Венеция. История города - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гарретт cтр.№ 65

И тем не менее первое представление наверняка было незабываемым зрелищем. Ставили «Царь Эдип», вариации на тему Софокла, написанные Орсатто Джустиниани на музыку Андреа Габриели. Участие этого известного венецианского композитора, несомненно, только добавило престижа как самому событию, так и Виченце в целом. Пышные костюмы и величественные жесты актеров сохранились на фресках на стенах Антеодеона рядом со зрительным залом. В постановке учитывались звуковые, визуальные и даже обонятельные эффекты — в самом начале со сцены «внезапно донесся аромат».

Неподалеку от города расположена одна из самых удачных вилл Палладио, построенная в конце 1560-х для монсеньора Паоло Альмерико, но известная под названием «Ла Ротонда». Альмерико, рассказывает архитектор, «пропутешествовал много лет, обуреваемый стремлением к славе, пережил всех своих родственников, вернулся в родную страну и для восстановления сил удалился в одну из своих загородных резиденций». Там он построил «в соответствии со следующими своими выдумками» виллу.

Из всех зданий, построенных Палладио, Ла Ротонда вызвала наибольший резонанс. Она стала, например, моделью для Чизвик-хауса лорда Берлингтона, а в 1979 году ее интерьеры представил очень в выгодном свете Джозеф Лоузи в своем фильме «Дон Джованни».

Верона

Верона, до которой от Венеции не больше двух часов поездом, а на машине и того меньше, являет собой ее идеальную противоположность. Здесь есть холмы и бурные альпийские речки, а «на берегах возвышаются скалы, где темнеют кипарисы и туманно серебрятся оливы», как писал Рескин. И самое главное, чего нет в Венеции — массивные, уцелевшие до сих пор римские постройки. Огромный амфитеатр (примерно 100 год н. э.), с его сорока четырьмя ярусами сидений (которые часто обновляли начиная с XVI века), некогда вмещал 22 000 зрителей. Если въезжать в Италию через перевал Бреннер, этот город и его здания первыми попадаются на пути. Прежде всего именно они открывались взорам северных завоевателей и путешественников. Гёте, страстно жаждавший классицизма, именно здесь впервые с ним столкнулся. Восхищение не помешало ему анализировать, — а ведь большинство из нас просто бродили бы по округе и смотрели во все глаза! Поэт размышлял о том, как создавалась эта огромная окружность и какой эффект производила на тех, кто собирался здесь: по мнению Гёте, она была призвана «впечатлять собой людей, чтобы заставить их почувствовать и поверить в свои силы». Все началось с импровизированных трибун, которые сооружали из скамей, бочек и телег, чтобы лучше видеть через головы толпы, а дальше уже специально для публики строят конструкции, поднимающиеся уступами. Затем архитектор удовлетворяет «всеобщую необходимость», создавая «максимально плоский кратер»:

Это «единое тело» некогда, по свидетельству Кориэта, наблюдало за боями гладиаторов и быков, видело — прежде всего в дни карнавала — такие «триумфальные зрелища… как конные турниры и другие благородные состязания», а в наши дни посещает блестящие ежегодные оперные сезоны.

Как и во многих римских городах, самые очевидные достопримечательности — всего лишь капля в море; отсутствие следов древних поселений в лагуне подчеркивает, насколько далека она была от жизни на материке в первые века своего существования. Порта Борсари и другие арки и портики сохранились почти неизменными до наших дней и ослепляют своей белизной в городе, где полным-полно розового и пестрого мрамора. Понте Пьетра (современная версия оригинала, который сильно пострадал от бомбежек во Вторую мировую войну) нависает над сине-зелеными водами Адидже рядом с римским театром. Это здание начали строить, наверное, лет за сто до амфитеатра, но в целом завершили уже в Средние века. Его откопали в XIX веке в очень хорошем состоянии и восстановили специально для того, чтобы с 1962 года проводить там ежегодный театральный фестиваль. А потому некоторые детали, включая то, что осталось от античного мраморного пола орхестры перед сценой, летом скрыты за современными сценическими конструкциями и местами для зрителей. Но наблюдая за репетициями или работой декораторов, как бы ни были далеки их методы работы от римского театра, мы можем приблизиться к пониманию пустого сценического пространства.

Театральный комплекс террасами спускается по склону холма, напоминая застывший поток фрагментов античной архитектуры: капителей, отдельных крупных каменных блоков, надписей, скульптурных сцен — всех этих печальных обломков империи, число коих кажется бесконечным. Из театра можно подняться, на лифте или по лестнице, на вершину холма в бывший монастырь Сан-Джироламо. Когда поднимаешься по ступеням мимо розовых олеандров (где в один из приездов я видел маленьких, тонконогих желтых паучков), постепенно открывается все более завораживающий вид на реку. Из окон обители можно увидеть театр, а дальше, среди высоких сосен, течет Адидже, и греются на солнце крыши и башни города. Вот устремилась ввысь башня Сант-Анастазиа, а где-то на горизонте маячат краны и высотки… Сейчас в монастыре расположен прекрасный археологический музей. В экспозиции представлена, например, фигура больше человеческого роста, изображающая императора в кирасе и плаще. Идентифицировать его сложновато, поскольку голова отсутствует, но украшения его доспехов сработаны на совесть, не забыты даже маленькие бараньи, львиные и слоновьи головы. Впрочем, найдутся в музее и целые фигуры, снабженные головами: некоторые — со сложными императорскими прическами, другие — с восхитительными коронами и диадемами. Выдающимися их не назовешь, но превосходный белый мрамор, из которого они сделаны, оставляет приятное впечатление. Пройдя по небольшой, тихой галерее эпохи Возрождения, украшенной пальмами (отреставрированной в 1920 году), попадаешь на выставку мозаик, свезенных с разных концов несомненно процветавшего римского города.

Верона выжила как один из главных городов Италии вестготов. Позже здесь сформировалась средневековая община, а затем, в XIII и XIV веках, обосновалась династия, известная как делла Скала, или Скалигеры. Один из основных периодов строительства наступил здесь после землетрясения 1117 года, когда были восстановлены церкви Сан-Лоренцо, Сан-Дзено и Дуомо. Позже появилась Сант-Анастазиа; ее строительство началось в конце XIII века и по большей части закончилось в XV (фасад оставался незавершенным). Это большое здание, оснащенное, как и другие доминиканские церкви, тремя нефами и впечатляющими колоннами из веронского мрамора. Здесь, в часовне Пеллегрини, находится фреска Пизанелло «Святой Георгий и Принцесса» (1438). Знаменитую рыцарскую сцену с участием златокудрого святого и принцессы с высоким округлым лбом, считавшимся в те времена бесспорным признаком красоты, можно увидеть наверху, справа от арки. Не менее знаменитые лошади этой пары находятся там же, а по другую сторону арки, на неровной, усыпанной камнями земле — то, что осталось от земли дракона. Фреска значительно повреждена, но это только усиливает романтический эффект. Не столь романтическое предостережение можно усмотреть в изображении двух повешенных, которые, в отличие от святого Теория, вероятно, совершили подвиги не столь благородные. «Благовещение» (1424) того же автора находится в церкви Сан-Фермо. Поклонникам Пизанелло следует отправится в герцогский дворец в Мантуе, где в 1968 году было обнаружено немало фрагментов фресок его артуровского цикла — рыцари, битвы, прекрасные дамы, огромный замок.