Малая земля - читать онлайн книгу. Автор: Олег Таругин cтр.№ 27

Беззвучно приподнявшись, Степан осторожно взглянул поверх бруствера. Караульный и на самом деле сидел, привалившись спиной к стене капонира, каска тускло отблескивала буквально в полуметре. Поудобнее перехватив штык, старлей ненадолго задумался. Навалиться сверху, опрокидывая фрица на землю? Опасно, винтовка у него под рукой, вон, ствол рядом с каской торчит. Если завяжется борьба, можно ненароком нашуметь или даже пальнуть. А если так? Решение пришло неожиданно, и морпех, действуя, словно по наитию, легонько стукнул по куполу шлема согнутым пальцем.

Реакция караульного оказалась предсказуемой. Подорвавшись с места, словно под его задницей рванул запал от ручной гранаты, он вскочил на ноги, тем самым позволив старшему лейтенанту накрыть ладонью его рот и подбородок, рывком запрокидывая голову назад, и коротко чиркнуть лезвием по открывшейся беззащитной шее. Сжимавшие рукоять штык-ножа пальцы окатило чем-то теплым и липким (не успел вовремя отдернуть руку, дурак), гитлеровец захрипел рассеченным горлом и кулем осел вниз.

Спрыгнувший следом морпех выдрал из сведенной посмертной судорогой пальцев карабин, аккуратно отставив в сторону. Несколько секунд ожесточенно отирал окровавленную ладонь о шинель поверженного противника, затем проделал то же самое с рукояткой штыка. Очистить лезвие оказалось проще всего — всего-то и нужно, что несколько раз воткнуть его в утоптанную сапогами зенитчиков землю артпозиции. Перекинув под руку пистолет-пулемет, негромко постучал клинком по ствольной коробке — тук, пауза, тук-тук.

Спустя минуту за бруствером зашуршало, посыпались вниз мелкие камушки:

— Подмогните, тарщ командир, нашуметь боюсь, — Степан принял пулемет и две патронные коробки, помог Карасеву спуститься.

— Вон там установи, и обстановку паси, я пока с пушкой разберусь. Когда начнем, станешь магазины подавать, вон они, под брезентом. Насколько понимаю, эта штука шибко прожорливая, так что можешь их заранее поближе перетаскать. Только, тихо!

На знакомство с Flak 38 Алексеев потратил непростительно много времени, аж целых пять минут. Но вокруг было тихо, значит, товарищи уже благополучно захватили вторую зенитку и сейчас дожидались сигнала — первым открывать огонь должен был именно морпех. В принципе, ничего столь уж неразрешимого — оружейная конструкторская мысль по обе стороны фронта (да и за океаном, скорее всего) двигалась в одном направлении, изыскивая и внедряя в практику схожие решения. Маховики вертикальной и горизонтальной наводки, прицел, спусковой механизм, металлическая сидушка стрелка. Любопытно, отчего прицел так далеко от сиденья расположен? Получается, или стрелять, или целиться? Хотя, у этой скорострелки, если память не изменяет, расчет то ли семь, то ли восемь человек, потому стрелок-оператор и наводчик прицела, видимо, не один человек, а два.

А это что еще за непонятная ребристая штуковина в основании станины, чем-то смутно напоминающая вертикальный стеллаж для CD-дисков, только размерами в несколько раз больше и металлический? Хотя, понятно, это ж стойка под запасные магазины и есть, для ускорения перезарядки. Отчего-то больше всего старлей переживал именно за саму перезарядку, но и тут все оказалось достаточно просто: чуть изогнутые двадцатизарядные магазины вставлялись горизонтально, по два с каждой стороны, ничего сложного. Вот только попотеть придется обоим, и ему, и Федору: в одно рыло эту раскорячившуюся по центру капонира четырехствольную каракатицу быстро никак не перезарядишь. А боеприпасов она жрет, как он понимает, о-го-го сколько. Хотя, можно ведь и не все стволы одновременно задействовать, в их ситуации это не столь и принципиально: самолет на земле и в полете — две большие разницы. Как минимум, на упреждение и рассеяние снарядов уж точно тратить не придется…

— Федя, с магазинами закончил?

— Так точно, — сдавленно прошептал запыхавшийся до испарины сержант, отирая тыльной стороной ладони влажный лоб. — Все, что имелись, притащил. Куда их дальше?

— А вот видишь эту штуковину? Запихивай вертикально в каждую ячейку, так и бегать особо не придется, выдергивай отстрелянный, да пихай полный. Давай помогу, быстрее справимся. Сколько их, кстати?

— По четыре на каждый ствол, итого шестнадцать. Получается, триста двадцать патронов, не считая тех, что уже заряжены. А вместе с ними — ровно четыре сотни выходит. Маловато, но остальные, видать, где-то в другом месте.

— Ого, это ты в уме подсчитал? И секунды ж не прошло! — удивленно хмыкнул Алексеев, аккуратно, чтобы ненароком не звякнуть металлом о металл, загружая увесистые, килограмм по восемь каждый, магазины в левую стойку.

— Ну да, — равнодушно пожал плечами сержант, занимаясь тем же самым с правой стороны оружия. — Да и что тут считать-то? У меня в школе по арифметике твердая пятерка была, учителка наша чуть не на каждом уроке хвалила. Мне вообще учиться нравилось.

— Ничего, фрица победим — пойдешь высшее образование получать, тебе с такими способностями прямая дорога в институт или университет. Глядишь, известным математиком станешь, или физиком каким.

— Может, и пойду, я ж разве против? — меланхолично согласился парашютист, тяжело вздохнув. — Ежели сегодняшнее утро и день переживем.

— Так, Федор Батькович, я вот не понял, что еще за настроения такие?! А ну, отставить упадничество разводить! Понятно, переживем, куда нам деваться-то? Закончил? Тогда давай я тебя с пушкой кратенько познакомлю, пока еще свободная минутка имеется. После уж точно некогда будет…

Наведя зенитку на стоянку пикирующих бомбардировщиков, Степан нащупал подошвой педаль спуска и глубоко вздохнул.

Ну, вот, собственно, и все — момент истины, как говорится.

Вспомнив еще кое о чем, старлей вытащил из-за пазухи сигнальный пистолет, на ощупь проверяя загнанный в казенник патрон — все верно, ракета тройного зеленого огня, сигнал к отходу. Если, конечно, будет, кому отходить. Поскольку вся их атака на этот аэродром с первого момента откровенно попахивала авантюрой. Но иначе было никак нельзя. Он — все они — должны были это сделать.

И неожиданно осознал, что просто подсознательно тянет время.

Зло скривившись (да пошло оно все!), Алексеев приоткрыл рот и решительно надавил на спуск.

И вполне ожидаемо напрочь оглох от одновременного грохота четырех автоматических пушек — в точности так же, как уже бывало в его курсантской юности во время учебных стрельб из ЗУ-23-2. А ведь там одновременно работало всего два ствола, а не четыре, как сейчас!

Беззвучно потекли на землю дымящиеся стреляные гильзы. А подсвеченные трассерами снаряды рванулись к спящим самолетам, под крыльями и фюзеляжами которых висели осколочно-фугасные смерти десятков и сотен защитников Малой земли. Бойцов и командиров, санинструкторов и врачей, моряков, везущих на плацдарм подмогу, боеприпасы и провизию, и забирающих обратно раненых.

Когда дымно взорвался, завалившись на хвост, первый «Юнкерс», Степан лишь криво ухмыльнулся. Зато Федор, дожидающийся момента перезарядки сразу с двумя магазинами в руках, не сдержался, во весь голос заорав «ура». Следом полыхнул второй, третий… четвертый так и вовсе скрылся, разбрасывая в стороны клочья изодранного дюраля, в огненном облаке мощного взрыва — видимо, снаряд угодил в одну из бомб на внешней подвеске. И тут же рвануло еще раз, и еще. А зенитка продолжала стрелять, превращая стоянку, теперь уже бывшую, в огненную круговерть.