Ловля молний на живца - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Млынчик cтр.№ 30

– Без высшего образования ты ничего не добьешься! Это ежу понятно. Вот получи его для начала, а потом гуляй хоть на все четыре стороны! – Мама злобно взяла пульт от телевизора и стала щелкать каналы. – У всех дети только рады поступлению, не могут дождаться начала студенческой жизни. А тебе это по барабану? Думаешь, ты отличаешься от других? Я это давно заметила. Так вот, что я тебе скажу: это очень гордая мысль, Маша. Помнишь дядю Женю Линковского? А? Он у нас тоже был творческой личностью, а-ля вы все плебеи. И где дядя Женя сейчас? Торгует в секонд-хенде, вот где!

– А что в этом плохого? Что плохого, если ему так нравится?

– Нравится? Это тебе сейчас легко говорить, когда ты сидишь в квартире, ездишь в машине, на которые твой папа пахал много лет, и ни в чем не нуждаешься. Ты что, хочешь все папины усилия пустить псу под хвост?

– Не хочу я ничего пускать… – Маша отскочила к двери, – я не буду больше это обсуждать! – Она выскочила в коридор и хлопнула дверью своей комнаты. Бросилась на кровать, схватила фиолетовую лису и уткнулась в нее лицом. Скоро Маша увидела, что пластиковые глаза лисы расплавились и поплыли, превратившись в две жидкие вонючие слезины. Она опять излучала проклятый ток!

– Чем это воняет? – Папа резко раскрыл дверь в ее комнату. – Ты что-то жжешь?

Маша обратила на него красное распаренное лицо. Он присел на корточки возле розеток.

– Проводка, что ли, горит? Канифолью какой-то тянет.

– Когда я вошла, тут уже так пахло. – Маша сунула лису под подушку. Белый след глаза мазком прошелся по краю наволочки.

– Сейчас проверю розетки. Слушай, не злись ты на маму. Она нервничает! Мы два года ждем твоего поступления, а ты тут заявляешь, что учиться передумала. Не говори об этом хотя бы вслух.

– Пап, она меня спросила, я честно отвечаю, что думаю. Что я, врать должна?

– Может, промолчать стоило бы. Зачем накалять атмосферу? Маму драконить… Она же только из больницы. И потом, все эти твои идеи – действительно туфта.

– Спасибо, пап, на добром слове.

– Мань, ты не смыслишь, о чем говоришь. Хочешь, я расскажу пару историй о людях, которые после школы стали работать, как ты хочешь… И что все-таки… Чем тут так воняет? – Он пристально посмотрел на Машу.

– Не знаю.

– С тобой точно все нормально? Больше не заикаешься? Завтра едем на прием к Ивченко.

– Зачем?

– Хочу разобраться, почему заикание возобновилось, – с этими словами папа вышел.

Маша принялась механически прибираться в комнате. Теперь из-за слез завтра у нее опухнет физиономия.

* * *

На следующий день она приехала в метро на площадь Александра Невского, где Шалтай договорился встретиться с товарищами по группе. У ларька напротив выхода из метро уже терлись Лопез и волосатый барабанщик Вэл, сутулый парень с белесыми ресницами под проколотой бровью. Ребята поприветствовали Машу.

– Ты сегодня с нами? Когда дамы на репе, играется легче, – улыбнулся Вэл и затушил потертым кедом бычок, – хлев превращается в сад…

– Юлю с собой не взяла? – Лопез подмигнул Маше.

– Не-а. Давно ее не видела.

– И я тоже… О! Вот и Вова!

От вестибюля к ним приближался Шалтай. За спиной виднелся гриф гитары в черном чехле, закрепленный за рюкзаком. Из-под кепки выбивались кисточки черных волос, которые показались Маше значительно более короткими, чем раньше. Он пожал парням руки, а потом смазанно проехался губами по Машиной щеке.

– Подстригся?

– Да, – он снял кепку, – нормально?

– Очень даже… – Она слегка улыбнулась. – Погнали! Опаздываем! – Вэл махнул рукой.

Отправились мимо Александро-Невской лавры в сторону промзоны, которая начиналась сразу за Обводным каналом. Через трухлявую маленькую дверь они вошли в обшарпанное здание бывшей советской документальной киностудии. Поднялись по пыльной лестнице, заваленной грудами разломанной мебели, на второй этаж. Доски с множеством щелей и клочками запачканного краской линолеума скрипели под их подошвами.

– Пойду к Слесарю. – Вэл двинулся по коридору, оставив их стоять перед одной из дверей.

– Здесь админ – Слесарь из «Психеи», – пояснил Лопез.

– Крутая новость, – прошептал Вэл заговорщически, когда вернулся и принялся с хрустом отпирать покрытую вмятинами дверь. – Слесарь сегодня будет искать банду на разогрев. Угадайте что? Он зайдет нас послушать!

– Ого. Значит, вы будете выступать с «Психеей»? – спросила Маша, но вопрос оставили без ответа.

– Надо как следует отточить четвертый трек. – Под собственный приглушенный галдеж они завалились в каморку. Квадратное окно было наполовину замалевано бурой краской, из-за чего вся обстановка погрязла в красноватом свете; в лучах, продиравшихся через прозрачную половину стекла, мерцали стада пылинок. На стенах яичные коробки – на дюжину яиц каждая, из-за этих углублений фактура стен напоминала поверхность исполинской мягкой губки. Справа – барабанная установка, уменьшенная версия тех, что Маша видала на концертах, по полу змеились черные и серые провода. Вэл расстегнул круглые чехлы с тарелками, достал наружу бронзовые диски, похожие на артефакты скифов из Эрмитажа. Шалтай бережно раскрыл, словно оголил плечи девушки, свою гитару. Маша позавидовала этой вещи, пока наблюдала, как он касается темного дерева, ведет пальцами по плавному канту, очерчивает форму, изящней которой еще никто не придумал. Ребята подсоединяли инструменты к металлическим джекам, блестевшим на кончиках проводов. Темные штепселя гитар и усилителей, как пиявки, присосались к пожелтевшим расколотым советским розеткам.

– Кинь дисторшн, – попросил Шалтай Лопеза и глянул наконец на Машу, которая замерла возле двери, вжавшись спиной в яичные коробки, – не стой столбом, найди куда присесть, вон там. – Он указал на старый стул, от спинки которого остался лишь пустой металлический каркас. Наконец все было готово, гитары повисли у парней на плечах, закрепленные пестрыми ремнями, оборудование подсоединилось к сети, Вэл четырежды ударил палочками у себя над головой, затопал ногой, и от нижнего барабана забилось звуковыми волнами густое ритмичное бомканье. Лопез ловко пробежал пальцами со смешными детскими ногтями по струнам баса, Шалтай качал головой в такт товарищам, а потом, как флагом, взмахнул медиатором и резко опустил его на струны. Когда зазвучала его игра, по телу Маши пробежала та особая грубая рябь, что рано или поздно захлопывает в ловушку каждую, чей парень умеет хоть каплю играть на гитаре. Ритм игры в начале был довольно четким, но потом стал вдруг съезжать.

– У меня коротит. – Лопез жестом оборвал ребят. Звуки мигом стихли.

– Что за хрень?

– Кажется, тут не все входы рабочие.

В дверь громко постучались снаружи, она приоткрылась, и в проем влезла лысая, как Машина коленка, бритая голова бородача, в ушах которого болтались круглые пиратские серьги.