Ловля молний на живца - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Млынчик cтр.№ 29

– Этим насекомым нужно время, пока до них дойдет, что к чему в этой жизни крепится, – заявила она в трубку, – игнорь, он приссыт и сам прискачет. Сечешь, о чем я?

Мрачная тяжесть шалтаевской натуры, бесконечные взрывы одновременно притягивали Машу и коробили. Как это – ударить человека по гипсу? Глубоко в затылке зудело понимание, что, если она прекратит к нему тянуться, настаивать на встречах, он просто пропадет. Маша этот противный голосок затыкала. Он был единственным человеком на свете, которому она открыла свою тайну. Нева лоснилась черным перламутром, сырой ветер облизывал Машино лицо, играл с ее красными волосами, и, стоя в окружении гранита Синопской набережной, она решилась ему позвонить. Трубку подняли сразу же.

– Привет! Как дела? – выпалила она, накрыла лоб ладонью и поморщилась от собственной беспомощности.

– Все ровно. Как ты?

– Супер. На самом деле… Соскучилась.

Он помолчал.

– Давай я наберу ближе к концу недели. Пересечемся.

– У тебя работы много, да? – с надеждой пролепетала Маша.

– Ага. Еще и в техникуме проблем жопой жуй, – он желчно усмехнулся.

– Я переживала после той драки. Так… Неприятно получилось.

– Согласен. – И снова молчок. – Я в целом тоже косякнул. Словил белку. Все из-за спеца.

– Ты с ним выяснил, кстати?

– Он и не спросил про тот телефон. Можно было не париться. А насчет шкафчика я задвинул, что сам рухнул. Мать повелась.

– А может, я с тобой опять работать? Увидимся пораньше. – Машу обнадежило его доверие.

– Фиг знает, как смены поставят. Может, лучше придешь к нам на репу?

– На репу?

– Да, завтра днем. Полобаем чутка на «Научфильме».

– Хочу! Очень хочу!

– Да? А еще чего ты хочешь? – ухмыльнулась трубка. Маша замялась и ощутила, как щеки наливаются пурпуром. Даже по телефону он может это с ней сделать. – Тогда я напишу сообщение.

– Супер! – Маша сунула телефон в карман и бодро зашагала в сторону метро, оглянувшись на пьяницу, который стоял на гранитном парапете в длинном коричневом плаще и дирижировал ветром, словно оркестром. К черту расспросы родителей! Сегодня папа привезет маму из больницы; они не обратят внимания на временные нестыковки. Со времени откровения в ресторане папа был сдержан в общении. Маше не терпелось добраться до шкафа, вышвырнуть на кровать содержимое всех полок и, чередуя сочетания широких штанов, кенгурух, футболок и кожаных браслетов с шипами, выдумывать, в чем завтра пойдет к нему на репу.

На репу группы «Игрушечная боль». Она никогда не была на настоящей репетиции. Ванечка играл на гитаре, но группу собрать ему так и не удалось, и Маша лишь слышала отголоски историй, декорациями которых выступали репетиционные базы. Самая дешевая и злая в народе звалась «Леннаучфильм» и находилась в заброшенном здании бывшей советской киностудии на Обводном канале. За пару сотен на несколько часов снимали комнатушку с обитыми яичными коробками для звукоизоляции стенами. В каждой каморке стояла барабанная установка, имелось музыкальное оборудование. Микрофоны, тарелки для ударных и прочее давали за отдельную плату. Маша слышала от знакомых девчонок о том, как они тусовались на точках во время репетиций разных групп, и, конечно, ей тоже жуть как хотелось побывать на точке, собственными ушами принять разрывающий перепонки барабанный стук, посмотреть, как прямо из воздуха сочиняются треки, причаститься к сакральному процессу. Шалтай писал музыку для своей группы сам, о чем с чрезвычайной важностью вещал в моменты благодушного настроя. Маша размышляла о его многогранной природе: пишет музыку, играет на гитаре, работает на помойке по ночам… Какая пропасть разверзается между ним и ее плоскомордыми одноклассниками, которые только и умеют, что пить водку во дворах и визгливо ржать. Парни из университета, судя по их видку и повадкам, уже окукливались в спецфаках, были без пяти минут мини-мужиками. Пара лет, и вот он карманный обыватель: ходит в контору, зевает в торговом центре в выходные, строит дачу на плешивом клочке земли и смотрит юмористическое шоу под пивасик. Машу от всего подобного тянуло блевать. Шалтай же был квинтэссенцией инаковости. И его грубость, даже подлость тоже были диковинными отличиями, частью гипнотического узора его сущности. Жилками редчайшей породы.

* * *

Вечером мама, устроившись на застеленной кровати, подперев спеленатую эластичным бинтом ногу подушками, окликнула Машу:

– Посиди со мной. – Она похлопала рукой по покрывалу.

– Как нога? – спросила Маша.

– На лыжах этой зимой вряд ли кататься поедем. – Мама потерла рукой бинт, из-за которого нога напоминала конечность мумии. – А я посекретничать хотела, – она прищурилась, – у тебя, говорят, мальчик завелся.

– С чего ты взяла? Нет, – автоматически соврала Маша.

– Тетя Оля видела тебя с мальчиком на Невском. За руку тебя держал. – Она лукаво склонила голову.

– Это так, – смутилась Маша, – ерунда.

– Точно? А то нам с тобой ведь сейчас мальчики никакие не нужны. Время сосредоточиться на учебе.

– Ты ведь с папой встречалась еще в одиннадцатом классе, – нашлась Маша. Хотелось поскорее отвязаться от мамы, но чувство вины за казус с занавесками пригвоздило ее к поверхности кровати.

– Тогда не выгоняли из институтов так кровожадно. У папиного коллеги сына в прошлом году отчислили, потому что он матом на лестнице, там, у себя в главном здании, ругался. Теперь гораздо строже. А первый курс – он самый сложный. Физику одну сдать чего стоит.

Маша водила по покрывалу рукой и на маму не смотрела.

– Не согласна? Я же чувствую, что у тебя не учеба в голове последнее время.

– Если честно, я и не уверена, что хочу туда поступать. – Маша посмотрела в окно.

– Как? – Мама слегка приподнялась на руках. – Ты ведь уже, наверное, поступила. Хотелось бы так думать.

– Юля вот год работать собирается. Многие как бы… Берут перерыв.

– Не городи ерунды. – Она махнула рукой. – Юля твоя потом окажется на бирже труда, посмотришь.

– Она уже работает! Что в этом плохого-то?

– Потому что прекращать учебу нельзя. Обратно не влиться. Будешь кассиршей в «Пятерочке» работать.

– Я даже толком не знаю, кем быть хочу.

– Знаешь. Инженером. Как мы все. Тут и вариантов нет. А кем еще? Менеджером? Или юристом каким-нибудь? Так этих гуманитариев как собак нерезаных…

– А что если, – Маша поднялась с кровати, – я не такая, как вы?

– В каком плане? Ты что же… Хочешь на улице остаться? Маша, брось эту ерунду. Равняешься на каких-то неблагополучных детей… Потом поймешь. Когда студенткой станешь.

– Да я уже понимаю. Что там будет? Пять лет учебы, а потом работа в проектном институте? Работа-дом? Я этого не хочу. Совсем. И знаю это уже сейчас.