К востоку от Эдема - читать онлайн книгу. Автор: Джон Эрнст Стейнбек cтр.№ 87

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - К востоку от Эдема | Автор книги - Джон Эрнст Стейнбек

Cтраница 87
читать онлайн книги бесплатно

Лицо Адама раскрывалось и светлело, точно наконец он выплыл на поверхность. А малыш потянулся к поднятому отцовскому пальцу и, промахнувшись, чуть не упал с колен.

— Тпру! — сказал Адам. — Полегче. Падать не годится.

— Будет ошибкой назвать их по тем свойствам, что мы в них, как нам кажется, приметили, — сказал Сэмюэл. Можно и ошибиться, крепко ошибиться. Пожалуй, лучше дать им имя как высокую цель жизни — имя, которое им надо оправдать. Сам я назван в честь человека, кого позвал по имени сам Господь Бог, и я всю жизнь жду зова. И раза два послышалось мне, будто кличут, но смутно, неясно послышалось.

Придерживая сына за плечико, Адам дотянулся до бутылки, налил в оба стакана.

— Спасибо тебе, Сэмюэл, что приехал, — сказал он. И даже за ученье кулаком, хоть и непривычно за это благодарить.

— А мне было непривычно учить таким путем. Лиза ни за что не поверит, и я ей не скажу. Непризнанная правда способна человеку повредить хуже всякой лжи. Нужна большая храбрость, чтобы отстаивать правду, какую время наше не приемлет. За это карают, и карой обычно бывает распятие. А я не настолько храбр.

— Я не раз удивлялся, что человек твоих познаний копается на тощей пустоши.

— А потому что нету во мне храбрости, — ответил Сэмюэл. — Никогда я не решался брать всю великую ответственность. Пусть Господь не воззвал ко мне, но я сам мог бы воззвать к Нему, а не решился. Вот в этом разница между величием и заурядностью. Немощь моя обычна средь людей. И человеку заурядному приятно знать, что ничего, пожалуй, нет на свете сиротливей величия.

— Наверно, разные бывают степени величия, — проговорил Адам.

— Не думаю. Маленького величия не бывает. Нет уж. По-моему, перед лицом жизненной ответственности ты один наедине с этой громадой и выбор у тебя таков: либо тепло и дружество и ласковое пониманье, либо же холод и одинокость величия. Вот и выбираешь. Я рад, что выбрал заурядность, но откуда мне знать, какую награду принесло бы величие? И никому из моих детей оно не грозит, разве только Тому. Он как раз теперь мучается над выбором. Мне больно на него смотреть. И где-то во мне есть желание, чтобы он сказал «да». Не странно ли? Отец — и хочет, чтобы сын был обречен величию. Какой себялюбивый отец!

— А давать имя, оказывается, непросто, — сказал Адам со смешком.

— А ты думал, просто?

— Я не думал, что это будет так приятно, — сказал Адам.

Ли принес из кухни поднос с жареной курятиной на блюде, с дымящейся картошкой в миске, с маринованной свеклой в глубокой тарелке.

— Не знаю, вкусно ль получилось, — сказал Ли. Куры староваты. А молоденьких у нас в этом году нет. Цыплят ласки поели.

— Садись же, — сказал Сэмюэл.

— Сейчас, принесу мою уцзяпи.

Ли ушел.

Адам сказал:

— Странно — раньше у него другой был говор, ломаный.

— Теперь он тебе начал доверять, — сказал Сэмюэл. У него природный дар жертвенной верности, не ожидающей себе награды. Возможно, оба мы ему как человеку в подметки не годимся.

Вернулся Ли, сел с краю.

— Вы бы опустили мальчиков на землю, — сказал он.

Снятые с колен, те было захныкали. Ли сказал им что то строго по-китайски, и они притихли.

Ели молча, как едят сельчане. Неожиданно Ли встал и скорым шагом ушел в дом. Воротился с кувшином красного вина.

— Я и забыл о нем, — оказал Ли. — Наткнулся на этот кувшин в доме.

Адам засмеялся.

— Помню, я пил здесь вино перед покупкой усадьбы, оказал он. — Из-за этого вина, может, и купил. А курятина вкусная, Ли. Давно уже не чувствовал я вкуса еды.

— Опять обретаешь здоровье, — сказал Сэмюэл. Есть больные, что выздоровление считают оскорбленьем для своей благородной болезни. Но время такой целитель, которому чихать на это благородство. Надо только терпеливо ждать — и выздоровеешь.

4

Ли убрал со стола, дал малышам по куриному бедрышку, очищенному от мяса. Важно держа этот свой скользкий жезл, они то оглядывали его, то совали себе в рот. Вино и стаканы Ли оставил на столе.

— Не будем мешкать с выбором имен, — сказал Сэмюэл. — Я уже чувствую, как Лиза подергивает вожжи, тянет меня домой.

— Ума не приложу, как их назвать, — сказал Адам.

— Нет у тебя на примете семейных имен — скажем, поймать богатого родича, чтобы заботился о тезке, или воскресить того, кем гордитесь?

— Да хотелось бы дать им свежее имя, насколько возможно.

Сэмюэл стукнул себя по лбу костяшками пальцев.

— Какая жалость, — сказал он. — Как жаль, что нельзя их назвать именами, которые как раз больше всего и подходят.

— Какими это?

— Вот ты сказал — свежее имя. Мне вчера вечером пришло в голову… — Он помолчал. — Ты в свое собственное имя вдумывался?

— В мое собственное?

— Ты ведь Адам. А первенцы Адамовы были Каин и Авель.

— Ну нет, — сказал Адам. — Так назвать нельзя.

— Знаю, что нельзя. Это значило бы дразнить нечто, именуемое судьбой. Но разве не чудно, что Каин самое, возможно, известное имя на свете, а насколько знаю, носил его лишь один-единственный человек?

— Может, потому оно и сохранило всю свою изначальную значимость, — произнес Ли.

— Ты произнес его — меня дернуло ознобом, — сказал Адам, глядя на густо-красное вино в стакане.

— Два предания не дают нам покоя неотступно с начала времен, — сказал Сэмюэл. — Влекутся за нами невидимым хвостом — повесть о первородном грехе и повесть о Каине и Авеле. А не понимаю я ни первой, ни второй. Умом не понимаю, однако сердцем чувствую. Лиза сердится. Говорит, что нечего мне и пытаться понять их. Божью истину, мол, уяснять незачем. Может, она и права — может быть, и права. Она считает тебя, Ли, христианином, пресвитерианином. Тебе-то понятны сад Эдемский и Каин с Авелем?

— Она считает, меня надо отнести к какому-либо вероисповеданию, а я когда-то ходил в пресвитерианскую воскресную школу в Сан-Франциско. Люди любят размещать всех по полочкам, особенно класть на свою.

— Он спросил, понятно ли тебе, — сказал Адам.

— Мне кажется, грехопадение я понимаю. Я в себе самом могу это ощутить, пожалуй. Но братоубийство — нет, не понимаю. Возможно, я призабыл подробности.

— Большинство не вдумывается в подробности. А они то меня и поражают. У Авеля не было детей! — сказал Сэмюэл и поглядел на небо. — Господи, как быстро день проходит. Как наша жизнь — летит, когда не замечаем, и нестерпимо медленно тащится, когда следим за ее ходом… Нет, я жизни радуюсь. И обещал себе, что радость жизни никогда не сочту грехом. Мне радостно уяснять мир. Ни разу не прошел я мимо камня, не поглядев, что там под ним. И черная досада для меня, что так и не увижу обратную сторону Луны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию