу, но не могу, — простонала она, отворачивая голову.

— Ты никогда не говорила почему, — только и ответил он, загоняя в себя несбывшуюся надежду, родившуюся от их объятия.

— А нужно ли?

Гуку этого было мало, он жаждал объяснения.

— Я не буду тебя неволить, — посчитал он нужным успокоить ее, полагая, что лишь страх стоит между ними непреодолимым барьером.

Вновь воцарилось молчание, прерываемое только всхлипываниями Альбери. Она подыскивала слова. Как же давно собиралась она их произнести! Но содержащаяся в них правда приносила ей страданий больше, чем подавленное желание.

— Скажи, прошу тебя!

— Что ты сделаешь… что ты будешь делать с ребенком, который уродится в меня?

Гук застыл с открытым ртом, у него захватило дух. Ведь это действительно было возможно. Ему и в голову никогда не приходило, что у него и Альбери может родиться монстр, и тем не менее… Он представил себе младенца с волчьей головой и его затошнило. Прево отодвинулся от жены и встал — ему захотелось срочно выйти на свежий воздух.

Когда он шел к двери, его остановил, пригвоздил к полу хватающий за душу, умоляющий голос Альбери:

— Не покидай меня, Гук! Не сейчас! Я люблю тебя!

Пятнадцать лет. Пятнадцать лет надеялся он когда-нибудь услышать эти слова. Сердце подпрыгнуло в груди, но сейчас оно было жестоким, наполненным отвращением.

Он услышал свой взволнованный голос:

— Не беспокойся. Я тоже тебя люблю.

Затем он вышел и без оглядки сбежал по лестнице.

Изабо поела с большим аппетитом. Путешествие здорово утомило ее, так как давно уже она не садилась на осла. Спала она в придорожных харчевнях или на ночных стоянках у костра вместе со странниками и торговцами, державшими путь из Клермона в Париж. Она всегда старалась примкнуть к ним, потому что так было безопаснее — слишком уж много развелось разбойников. На главных дорогах путешественников часто сопровождали солдаты. Грозные банды, промышлявшие разбоем на окраинах лесов, опасались нападать на группы, насчитывающие больше двадцати человек. Иногда Изабо дежурила у костра, пока остальные спали, и чувствовала себя счастливой.

А в данную минуту отец Буссар заверил ее, что Нотр-Дам — самое безопасное место для нее. И прежде чем она начала задавать все свои вопросы — о Крокмитене в том числе, — аббат предложил ей сперва отдохнуть в предназначенной ей комнате. Она последовала за ним, вскинув на плечо скудные пожитки, завернутые в узелок из полотна, принадлежавшего еще ее бабушке. В узелке были щетка с пожелтевшими щетинками и самшитовой ручкой, гребешок да зеркальце в изящной серебряной оправе. Это было единственным ее сокровищем, которым она дорожила больше всего на свете. Бенуа подарил ей его за несколько месяцев до их обручения. Какой же смущенный был у него тогда вид, как переминался он с ноги на ногу!

Он изготовил подарки своими руками, и она взяла их с собой, когда они убегали. Альбери нашла их в той проклятой комнате после того, как Франсуа уехал в Воллор, и отдала ей. Это все, что у нее осталось от потерянного счастья. Все, что помогало ей жить. И еще жажда мщения.

Но сейчас она думала о своем новом мирке. Комнатушка была узенькой — что-то вроде мансарды в строении, примыкающем к внушительному сооружению. Они добирались до нее, пересекая собор изнутри и взбираясь по лестнице. Изабо не доводилось еще видеть такого великолепия, и мягкость линий, богатство витражей, строгость и одновременно радующая глаз утонченность архитектурных деталей сыграли свою роль, пробив в ней защитный панцирь, которым горечь, злость и невзгоды обволокли ее душу. Даже не заметив этого, она подошла к низкой двери радостной, как бы смывшей с себя наслоения и горечи, и злости, и невзгод. Стоявшая в комнатушке кровать была скромной, с распятием над изголовьем, прибитым к стене гвоздем, но это была настоящая кровать с тюфяком, набитым свежей соломой, и толстыми одеялами.

Точно девочка, она захлопала в ладоши. По сравнению с ее бывшей грязной норой это выглядело опочивальней королевы.

— Вам здесь будет удобно. Никто не будет знать, когда вы приходите и уходите. А впрочем, никто здесь и не бывает. Эта комната несколько лет назад служила убежищем для одной знатной дамы, которая укрывалась здесь от домогательств брата короля. Теперь это ни для кого не секрет после того, как она бросилась с большой высоты и разбилась.

С этими словами аббат подвел ее к каменному парапету, чтобы она могла полюбоваться видом на город. От захватившей дух красоты Изабо широко открыла глаза. Под ее ногами, выпустив из себя улочки, опутывающие острова оживленной Сены, старый город представился величественным красочным ковром.

Когда через несколько минут они вернулись, на столе стоял поднос с едой. Кто-то незаметно принес его. Аббат удалился, пожелав ей приятного аппетита и пообещав, что позовет ее после службы, чтобы обсудить с ней, как ей жить дальше.

— Париж… — пробормотала она. — Я в Париже!

— Вам здесь понравится, мадмуазель.

Изабо удивленно оглянулась. Перед ней стояла совсем маленькая женщина; все еще не оправившаяся от восхищения Изабо и не заметила, как та вошла. «Ну вот, — подумала она, — Париж еще и королевство карликов!»

— Бертилла, к вашим услугам, — галантно приветствовала ее посетительница, смешно присев в реверансе.