«И верно, Влад», – сказал я себе, – «заносчивые родственники, связи с истеричными геями, попойки, марихуана. Ей ты такой не нужен. Она строгая, воспитанная и порядочная».
Вечером ребята попросили меня прогуляться с ними до Нила, который проходил лечение в больнице. Нас не пустили внутрь, а потому дружною гурьбой мы отправились кричать ему под окна. Он высунулся в окно – бледный, худой, слабо помахал рукой и исчез во тьме палаты. Такой же, но уже не очень веселой гурьбой, мы шли обратно. Саша дважды пытался завести со мной разговор, и ты смотрела за моей реакцией. Я дважды аккуратно обрывал его, объясняя, что говорить нам не о чем, и в итоге он ушел домой ни с чем. Я проводил тебя до дома. Было уже темно.
– Послушай, – сказал я. – пойдем ко мне? Быть может, тебе не нужно сегодня домой?
– Да, если мама с братьями уедут к тёте, пойдем к тебе. – Ответила ты.
– Как это связано? Просто приходи, – попросил я, но ты, сомкнув губы, отвела взгляд, и я понял, что затронул нелегкую тему. Я поцеловал тебя в щеку, ты ушла, а я отправился домой ждать тебя.
Я видел, что ты близка к тому, чтобы остаться со мной. Я знал, что у тебя не было мужчин, и волновался. Для меня ты была загадкой, но я влюбился и был готов разгадать ее. Наши прошлые распри и глупые соревнования померкли, теперь я и сам не понимал, кто из нас побеждает. Я и сам готов был сдаться, если бы ты захотела.
Ты пришла. Вошла в квартиру, зачем-то огляделась, улыбнулась. Все в тебе дышало природной красотой: разбросанные по плечам кудри, красивые губы, аромат твоей кожи сводил меня с ума. Я обнял и поцеловал тебя, но ты отстранилась.
–Дома не все в порядке? – спросил я, и ты кивнула. Я сказал:
– Поехали.
– Куда?
– Увидишь. Там красиво.
– Я легко одета, не для мотоцикла.
Я молча надел на тебя мою куртку, перчатки и закрыл за нами дверь.
Мы полетели по ночным улицам, за город, на берег Камы, мчали по тракту, до "Пермских гор", и там долго бродили по берегу. Природа всегда волновала тебя. Ты раскрывалась среди лесов. Глядя на подмерзшую водную гладь, ты о чем-то поговорила с рекой и успокоилась. Такие ритуальные повадки меня немного удивляли, но они подходили тебе. Верить в то, что ты ведьма и знаешь язык леса было проще, чем заподозрить в тебе прагматика.
Ты сказала, что замёрзла, и я предложил поехать на дачу. Ты согласилась, но предупредила, что завтра тебе необходимо быть в школе, к 12 часам дня. Я пообещал довезти. По дороге несколько раз я сбивался с пути, потому что в голове прокручивал возможные варианты событий ночи. Всю дорогу до дачи я мысленно осуждал себя за желание стать ближе: тебе было всего 16 лет. Я очень волновался.
Эту ночь я тоже помню в деталях: помню все запахи, окружающие нас, звуки. Я разжег огонь в камине, чтобы согреться. Потом мы выпили чаю и немного побродили в саду, что был покрыт выпавшим накануне первым снегом.
Я взял тебя за руку, поцеловал ее. Ты смутилась. Вдруг я вспомнил, что еще не показывал тебе третий этаж. Повел тебя туда, зная, что картины, которые мы увидим, будут лучше любого кино. Когда мы вышли на плато, ты застыла в изумлении. Полностью стеклянная крыша открывала перед тобой звездное небо. На полу не было ничего, кроме густого ковра.
Ты изумленно смотрела наверх. Небо казалось близким, а звезды яркими. Я взял тебя за талию, приподнял, и, попросив не отрывать взгляда от неба, медленно обернулся несколько раз вокруг своей оси. Небо кружилось – ты, улыбаясь, смотрела вверх, а я сейчас не могу не вспомнить, что именно здесь впоследствии родилось наше лучшее произведение, когда ты, много лет спустя, в одну из счастливейших наших ночей, предложишь мне написать его. Но тогда я об этом и не подозревал.
Я поставил тебя на пол.
– Ты была на даче несколько раз, – произнес я, – но ты ни разу не была в моей спальной комнате. Пойдем, я покажу.
Мы спустились вниз, в холл и направились по лестнице в правое крыло дома.
– Дом больше изнутри, чем кажется снаружи. Он как виллы богачей из мексиканского телесериала. Того и гляди, из кабинета выйдет Леонардо Веласкес. – посмеялась ты.
– Нет, Луиса Альберто здесь нет. Здесь сегодня только Донна Лия Беллариа и Дон Владислао Буонавентура. – Рассмеялся я.
– Ты читал про Буонавентуро? Вот удивил! – Вдруг оживилась ты, нарушая своей интенсивностью сложившийся покой вечера, и я остановился, прервав разгорающийся разговор поцелуем. Руками я смело прижал тебя к себе так плотно, что твое дыхание сбилось. Ты также страстно ответила на мой поцелуй, обняв меня за тело, и я еле сдержал стон.
– Пойдем. – Я вновь протянул тебе руку.
Мы вошли в мою комнату. Уличный фонарь удачно светил в окно, обстановка была романтичной. Ты оглядела комнату.
– Твоя кровать стоит очень необычно. – Сказала ты полушепотом. – И она такая огромная!
– Почему ты шепчешь? – спросил я.
– Не знаю. – Ты остановилась и огляделась. – Тут так здорово…
Я сел на угол кровати. Ты подошла ближе. Я взял тебя за руки, почувствовал сильное волнение от нашего сближения. Я понимал, что ты уже доверилась мне и ждала продолжения действий. Я обхватил тебя за бедра, притянул к себе, затем прижал к своему телу, и мы поцеловались. Ты обеими руками обвила мою шею, а я расстегнул верхнюю пуговицу на твоей рубашке. До последнего ожидал оплеухи, пощечины, или саркастичного возгласа вроде: «Чего захотел!» Но ты молча смотрела на меня: я расстегнул вторую и третью пуговицы на твоей рубашке. Потом я расстегнул их все. Возбуждение накрыло меня волной, и чтобы не испытывать конвульсий, я намеренно держал себя под контролем. Я снял твою рубашку с плеч, потом с рук. Уже опытный в сексе, тем не менее, я немел изнутри и был парализован каким-то новым чувством. То, что происходило сегодня с нами, было для меня невероятным и почему-то шокирующим событием, не сравнимым ни с чем иным. Я вдруг растерялся, но ты провела рукой по моему лицу, затем сняла с меня свитер, и я "очнулся". Ты сняла с меня рубашку и прикоснулась к моей голой груди. Взгляд изучающе скользил по телу. Я поднял тебя и переложил в кровать.
– Ты очень красива, – полушепотом произнес я, затем расстегнул твои джинсы и, неспешно снял их. Ты учащенно дышала, а я с восторгом блаженного оглядывал твое тело: провел руками от шеи до свода ключицы, склонился над тобой, страстно поцеловал твою шею, плечи, грудь, склон между ребер, снова шею… Ты расстегнула ремень на моих брюках, я снял с себя оставшуюся одежду. Твои руки нежно скользили по моему корпусу, словно изучая каждый его сантиметр, каждый участок.
– Ты никогда не видела голое мужское тело так близко? – спросил я, улыбаясь, и ты кивнула:
– Правду сказать, не видела вообще.
Мне вскружило голову от твоей чистоты и открытости, я крепче сжал тебя в своих руках, и мы продолжали ласкать друг друга.