Социальные сети - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 22

И наш Бог — это Вера. Именно поэтому все мы — и ты, и я, и твой сын дани — так похожи друг на друга. У нас одинаковые черты лица, даже цвет глаз один и тот же. Иного и быть не может. Мы рождены, чтобы беречь и продолжать эту тайну… Но, впрочем, у меня была и еще одна причина, чтобы промолчать. Просто я очень люблю тебя, девочка. И больше всего я хочу сохранить твой покой и сберечь твоё сердце в неведенье. А ты… ты хотела узнать правду так сильно, что даже собралась отправиться за ней в Лайари. Ты была настолько уверена в том, что вынесешь эту правду, что ни разу не остановила меня, пока я тебе исповедовался. И ты вывернула меня наизнанку, Мив-Шер… Ты сделала мне больно. Ну и как, тебе нравится твой выигрыш? — Рамадан отвернулся от женщины, подошел к окну и отдернул занавеси.

Он долго стоял, глядя в бирюзовое небо. В конце концов взял себя в руки и вернулся к Мив-Шер. Брезгливо отшвырнув газеты, он сел рядом с сестрой, извиняющимся жестом коснулся ее руки. Рамадан действительно рассказал сестре все. Вот только в этом рассказе он смешал вымысел и истину, поменял правду и ложь местами.

— Скажи мне, Рамадан, эта женщина, эта русская, она была любима Амиром? Ведь Амир как — то упоминал о её ребенке… Что стало с малышом этой женщины, скажи? И кто это был, мальчик или девочка? — помедлив, спросила Мив-Шер.

— Ты из-за этого хотела узнать, как умер Амир, да? — фыркнул Рамадан.

— Как ты догадался?

— Ну, Мив-Шер, если ты знаешь, как я дышу, то и я знаю твою самую главную тайну. Ты же всегда мечтала о том, что у тебя будет много детей. Ты хотела родить Амиру еще одного сына, а себе — дочь… Ну-ну, Мив-Шер, не надо, — быстро добавил Рамадан, увидев слезы в глазах сестры. — Так зачем тебе информация о чужом ребенке?

— Ну… ну потому что, если это малыш Амира, то я бы могла… я бы очень хотела забрать ее… или его… себе. Ребёнок же ни в чем не виноват, — отвернувшись, робко сказала женщина.

Рамадан вздохнул и покачал головой:

— Знаешь, сестра, порой ты все-таки невозможна. Что за вечное женское желание самой придумывать себе муки, чтобы их преодолевать, да и то лишь за тем, чтобы после этого навоображать себе новые? Перестань, Мив-Шер. Ну какой еще «ребенок у Амира»? Да, у Лили есть дочь и сын, но никакого отношения к Амиру эти дети не имеют. Ты поняла меня? Ты слышишь, что я тебе говорю? Дети Лили не имеют к Амиру никакого отношения, — раздельно, властно, чётко, почти по слогам произнёс Рамадан. — К тому же… В общем дочь Лили осталась в Москве. А ее сын, родившийся тут, кажется, не выжил.

— А если выжил? — подняла на брата глаза Мив — Шер. — А если он жив, то что тогда?

— А если он все-таки выжил, то я бы лично отвез его к его родным или же передал в русское посольство, что было бы еще проще, — огрызнулся Рамадан. — А теперь давай, наконец, поставим в этой истории точку. Возьми себя в руки, Мив-Шер. Забудь прошлое. Живи настоящим. Вспомни, что, когда наступает конец, Бог всегда дает нам начало. Призови свой здравый смысл. Оставь дурные воспоминания в доме Амира и переезжай ко мне вместе с Дани. Я все подготовил для вашего переезда: вот этот дом, и здесь — всё ваше. Всё твое. Можешь оставить так. Можешь всё переделать. Твой сын, твой мальчик — единственный наследник Эль-Каед. Дани должен вырасти мужчиной, получить богатство, чтобы защитить секрет и передать тайну crux ansata. Я сам буду воспитывать Дани. И я сделаю всё для того, чтобы он стал достойным тайны, и…

— Что? — яростно прошипела Мив-Шер. Рамадан даже вздрогнул, увидев в глазах сестры отчаяние, ужас и ярость. — Ты что же, брат, серьезно считаешь, что я, после того, что ты рассказал мне, отдам тебе своего сына? И зачем, интересно? Чтобы ты научил его убивать? Если это так, то это ты, Рамадан, растерял свой разум. Клянусь всем, что мне только дорого, ты теперь и пальцем не дотронешься до моего сына. Я сама позабочусь о Дани. Откровенностью за откровенность, Рамадан: я скажу тебе, что я теперь сделаю. Я увезу Дани в ту страну, где родился Дэвид, спрячу Дани подальше от Александрии — там, где подобных тайн не существует.

— Дэвид Кейд — полукровка. Почти англичанин. Немного француз. Среди его предков католики и протестанты. В любом случае, Кейд — христианин. Для нашего народа — неверный, — раздумчиво произнес Рамадан. — Ты понимаешь, что для тебя и твоего сына будет означать эта твоя связь, Мив-Шер?

— О да, прекрасно, — кивнула женщина. — Прекрасно понимаю. Исламисты заклеймят меня, как эту несчастную Лили, но за связь с христианином. А мой сын навсегда будет подвергнут отчуждению. Только, знаешь ли, мне на это наплевать. Все, что я хочу — это спасти сына от той судьбы, которую ему готовишь ты… Открою тебе еще одну тайну, мой умный брат: женщины не ведут кровавых войн и не рожают детей для того, чтобы из них делали мучеников. И уж тем более матери не воспитывают своих детей, чтобы вы, мужчины, делали из них убийц. Ты угадал, Рамадан: мой сын мне всего дороже. И поэтому я увезу Дани из Александрии так быстро, как только смогу. Мучения и издевательства его сверстников, которые ему придется пережить за несколько дней до отъезда, очень скоро изгладятся из его памяти, а со временем Дани и вообще забудет о них. Мой сын, как все дети, забывает быстро…

Что до тебя, Рамадан, то я обещаю тебе сохранить в секрете всё, что ты мне доверил, но за это и ты отплатишь мне чистой монетой. Ты сделаешь так, чтобы никто из рода Эль-Каед, включая тебя, брат, и на шаг больше ни приблизился к Дани. У моего сына будет другая родина, другой отец, другой дом и другая судьба. А ты, Рамадан, ищи себе другого наследника… Ведь, по большому счету, Дани никогда не был наследником рода Эль-Каед, и я это знаю.

Слова, сказанные Мив-Шер, прозвучали в комнате, как гром среди ясного неба. Рамадан молча изучал так похожее на него лицо сестры. Он очень любил Мив-Шер. Он всегда боялся потерять её. И в этот миг Рамадан понял, что выбор уже сделан.

«Бог сам выбирает Себе солдат. И если ты веришь в Бога, то веришь и в Его планы».

— Если ты уйдешь от меня, Мив-Шер, то, скорей всего, ни ты, ни Дани никогда не сможете вернуться обратно. Вам придется жить в чужой стране. Дани вырастет и уйдет от тебя, как уходят все мужчины. А ты останешься одна. И даже я не смогу это изменить, — грустно предупредил Рамадан.

— Но от этого я не перестану быть твоей сестрой, — гордо и надменно парировала Мив-Шер. — Вопреки всему, что ты сказал мне — или скрыл от меня — ты мой брат. А это всё определяет. Мы разделили с тобой тайну, но я сделала свой выбор в тот день, когда родила сына. И я клянусь тебе воспитать своего сына так, что ни один поступок Дани не заслужит презрения в твоих глазах. Я тебе обещаю. — Мив-Шер подумала и добавила: — Впрочем, я вернусь к тебе — ну, или отпущу к тебе Дани, если ты останешься совсем один. А до тех пор я буду скрывать от Дани тайну crux ansata. Даже если ценой этому будет моё одиночество и моя боль. А теперь прощай, — Мив-Шер встала.

Она, как в детстве, доверчиво подошла к Рамадану, который сидел и, положив локти на колени, грустно и печально смотрел на нее. Маленькая женщина протянула к мужчине свою хрупкую руку, и Рамадан покорно склонил темноволосую голову перед ней. Мив-Шер прижала к губам кончики пальцев и дотронулась до смуглого лба брата. Потом положила ладонь туда, где бешено билось сейчас его сердце. Мив — Шер знала: этому сердцу было больно, потому что оно не хотело отпускать её. Мив -Шер сама была этим сердцем.