Пароль: чудо - читать онлайн книгу. Автор: Лена Ковальска cтр.№ 20

   Мы приехали в Горск в 23.00. Ты нашла своего тренера и определилась с номером в гостинице. Попросила меня не уезжать обратно сразу, а отогреться в ресторане гостиницы. Я выпил вина, ты – чаю. Потом мы пошли к тебе в номер. Когда мы оказались внутри, выяснилось, что номер двухместный, и ты тут же предложила мне остаться, чтобы передохнуть. Ночью на дороге небезопасно, говорила ты, особенно после такого холодного путешествия. Ты обещала разбудить меня в 6 утра, перед своей первой тренировкой.

   Мы остались вдвоем. Звезды блестели в окна. Ты уселась на подоконник и сказала, что в минуты, подобные этим, глядя в небо, ты чувствуешь себя совершенно счастливой, забывая даже про теннис. Я смотрел на твое радостное лицо и, помню, все говорил, что у тебя красивая улыбка. Ты так сильно транслировала позитив, что я заразился им и радовался вместе с тобой.

   Признаюсь, мне очень хотелось поцеловать тебя в ту ночь. Поцеловать и уснуть, обнявшись, в одной кровати. Но я сдержал свой порыв. В ту ночь мы много говорили. Ты рассказала про свою семью, про спорт, а я рассказал   о разрыве с Сашей. Ты открыла тайну, о том, что у тебя дважды был секс с женщиной, по твоей инициативе (вот я удивился!) и ты прекрасно понимаешь наши с ним отношения. Я рассказывал тебе о своих переживаниях, о совести, о боли за судьбы людей. Ты внимательно слушала и горячо рассуждала в ответ о том, как можно сделать мир лучше, а людей – добрее. Сколько бы ни вспоминал я тот наш вечер, я считаю его одним из счастливейших в нашей совместной с тобою судьбе. В три часа ночи ты сказала, что пора спать, а я собрался в душ. Я видел украдкой брошенный тобой взгляд на мое полуобнаженное тело, и спросил, не видела ли ты прежде обнаженных мужчин? Ты смутилась, зарделась и ответила, что нет, и, пожалуй, отвернешься. Я попросил прощения за смелость.

   Когда я вернулся, ты вроде бы спала.  Я позвал тебя по имени, но ты молчала. Я долго пытался улечься в маленькую для меня одноместную кровать и лишь через час уснул, преодолевая дурацкое желание лечь к тебе.

   Ты разбудила меня как обещала, но предложила дождаться твоего возвращения с тренировки. Я предавался безделью еще час, но, понимая, что  мне требуется быть в Перми по делам, всё-таки начал собираться в путь. Написал тебе записку, напомнив мой городской номер телефона, собрался и уехал.

   Все последующие три недели твоего отсутствия я вел себя как дитя. Через день после возвращения из Горска был мой день рождения, который, как всегда сопровождался недельной пьянкой и вереницей бесконечных приятелей. Потом потекли непривычные для меня дни раздумий о тебе. Тянущейся, приятной конфетой во рту, я растягивал в уме твои слова, услышанные там, в гостинице. Я обдумывал каждый твой жест, каждый твой взгляд. Вскоре я обнаружил, что думаю о тебе почти постоянно.

– Нет, так нельзя. – Говорил я самому себе, – и вновь погружался в мысли о тебе.

   Шаг пятый. Окончательный. Те дни, что тебя не было, я много и напряженно работал с матерью, дописывал диплом и проводил занятия. Я пару раз пил в известном тебе баре и два раза просыпался в постели нашего общего знакомого, чье имя я упоминать не должен.  За неделю до твоего приезда я взял себя в руки окончательно и сконцентрировался на происходящих в моей жизни изменениях, которые были мне непривычны.

   Ты появилась у меня 19 октября. Я провел занятие, а когда все уходили, удержал тебя за локоть, попросив рассказать о твоих успехах в спорте. Ты сообщила, что тебе необходимо срочно поехать в твой дом, который, пока вы живете в квартире, остался без присмотра, и покормить дворовых собак.  Я попросил тебя взять меня с собой, потому что не знал, что такое – дворовые собаки. Ты недоверчиво покосилась на меня, высмеяла мой снобизм, но, слегка поколебавшись, согласилась. Я улыбнулся, пообещав вести себя прилично.

– Ты волнуешься от того, что хорошо знакома с моим разгульным образом жизни? – спросил я.

– Нет. – Был ответ.

– Не волнуйся, я обещаю вести себя хорошо. – Продолжал я.

– Ты меня словно не расслышал, – рассмеялась ты, – я не боюсь тебя, мне неудобны другие вещи.

– Какие? – спросил я.

– Мой дом, – ответила ты, – просто ты к такому не привык. Это очень бедный дом, в очень плохом состоянии.

– Ерунда, не переживай.

   Когда мы прибыли, мне стал понятен твой дискомфорт. Дом и верно был очень беден. То, что ты жила в таких условиях, показалось мне бесчеловечным и несправедливым размахом жизни. Испытав порыв сильной душевной тревоги и желания помочь, я предложил тебе напрямую, в будущем, если такие потребности возникают, обращаться ко мне за помощью. Но ты, вспыхнув, замолчала, и я понял, что задел твою гордость. Я постарался отойти от этой темы, тут же переведя ее на твои спортивные успехи, и ты отвлеклась. Мне была совершенно непривычна обстановка в твоем доме. Все было простым, даже проще чем в старинных избах. Рубленая руками мебель, печь на дровах, которых почему-то не было. К счастью, был октябрь, и необходимости прятать себя от морозов не возникло. Но спать нам предстояло в холоде.

   Ты сообщила, что мне предстоит спать на твоей кровати, а тебе –  в родительской. Вот дела! Мне не хотелось спать в твоей кровати, и я сообщил, что так мы замерзнем. Не было ни дополнительных одеял, ни спальников. Ты, вновь помедлив, все же согласилась.

   Ночью стало так холодно, что мы невольно придвинулись ближе друг к другу, укрывшись двумя одеялами с головой и шепотом говорили о нашем клубе. Мы хихикали, вновь обсуждали Сашино поведение, которое за это время стало уже совсем приличным, и обсуждали вполне здоровый конец наших с ним отношений. Смеялись над Шатовым, обсуждали следующую вылазку в лес, на Каму. Я пообещал прогулки по воде, и ты впервые тогда сообщила о своей боязни акваторий. Я пообещал, что воды будет мало. Ты согласилась. Вскоре я услышал, что ты стала говорить медленнее, а затем уснула. Я пытался разглядеть твое лицо в темноте, потом откинул одеяло до плеч. Во сне твое лицо было таким спокойным, таким умиротворенным, что я невольно   залюбовался. Я набрался смелости и взял в руку прядь твоих кудрявых волос, пропустил эту прядь между пальцев, улыбнулся своим неожиданным мыслям и… уснул. Проснулся по своему обыкновению, в шесть утра. Встал, размялся и вышел умыться за пределы дома, к водонапорной колонке.  Кофе в твоем доме не было, и я решил съездить за ним. Когда я вернулся, ты все еще спала. Я попытался найти хоть что-то для приготовления утреннего, бодрящего напитка, но не смог. Вскоре проснулась и ты, посмеялась над моим недоумением и приготовила завтрак. Я тогда заметил, как хороша ты по утрам. Губы, еще не успев стряхнуть с себя томность сна, были неловко приоткрыты, отдохнувшие глаза были полны бодрости и заряда. Твое милое, доброе лицо то и дело посещала улыбка. Смешливость и постоянный позитив в тебе вызывали во мне ответные чувства. Сколько же можно улыбаться? Солнце, скудно пробивающееся тогда в окна твоего дома, освещало твои светлые кудри, а я смотрел на тебя с высоты моего роста, тайно пытался хватать локоны, и… милая, я не мог тогда не влюбиться.

   Камский гидроузел в это время не пропускал баржи с лесом, а потому шлюз держали закрытым. На уровне Сылвы были шестая и седьмая камеры шлюза. Мы командой пересекали по отмелям Каму, и та команда, которая быстрее всех сматывала канаты, протянутые вдоль песчаной полосы, побеждала.  Отмель была узкой, идущей от одного берега к другому. Ты взяла на себя последний этап, так как ты спортсмен, сообщив, что именно на последнем этапе могут понадобиться спортивные навыки.