— Хорошо, — одобрительно кивнул герцог. — Я, Реток, по-своему понимаю оружие. Шпага без меня не ходит, а еще… Световая граната лишней не будет!
— Пожалуй, оно и не помешает. И я прихвачу…
Едва выбравшись вслед за герцогом из повозки, Реток запер люк и лишь после этого оценил положение каравана.
— Хороши новые повозки, — вполголоса похвалил конюх. — Как хочешь двигаются. Видишь, они в стороны сместились, и теперь кочевники под прицелом.
— Да, — согласился Арлей. — Только нам с тобой от этого… Мы ж как раз между орудиями и кочевниками будем. Хитер вождь!
— Ну… На каждого хитрого гремлина свой маленький пустошный орел имеется. Пойдем? Только не спеши, а то мне по этим камням не угнаться будет.
Но герцог торопиться и не собирался, а через пару десятков шагов и вовсе остановился.
— А нас здесь кто-нибудь не покусает? Змеи или гиены?
— Нет тут ничего такого, — заверил конюх. — Наши по ущелью никого не пропустят, а впереди кочевники… А ты чего остановился?
— Чтоб генерала Иллерда порадовать, — усмехнулся герцог. — Мы ж не на поклон к вождю идем? Вот пусть и подумает немного. Кстати. Ты про эти камни говорил?
— Все правильно. И камни те самые. По ущелью редко лежат и только на склонах, а дальше их много. Странные они. Подходить близко — неприятно как-то… А сверху резьбой покрыты: буквы, цифры, орнамент. Когда пилигрима ящиком накрывали, так нас на веревках, как собак вели. Чтоб вытащить, если что случится. Ну что, Дэйран, пошли? А то этот опять заголосил.
И верно. Глашатай кочевников, затихший, когда караванщики покинули повозку, вновь принялся орать:
— Вождь и великий воин Бигрон Быстрый повелевает караванщикам немедленно подойти…
— Пойдем, Реток. А то бедолага голос сорвет.
Стоило герцогу и конюху подойти, как глашатай выпучил глаза и проорал:
— Вождь и великий воин Бигрон Быстрый приказал прийти без…
Больше он ничего не успел прокричать — Арлей быстро шагнул вперед, и клинок его шпаги плашмя, со шлепком ударил по шее глашатая. Свита вождя кочевников мгновенно ощетинилась копьями, заскрипели натягиваемые луки… Но шпага герцога уже скрылась в ножнах и он спокойно спросил:
— Что хотел сказать нам великий вождь и воин?
Попытку глашатая что-то прокричать Арлей оборвал:
— Молчать! Ты уже проорал: «Вождь будет говорить! Вождь не хочет проливать вашу кровь!» И мы слышали. Мне, кстати, тоже не хотелось бы попусту лить кровь.
Возникшую паузу сначала нарушил Реток, негромко сказав:
— Иллерд аплодирует…
А затем хриплый голос из-под костяной маски:
— Я приказал прийти без оружия!
Герцог посмотрел на Ретока, вздохнул и, не поворачивая головы к вождю, спокойно произнес:
— Приказывать будешь своим слугам. А если хочешь говорить без оружия — брось дубинку.
И эту короткую паузу заполнил конюх. Он немного сместил ладонь на поясе ближе к гранате и пробормотал:
— О как…
— Ты нагл и глуп, караванщик! — прохрипела маска. — Это символ моей власти!
Вождь воздел к серому небу короткую палицу, и стоящие за ним кочевники взвыли, то ли подтверждая слова великого воина, то ли восхищаясь холодными голубыми всполохами кристаллов, украшающих этот самый символ власти.
Арлей лишь пожал плечами и громко спросил у Ретока:
— Это мелкие осколки когтя ящера, охраняющего лотос?
Дождавшись согласного кивка конюха, герцог мрачно сказал:
— О символах спорить не будем. Свое оскорбительное «нагл и глуп» заберешь обратно. Сейчас мне интересно, по какому праву и зачем ты остановил мой караван?
Вождь зарычал, шагнул вперед и сдавленным голосом заявил:
— Никогда караванщики себя так не вели…У тебя богатый караван… Целых девять повозок! Я забираю себе первую!
— Хороший аппетит, — похвалил Арлей. — А силенок хватит?
Маска мрачно захохотала, что-то рявкнула, и ей ответил низкий рев рога. В тот же миг на склонах ущелья позади вождя кочевников словно из-под земли поднялись воины и с криками двинулись вперед.
— А так?! — хрипло хохотнула маска. — Немного смерти Пустоши не повредит!
***
Ответить герцог не успел, как не успел Реток сорвать с пояса гранату — за их спинами что-то тихо заскрипело, раздался громкий лязг металла и хлопки выстрелов…
Четыре огненных шара возникли перед воинами кочевников по обеим сторонам ущелья, закрутились жаркими вихрями и опали. Воинственные выкрики сменились визгом бегущих назад кочевников, а Реток поморщился и забурчал:
— Огнеплюй… Четыре… Старый дурак! Ведь один только раз показал…
— Интересно! — удивился Арлей.
Но не словам конюха. Последний из четырех снарядов попал как раз на каменную плиту и превратился из огненного шара в вихрь лишь частично, да так и застыл навсегда.
А вот вождя кочевников поразило заикание. Хотя он достаточно быстро с этим справился.
— Ты-ы… Ты… Я прик-казал… Я ска-азал… Чтобы все вышли из повозки!
— Неужели? — делано удивился герцог. — Ты ска-азал… Что-то о том, чтобы вышли караванщики. Мы здесь. И чего теперь тебе нужно?
Вождь оглянулся на свою свиту, повернулся к неподвижному огненному вихрю на камне и заявил:
— А ничего не поменялось. Я забираю первую повозку! И поторопитесь! Могу и вас прихватить… Пока вы здесь, стрелять в нас не будут!
Арлей тоже уделил внимание застывшему взрыву, а затем повернулся к Ретоку:
— Слышал? Стрелять не будут… Хороший тактик!
— Плохой стратег, — откликнулся конюх.
Герцог вытащил из кармана цилиндр гранаты, разделил его на две части и отбросил большую в сторону. Реток повторил эти действия, но его граната упала на противоположный склон ущелья.
— Что это?! — рыкнул вождь кочевников.
— Да так… Ерунда! — улыбнулся Арлей. — Приблизительно десять таких вихрей…
— В каждой, — уточнил Реток.
Герцог согласно кивнул и продолжил:
— Если вы сунетесь к нам, то превратитесь в жаркое. Обугленное.
— Но и вы сгорите!
— Конечно. Но человек в Пустоши и без того чужой и жизнь его стоит здесь так мало… А тебе следует думать о том, что произойдет дальше. Караван пойдет вперед и уничтожит всех твоих людей. Правда, тебе это будет уже все равно… И с каких это пор кочевники начали грабить караваны?
Пока вождь обдумывал ответ, Арлей подмигнул Ретоку и жестко заявил:
— Я герцог Дэйран Арлей! И достаточно долго и терпеливо говорил с маской! Сними!