– Что ты помнишь про то нападение?
– Э, ну, – Файф положил руку на подлокотник своего огромного кресла и плюхнулся в него. Он больше не нервничал из-за Элиота и не грустил из-за Эстер. – Все произошло рано утром. Меня разбудил звон разбитого стекла. Я побежал в комнату Элиота, но он уже был внизу, где завязалась потасовка.
Ильза изучала дырявый стол, на котором раньше лежала карманная кузница.
– И им нужна была лаборатория?
Файф театрально развел руками.
– Им нужно было все. Во время одного из набегов они перевернули оранжерею. Во время другого – разрезали обивку мебели в библиотеке, – он опустил плечи. – За пару недель до нападения я сказал Эстер, что не могу спать, потому что боюсь, что налетчики разгромят лабораторию, но мы никогда не предполагали, что это место может стать целью, пока…
– Пока они не украли карманную кузницу.
Файф кивнул.
– Кто знал о ней? Кто-нибудь вне стен Зоопарка?
– Иногда я делюсь мыслями с некоторыми знакомыми чародеями Илиаса, когда мои эксперименты выходят за рамки компетенции Кассии.
Ильза взволнованно выпрямилась.
– Тогда, возможно, эти люди связаны с мятежниками!
Файф нахмурился.
– Не припомню, чтобы я при них упоминал что-то про кузницу.
Ильза снова поникла. Илиас, как, вероятно, и Гедеон, полагал, что колдуны-мятежники что-то искали и во время их последнего вторжения они кое-что украли. Простая цепочка событий, в связи между которыми никто не был уверен.
Ильза и Файф подскочили, когда дверь распахнулась и в лабораторию без стука вошел Элиот.
Внезапно Ильза испугалась, что Элиот слышал, как они его обсуждали. Она поймала себя на том, что прокручивает в памяти разговор с Файфом в поисках того, чего Элиоту не следовало знать. Однако юноша практически не обратил на нее и Файфа никакого внимания. Его холодный взгляд скользнул по лаборатории, словно комната чем-то ему не угодила.
Файф подскочил из кресла, чтобы поздороваться, но в этот же момент Элиот заметил что-то в противоположном конце лаборатории и прошагал мимо мальчика к своей цели – карте Лондона, с наложенной на нее полупрозрачной картой Метрополитена.
Элиот осмотрел раму, подставку, колесики под разными углами, затем ухватился за дальний конец доски для заметок и начал толкать ее к двери. Файф отошел в сторону, чтобы не мешать. Ильза же осталась стоять на месте, и Элиоту пришлось сделать вокруг нее петлю.
– Я одолжу ее на некоторое время, – это было все, что он сказал, прежде чем исчезнуть в коридоре.
– У тебя самого разве мало карт? – крикнула Ильза ему вслед, но дверь уже закрылась.
Файф испустил долгий вздох и рухнул обратно в кресло.
Глава 22
После инцидента, в результате которого Павел Креспо чуть не лишился руки, было принято единогласное решение, что он не должен больше присутствовать на уроках Ильзы. Именно поэтому девушка, войдя в гостиную, не была готова увидеть, что он стоит там, по-военному заложив руки за спину, и с угрюмым выражением глядит сквозь нее, как будто она – пустое место.
Однако Ильза отказалась показывать ему свою слабость. Скрестив руки на груди, она смотрела исключительно на Алицию.
– Я не собираюсь ничего делать, пока он здесь.
Алиция подняла руку в примирительном жесте.
– Павел здесь по моей просьбе, чтобы принести вам свои извинения.
– Они не принимаются.
– Во всяком случае, позвольте ему наступить на горло своей гордости. Возможно, вам это покажется забавным.
Стиснув зубы, Ильза медленно выдохнула и посмотрела на Павла.
– Приношу свои извинения за то, что мои методы преподавания оказались слишком сложными для вас, – сказал он своим высоким, пронзительным голосом.
Разозлившись, Ильза повернулась к Алиции.
– Это не извинения!
Глаза женщины впились в Павла, и Ильза представила себе язвительное содержание ее упрека. Однако мужчина не поддался.
– У меня сложилось впечатление, что вы хотите научиться защищать себя, а не играть в детские игры, – сказал он. – Поэтому я приношу свои извинения за то, что неверно истолковал ваши намерения.
– Иди к черту и гори в аду, ты мерзкий…
– Довольно! – сказала Алиция. – Теперь я понимаю, что напрасно пыталась вас помирить.
Павла отпустили, не сказав ему больше ни слова. Он вышел из гостиной, словно ничто на свете не могло его там удержать.
«Скатертью дорога», – подумала Ильза, впиваясь взглядом в его спину. Она надеялась никогда больше его не увидеть.
– Чем мы займемся сегодня? – спросила она у Алиции.
Та мягко улыбнулась. Должно быть, для нее тоже стало облегчением, что грубое поведение Павла не сорвало их урок.
– Я весьма довольна тем, что теперь вы умеете защищаться от чтения мыслей лучше, чем когда бы то ни было. Если будете практиковаться, этот навык продолжит служить вам верой и правдой. Поэтому мы с вами уделим наше внимание второму аспекту: сегодня днем я хочу проверить, на что вы способны.
В гостиной, как всегда, кто-то уже приготовил для них чай, и Алиция разлила его по чашкам.
– Мы с вами будем беседовать, – продолжила она, – и я попытаюсь манипулировать вашими мыслями. С тех пор как Павел попытался контролировать ваш разум в первый раз, вы неплохо с этим справлялись, но предупреждаю: я не буду делать вам никаких поблажек.
Ильза с готовностью приняла чашку с блюдцем. Она знала, как извлечь максимум пользы из хорошего реквизита. Потягивание и помешивание чая дадут ей время сосредоточиться. Девушка положила четыре куска сахара в чашку. Обычно это вызывало у Алиции выражение безудержного отвращения, но сегодня ее это позабавило. Ильза сделала большой глоток, чтобы придать себе сил, и с наслаждением почувствовала тепло, которое разлилось по ее горлу.
– Итак. – Алиция, продолжая держать спину идеально прямо, поудобнее села на стуле и начала помешивать свой чай. – Скажите, как вы освоились?
– Я постепенно привыкаю ко всему, – сказала Ильза. – Я узнала, что под Вестминстерским аббатством существует целый новый мир, что некоторые люди могут проходить сквозь стены или перемещаться с места на место, что в те моменты, когда мне казалось, будто гадалка в театре читает мои мысли, она, черт возьми, могла по-настоящему это делать. Извините за мой французский.
Алиция сдержанно улыбнулась.
– Я имею в виду, как вы освоились с тем, что теперь стали Ильзой Рейвенсвуд?
– А, – девушка начала шутить, потому что нервничала из-за упражнения, но к ней в душу закралась новая тревога. – В основном нормально. Не то чтобы от меня многого ожидали. Разве только, что я не должна убегать и остаться в живых, если меня попытаются убить.