Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь? - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 51

Через двадцать лет его вернул к работе Дэн Сяопин. Чжу очень быстро поднимался по служебной лестнице. В 1987 году его отправили мэром в Шанхай. Партийным секретарем в Шанхае был будущий глава Китая Цзянь Цзэминь. Тогда они вдвоем руководили вторым по значению городом страны, потом вместе возглавили весь Китай. Говорят, что в Шанхае в первый же день Чжу потребовал от начальников туристического ведомства привести в порядок все общественные туалеты…

Шанхай — это олицетворение самой жизни. Нет другого места на земле, где бы так кипела жизнь. Но так было не всегда. Мао Цзэдун наказал Шанхай за его империалистическое прошлое. Он задавил жизнь в городе. Это был город хунвэйбинов, куда не пускали иностранцев. Наследники Мао наказали Шанхай за яростное участие в «культурной революции». Даже когда в других провинциях начались экономические реформы, Шанхай еще долго оставался в стороне.

Зато теперь Шанхай стал локомотивом экономического развития страны. Он находится у устья реки Янцзы, богатейшего района Китая, который дает треть национального продукта. Чжу Жунцзи добился привлечения в Шанхай огромных иностранных инвестиций. При этом он лишил чиновников пышных застолий за казенный счет и сократил количество подписей, необходимых для создания совместных предприятий.

Чжу Жунцзи шумно, заметно вошел в политику. Очаровал публику своим юмором и откровенностью. Он говорил резко и жестко. Не скрывал своих эмоций. Когда он был чем–то недоволен, то давал волю гневу. Когда смеялся, то от души. Он окружил себя талантливыми людьми, потому что был наделен умением зажигать в людях интерес к работе, что редкость в Китае. У него было чувство юмора, он способен насмешить людей, что фантастическая редкость в Китае. И никаких политических амбиций! Он знал, что через пять лет уйдет на пенсию. Он просто делал то, что считал нужным.

Премьера уважало молодое поколение технократов — за его нелюбовь к церемониям и пустым речам. Западные бизнесмены — за экономические знания, умение вникать в детали и способность к неожиданным решениям.

Чжу Жунцзы обещал сократить аппарат, реорганизовать банковскую систему и что–то сделать с убыточными, нерентабельными и отсталыми государственными предприятиями. Он сказал, что придется покончить с бесплатной раздачей жилья.

Жилье стоит денег, говорит он. Понимал, что эти слова никому не понравятся.

— Я вступаю на минное поле, — сказал он.

Он был популярен среди простых китайцев, но партийный и государственный аппарат подозрительно наблюдал за его действиями, потому что многие бюрократы потеряли свои места в результате его реформ.

После ухода и Цзян Цзэминя на пенсию в 2002 году партию возглавил Ху Цзиньтао, а в 2003‑м его избрали председателем КНР.

По китайской терминологии Мао Цзэдун — лидер первого поколения. Дэн Сяопин был лидером второго поколения, Цзянь Цзэминь принадлежал к третьему поколению, а сменивший его Ху Цзиньтао — лидер четвертого поколения.

Ху Цзиньтао успел получить высшее образование до того, как система образования рухнула во время «культурной революции». Он сделал карьеру в комсомоле. В тридцать девять лет самый молодой член ЦК партии, в сорок девять — член политбюро. Он руководил партийной организацией в Тибете, где сильны сепаратистские настроения, и дважды безжалостно подавил антиправительственные восстания — в 1988 и 1989 годах.

Еще недавно китайские вожди были людьми советского воспитания. Им на смену пришли те, кто свободно говорил по–английски и знал толк в бизнесе. Они выделяли иностранным инвесторам землю под строительство, создавали свободные экономические зоны и завалили весь мир китайскими товарами.

Цзян Цзэминь и Чжу Жунцзи обеспечили вступление Китая во

Всемирную торговую организацию в 2001 году. Но их преемники Ху Цзиньтао и премьер–министр Вэнь Чжибао не выдержали атак со стороны новых левых — коалиции марксистов–догматиков и консерваторов — и приостановили, затормозили экономические реформы.

Однако после вступления в ВТО экспорт рос на тридцать процентов в год. Инвестиционный и производственный бум создавал впечатление, что Китай неумолимо растет. Эксперты пропустили накопление Китаем значительного долга — в основном из–за плохих кредитов и неудачных инвестиций. А ведь глава правительства Вэнь Чжибао сформулировал «парадокс четырех не»: за внешней мощью китайской экономики таится структура, которая становится нестабильной, несбалансированной, нескоординированной и неустойчивой.

1 июля 2011 года коммунистическая партия Китая отметила свое 90 летие. КПК — самая многочисленная партия в мире: почти девяносто миллионов человек, население немаленькой страны. Членство в партии по–прежнему необходимо для успешной карьеры. Даже те, кто не так уж сильно любит партию, нуждаются в ней. Без партбилета не продвинешься.

Партийный аппарат определяет все стороны жизни страны через государственные и правительственные учреждения. Отделы ЦК контролируют все важнейшие структуры в стране — вооруженные силы, спецслужбы, средства массовой информации, суды и государственные предприятия. Номерные знаки лимузинов по–прежнему наглядно демонстрируют подлинную иерархию в обществе. В городе машина первого секретаря имеет номер 00001, у мэра города — 00002. Все высшие чиновники соединены системой прямой телефонной спецсвязи, которую здесь именуют «красной машиной».

В типичных для нового Китая зонах развития высоких технологий, где сконцентрированы самые передовые предприятия, секретари парткомов вдохновенно рассказывают о том, как народ любит и ценит партию. Объясняют:

   – ЦК КПК вырабатывает курс, сочетая марксизм с современными условиями. А местные партийные комитеты сочетают курс ЦК с местными условиями. Никакого догматизма. Задача коммуниста состоит в том, чтобы не он один, а все стали богатыми. В уставе партии сказано, что руководящие кадры — это слуги народа. Если они гоняются за личным интересом, значит, не годятся на роль партработников. Партийно–государственный аппарат скроен по знакомой нам схеме. Но в отличие от советского — куда более эффективен. Трудолюбие, прилежание, высокая трудовая мораль — все эти свойственные китайскому обществу качества, воспитанные конфуцианством, распространяются и на чиновничество.

Конфуцианство — это больше чем религия. Это свод морально–этических правил и норм, которые в значительной степени определяют жизнь целого общества.

В эпоху Мао Цзэдуна из китайцев пытались выбить конфуцианство. Обычно спокойный глава правительства Чжоу Эньлай взорвался в разговоре с американской делегацией, услышав утверждение о том, что марксизм продолжил традиции Конфуция.

   – Конфуцианство — доктрина социального принуждения! — возразил Чжоу. — Марксизм — это философия освобождения.

Конфуций призывал к социальной гармонии. Мао же идеализировал революции и борьбу. Он требовал полного разрыва с прошлым и постоянного обновления. Он не позволял людям просто жить. Он надеялся пробудить в народе такую энергию, которая приведет к великим свершениям. Потому вновь и вновь подвергал китайцев невыносимым испытаниям. При Мао страна находилась в постоянном кризисе. И над всеми, даже самыми преданными Мао людьми, всегда висела опасность оказаться в опале. И почти никто не избежал этой судьбы. Почти все соратники Мао в конце концов стали жертвой чисток и подверглись репрессиям.