Со стороны реки прилетел новый порыв и бросил горсть земли на блестящую голову нола. Тот вспикнул и скрылся в глубине. Мое любопытство пересилило страх, и я сунула голову в дыру.
– Не советую этого делать, – донесся голос сзади. – Он тупой, как поломанный рог, но поесть любит.
– Ничего подобного. Он не тупой, – проговорила я в тоннель и попыталась хоть что-нибудь разглядеть. – Эй! Ты живой? Мы тебя не тронем. Вылезай.
Но червяк, похоже, залез совсем глубоко и на поверхность не спешит. Только хотела снова позвать, как в глубине норы что-то гулко заворочалось.
Шум стал быстро приближаться, напоминая гул вагонов метро. Едва успела вынуть голову, как из тоннеля на три метра в небо выстрелила фигура червяка.
Громко клацнули челюсти, склизкая голова завертелась. Асмодей в два прыжка оказался рядом со мной, схватил за руку и потащил в сторону. Нол, недовольный, что промахнулся, запищал и принялся облизывать воздух, будто языком способен учуять.
Когда, к моему ужасу, повернулся в нашу сторону, рот раскрылся. Из пасти вырвался радостный визг, тварь скрутилась кольцом и ринулась вниз. Асмодей сдержано выругался и толкнул меня себе за спину.
– Что с ним? – пропищала я.
– Голод проснулся, – отозвался Асмодей.
Нол со злорадным визгом несся к нам. Когда до демона осталось всего пара метров, червяк резко затормозил, словно ударился о невидимую преграду. Скользкое тело сморщилось и стало медленно втягиваться обратно в нору. Зато демон стоит с гордо выпрямленной спиной. Руки уперты в бока, смоляные волосы развеваются от суховея, рога сверкают оранжевом свете.
– Урок номер один, – проговорил он. – Никогда не пытаться подружиться с нолом. Ты зачем к нему полезла?
Я осторожно вышла из-за Асмодея и посмотрела на червяка. Тот совсем укоротился, из горки торчит лишь голова с острозубым ртом.
– Думала, специально так себя ведешь, – проговорила я неуверенно. – Орешь, скалишься. Хотела инициативу проявить, доказать, что не прав.
– Как в кино что ли?
– Угу. Вроде герой новичок, но потом делает все наперекор и оказывается молодцом. Видимо, я не молодец.
Асмодей довольно улыбнулся.
– Рад, что поняла, – сказал он.
С пристыженным видом я натянула шляпу посильнее, чтобы под полями было не видно красных щек, которые пылают, хоть блины пеки.
Адская пустошь снова двинулась на встречу. Идем молча. После того, как нол чуть не откусил мне голову, кажется, что демон в тайне надо мной смеется. Глаза лукавые, косится странно. Хотя, коситься он может из-за блудной натуры.
Я поежилась и сделала вид, что по пути очень испачкалась и теперь смахиваю пыль с плеч. Платье действительно в ржавой трухе, словно его в нескольких местах крепко припалили. Такой материал жалко портить, тем более, он регулирует температуру.
Асмодей многозначительно хмыкнул и проговорил, указывая вперед:
– Смотри.
Пришлось отвлечься от поддельной чистки одежды. Когда подняла голову, застыла с открыты ртом.
Буквально в десяти метрах прямо в воздухе возникают прозрачные фигуры и бесконечным потоком движутся в сторону реки. Сквозь тела видно, как вдали серебрится черная поверхность и теряется в сером тумане.
Я автоматически потянула носом, надеясь уловить влагу, но ощутила лишь запах смолы. Души движутся, кто как – одни раскачиваются вперед-назад, постепенно смещаясь вперед, другие пытаются идти, но их, то и дело, сносит ветром. Приходится начинать сначала. Третьи ползут, потому, что падают, как только пытаются принять вертикально положение. Есть и те, кто справился с левитацией и медленно плывет над пустошью.
Я бы так и таращилась на мертвых, если бы Асмодей не цапнул за руку и не прижал к себе. Горячая волна в сотый раз прокатилась по телу, заставив дыхание участиться, но в этот раз я смогла удержать мысли, а рукам не дать воплощать фантазии.
– Ты что творишь? – возмутилась я, пытаясь высвободиться и чувствуя, как наваждение наползает медленной волной.
Демон прищурился и посмотрел куда-то вперед, словно выглядывает старого знакомого.
– Здесь пока не Ад, – произнес он. – Но лучше перестраховаться. Мало ли, душам не понравится, что тут живая шатается. Шуметь начнут, привлекут внимание. А мне потом объяснительные писать.
Уточнять, что за объяснительные, не стала. Только натужно выдохнула, давая понять, что смирилась, и мы двинулись сквозь бескрайний поток душ.
От близости его тела меня потряхивало, тепло сконцентрировалось в низу живота, а в голову лезли мысли, которые заставят покраснеть гетеру. Демон, очевидно, рассчитывал, что я не выдержу и прямо тут начну принимать его сторону. Это возмущало и придавало сил. Через некоторое время наваждение действительно ослабло, мысли потекли ровнее, а я смогла смотреть по сторонам.
Несмотря на то, что Асмодей запретил таращиться на умерших, я все равно вертела головой. Потоки прозрачных фигур окутали нас и медленно ползут вперед. Если бы на светофорах люди двигались так же, пробки стали бы бесконечными.
Один мертвец с рассеченной до самого рта головой, оказался перед носом. Я вздрогнула и прижалась к Асмодею, тот хмыкнул, пришлось отстраниться.
Покойник посмотрела на меня левым глазом, потому как правый находится на другой стороне лица. А она безвольным лоскутом свисает до плеча.
Когда изо рта мертвеца вывалился клубок зеленоватого пара, я скривилась.
– Тень, – едва слышно прошептал он. – Не твоя тень. Это не твоя тень…
Я вцепилась пальцами в футболку Асмодея и уткнулась ему в грудь, забыв, о гипнотических чарах. Он сдержанно ухмыльнулся, объятия стали крепче, а у меня зачесались пальцы от противоречивых желаний позволить демону делать все, что угодно, и одновременно стукнуть меж рогов.
Я тяжело выдохнула и снова взглянула на мертвеца.
Но покойника уже унесло непрерывным движением. О какой тени шептал, не поняла, и постаралась забыть мертвеца с его рассеченным лицом.
Мы движемся куда быстрее потока, рассекая толпу призраков, словно нож масло. На Асмодея они внимания не обращают, на меня тоже. Видимо из-за того, что прижимает к себе. Хотя, время от времени, перед глазами возникают прозрачные лица с унылыми взглядами, и я крепче прижимаюсь к демону.
Большинство душ выглядят ужасно. Одни с оборванными конечностями, которые несут подмышками или во рту. У других проломлены головы и видно прозрачную пустоту. Третьим приходится придерживать себя за бока, чтобы не развалиться на половинки.
Я поморщилась, представляя, как умерли эти люди, если души так искорежены. Прежде считала, после смерти все должны становиться прекрасными и здоровыми.
– Что с ними? – спросила я демона. – Почему мертвые такие уродливые?