Живой журнал - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 39

— Коллаж не мой, а Эль, — зачем-то сообщает мне Ира, но тут же прикусывает язык.

— Поздравляю вас обеих, но мне наплевать. Так возвращаемся к моему вопросу. Почему ты, такая умная девочка, сегодня пошла ко мне, но тут же засобиралась обратно, как только поняла, что я всерьёз настроен с тобой переспать? Не хочет поговорить об этом? — Ира вздрагивает, но молчит. — Ну, не хочешь — и не надо. — Вот теперь я точно в своём фарватере. — Ир, а ты ведь вправду меня боишься.

— Давай-давай, Исаев, ты у нас от скромности тоже не умрёшь. — И Ира снова принимается терзать ключами мою дверь.

«Странно, и как это ещё она не выдохлась бороться с моей дверью? Я бы уж точно обо всём догадался.»

— Не-не, стоп, — говорю я. — Стоять, дорогие фашисты. Ир, я не о простом человеческом страхе с тобой говорю. Я имел в виду другое: ты боишься не меня, а того, что я могу с тобой сделать.

Самойлова грозно расправляет плечи и бросает мне из-за плеча:

— Знаешь, Исаев, я боюсь только одного: что ты у меня так и останешься синонимом к двум словам: «тупость» и «нахальство».

— Нет, Ир, я у тебя останусь синонимом к другим словам: «похоть» и «любопытство».

— Да не хочу я тебя!

— Да?

— Да.

— Ну да. Ну, тогда, пожалуйста, повернись ко мне… Повернись, я с кем, в конце концов, разговариваю?

Самойлова выполняет мою просьбу и с непередаваемым чувством пренебрежения оглядывает меня с головы до ног.

— Ну, что тебе ещё надо? — Безразличный взгляд, усталый тон. — Как же ты достал-то меня.

— Твоя грудь, — говорю я.

— Что «моя грудь»? — округляет глаза Ира.

— Офигительная у тебя грудь. И просто потрясающе на меня реагирует.

Ира ахает, широко распахивает глаза, глядит на меня, потом на вздыбленную ткань рубашки и заливается яркой, жаркой краской стыда. А я понимаю, что в попытке поставить её на место несколько перестарался. Подняв голову, Самойлова яростно впивается зубами в нижнюю губу и собирается швырнуть мне в голову тяжёлую связку с ключами. Я в извиняющемся жесте вытягиваю руки вперед.

— Ладно, прости, — пытаюсь угомонить разбушевавшуюся женщину. — Ир, ну подумай, ну я-то в чём виноват, что тебя так ко мне тянет? Ты же видишь, я даже не смеюсь. — На самом деле, я уже кисну от смеха. — Ну ладно, иди ко мне, моя беспонтовая детка. Я тебя пожалею. Трах… в смысле, доставлю тебе удовольствие, а потом ты исче… В смысле, пойдёшь к себе домой или к своему Зайке. Или — ещё к кому-нибудь… Кис, кис, Самойлова. У тебя глаза сейчас синие, как у сиамской кошки. Обожаю злых кошек. Я — весь твой, иди ко мне. — Театрально распахиваю ей объятия. Белая от бешенства Ира вытягивает вперёд шею и шипит:

— Ты! Слушай, ты! Я давно уже поняла, что всё в твоей жизни только к одному и сводится. Подошёл, поулыбался, почирикал, брякнул какую-нибудь шутку — и всё, девочка готова. Ты таким ещё в детстве был. А сейчас ты стал ещё хуже: в башке — всего два тупых действия. Сначала «милости прошу в мою постель», а потом «пошла вон из моей постели». Ты же такой, да? Я правильно угадала? Ты же по-другому не можешь. Тебя же только одно всегда интересовало: пределы твоей чувственности. — Ира поднимает на меня откровенные глаза. — В общем так, заруби себе на носу: я никогда не буду одной из твоих бесчисленных девочек-дурочек, потому что… — И тут Самойлова испуганно осекается, поняв, что, увлекшись, выдала себя с головой.

— Ах, так вот в чем дело у нас, оказывается, — насмешливо тяну я. — Ты у нас, значит, другая? И видимо, именно поэтому ты решила сыграть на моём самолюбии? Чтобы остаться для меня первой и единственной, да? Той самой вечной любовью, которую я никогда не забуду? — От понимания, что она пыталась сделать со мной, мне становится жарко и мерзко. Я смотрю на неё: — Ир, а скажи-ка мне: кто тебя так жестко, прости за выражение, отодрал в первый раз, что ты стала такой стервозой? — Самойлова ахает, а я продолжаю: — Фи, Ира, вести себя вот так… как ты… это уж совсем мелко.

Самойлова прикусывает губы до белизны и распрямляет спину.

— В общем, так, милый мальчик, — твёрдо и решительно говорит она. — Во-первых, немедленно открой дверь и выпусти меня из квартиры. Во-вторых, запомни: ничего я от тебя не хочу и никогда не хотела… Ты мне эту проклятую дверь когда-нибудь откроешь? — Ира, уже не сдерживаясь, зло бабахает по ней кулаком.

Я подхожу к ней ближе.

— А ты, Самойлова, не торопись, потому что ты никуда не уходишь, — уже серьезно говорю ей я.

— Как это «не ухожу»? — растерялась Ира.

— А так. И, кстати, не пугай меня статьёй УК РФ, не имеет смысла.

— А причём тут Уголовный Кодекс?

— А при том. Ты мне тут разные намеки делала… Так что позволь мне тебе изложить, как по факту будет выглядеть наша встреча. На случай твоего шантажа или жалоб в соответствующие инстанции… Так вот, во-первых, ты у нас женщина совершеннолетняя. Ты говоришь, что это я тебя в квартиру заманил? Ага, а ты не заметила, у меня на лестничной площадке установлена камера наблюдения? Маленький такой красный глазок? Камера пишет, а запись смотрит полиция. И на плёнке есть видео, как ты ломилась в мою квартиру, и как самодовольно закрывала за собой дверь. Ты вошла сюда. Сама вошла. Так рвалась на своих стройных двоих, что чуть дверь мне не вынесла… Теперь, во-вторых. Я — хоть я парень, в общем, и бессовестный, — но это я предложил тебе выбрать ключи, чтобы уйти отсюда. А ты выбрала эту связку с ключами. А вдруг ты специально взяла её, чтобы не уходить? Что тогда?

— Погоди… так что… так это не те ключи, да? — Ира переводит тоскливый и жалобный взгляд на стеклянную полку со вторым комплектом ключей.

— Ага. Молодец. Тебе пятерка… Садись — вернее, ложись. Те ключи, что тебе нужны — вон они, в связке поменьше. — Заметив жадный взгляд Самойловой, брошенный в сторону второго комплекта ключей, я отсекаю ей доступ к полке. Смотрю на нее. Ира с вызовом встречает мой взгляд. В этот момент я и принимаю решение. — Значит так. Прелюдия закончена. Как выигравший в этом раунде, я предлагаю тебе два варианта дальнейшего развития событий. Вариант первый: ты тихо-мирно рассказываешь мне, во что ты со мной играешь, после чего валишь домой. Вариант второй: я, в качестве альтернативы, один раз тебе «задвигаю», после чего ты расскажешь мне, в какие игры ты играешь. Предупреждаю сразу: то, что у тебя на уме, я так и так узнаю.

Ира смотрит на меня расширившимися зрачками. Поморгала, покусала губы и — вот, нате вам:

— Знаешь, что, Исаев? Пожалуй, есть ещё третий вариант развития событий. Например, я с удовольствием расскажу тебе, как я к тебе отношусь. Так вот, ты — избалованный инфантильный мальчишка, который никогда никого не любил. А когда понял, что жизнь умеет бить, ты, вместо того, чтобы вырасти, взял, да и озлобился на весь божий свет… И не сверли меня взглядом серого волка, не надо. Потому что ты ничего мне не сделаешь. Ты против меня всегда был слабаком — таким ты и остался. Таким я тебя и запомню… И ты ничего не понял про меня… А теперь открой эту дверь и выпусти меня отсюда, или я тебя уничтожу.