Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир В. Видеманн cтр.№ 11

В тот сезон я около двух недель провел в полном одиночестве на ореховой поляне под Ходжи-Оби-Гармом. Каждый день я купался и загорал, активно натираясь растительным маслом во избежание обгорания кожи. Я проводил на солнцепеке часов по восемь в день и загорел действительно круто — вплоть до кончиков пальцев ног. Вернувшись в Душанбе, я с удовлетворением отметил, что на тот момент был самым загорелым из всех наших коммунаров. Однако триумф мой продолжался недолго. Скоро здесь появился новый для меня человек — московский художник Сергей Алферов ^[44]. В тот день наша компания прямо с утра отправилась на плот. И я обнаружил, что Сергей загорел гораздо лучше меня: ну просто натуральный Отелло, при этом ослепительно белозубый!

Сережа Алферов был типом вполне параноидально-художественным, видевшим сны наяву. У него были черные как смоль густые, всклокоченные волосы, такая же нечесаная борода и неестественно большие белки слегка косящих черных глаз. Было в его внешности что-то талибское и цыганское одновременно. В общем, пан художник был типичный девона ^[45] и производил на местных жителей должное впечатление. На плоту Сережа рассказал историю своего загара.

Как выяснилось, он болтался по Азии не первый сезон, однажды даже нанимался куда-то чабаном, пасти баранов. Все вечера, по словам Сережи, их чабанская бригада проводила следующим образом:

— Зажигают керосиновую лампу, вешают ее в углу большой палатки, а потом ложатся полубоком на одеяла и часами молча рубятся на эту лампу.

— И ты тоже рубился?

— И я рубился. Больше все равно делать нечего. Правда, стрем начался потом, когда пришлось отчитываться за доверенных баранов. У меня почему-то была крупная недостача, и начальство хотело заставить меня выплатить какие-то безумные деньги!

— Ну а ты?

— Да я просто сделал ноги оттуда!

В этом году до Таджикистана Сергей успел побывать в Узбекистане, где в одиночестве просидел целый месяц на камне. В буквальном смысле слова! Как выяснилось, он забрел в поисках эликсира вечной жизни в незнакомый высокогорный ландшафт, по пути решил присесть передохнуть у большого валуна. И вот сесть-то он сел, а когда захотел двинуться дальше, то понял, что сойти с камня не может. То есть сойти-то было можно — но стремно! Причина стрема заключалась в страхе нарушить что-либо в энергетической структуре местных духов, опутавших камень и всю окружающую территорию силовыми полями неясного назначения. Опасаясь попасть в магический капкан, Сережа решил, что лучше останется сидеть на камне — раз уж ему позволили до него дойти, — и ждать сигнала свыше. Прошла неделя, другая, третья… Сигнал не появлялся. В конце концов, когда пища и силы были почти на исходе, мимо этого камня проходил бабай с ослом. И тут наш герой понял: сейчас или никогда. Он опознал в бабае сталкера, который сможет вывести его из заколдованной горными троллями зоны. Сергей сорвался с камня и ухватился обеими руками за ослиный хвост, игравший в данном эпизоде роль нити Ариадны.

Именно сидючи в течение месяца на «троллевом камне», Сереже удалось так здорово загореть. Наверное, это был не просто загар, а инициатический покров мистерии нигредо ^[46] как продукт известной настойчивости. Алферов долго болтался по узбекским мазарам и все пытался выспросить у ба-баев секреты активации кундалини ^[47]. Ему представлялось, что в этих регионах индо-бактрийской цивилизации местные адатные практики должны были сохранить следы древних тантрических инициаций с их мандалами и чакрами. В известном смысле действительно можно увидеть схожесть в технике исполнения мусульманского намаза и йогического сурья-намаскара (ритуальное приветствие солнечного божества). Есть, безусловно, прямые аналогии между тантро-ведийской картиной мира как расчлененного великана Пуруши и космогоническими представлениями памирского исмаилизма. Существует, в конце концов, мистическая практика работы с «точками» ^[48] в традиции суфийского ордена накшбандия ^[49]. И все же, мне кажется, Сережа несколько переоценивал компетентность местных бабаев в специализированных вопросах кундалини-йоги.

Недалеко от здания на Клары Цеткин, в направлении поворота на Караболо, на просторном перекрестке возвышалась голубая двадцатиэтажная кафельная башня Армянского дома — круглая, словно знаменитые чикагские небоскребы-близнецы. Название она, видимо, получила из-за проживания там большого числа лиц армянской национальности. Возможно, они въехали сюда всей «махаллей». Армянский дом также был местом проживания русского дилера, у которого Каландар приобретал при необходимости траву. Поскольку народу в коммуне проживало много, мы наведывались в Армянский дом частенько. Это был просто дикий кайф: выкурить вечернюю папиросу на балконе последнего этажа, созерцая заходящий за причудливую горную гряду красный диск Сурьи-солнца или глядя на загорающиеся внизу, в предсумеречной голубой дымке, огни большого города. А через полчасика, когда становилось достаточно темно, можно было пойти в расположенный между Армянским домом и коммуной на Клары Цеткин открытый летний кинотеатр, где крутили индо-пакистанские фильмы и вовсю торговали мороженым, лимонадом, пирожными и пирожками.

Однажды мы в очередной раз навестили Армянский дом, но не вечером, как обычно, а с утра пораньше. Принесли шалы в газете, закрутили «козью ногу». Каландар, Хайдар-ака, Ших-Али, Саша (брат Каи), я и Алферов — вот такой был состав команды. Курнули вроде бы легкой травки, а вставило неожиданно забойно. Пошел тотальный стеб. В этот момент Алферов встает и говорит Хайдару:

— Ака, дай мне, пожалуйста, сто рублей!

— Как так «дай»? — не понял ака.

— Ну то есть одолжи. Мне нужно срочно лететь в Москву, а времени ждать перевода нет.

Хайдар-ака поначалу опешил, но потом согласился-таки отстегнуть земляку «катю» ^[50], но строго с отдачей. Сережа со всеми попрощался и отправился в аэропорт. Проходит примерно час. Мы все тащимся, дискутируем; курнули вдогонку, застебало еще круче. Хайдар-ака пошел на кухню ставить чайник, но от стеба его так трясло, что в прихожей по пути назад он ударился головой о косяк двери, набил шишку и расплескал на себя и вокруг кипяток. В этот момент в дверь раздается звонок. Хайдар поворачивает защелку, и перед ним вновь предстает Алферов: