Авраам Линкольн - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Олейников cтр.№ 96

Показательна позиция «Блэк Джека» Логана, политического генерала, хорошо знакомого Линкольну демократа из Южного Иллинойса. В начале 1863 года тот выступил на дивизионном митинге, где признался, что война изменила его взгляды на рабовладение: раньше Логан считал его допустимым, но теперь готов пожертвовать им, чтобы сохранить единую страну. Пользу призыва чернокожих в армию он объяснял своим солдатам из Иллинойса до вульгарности просто: «Если рабовладельцы нанесли удар по Союзу, мы должны нанести удар по рабовладельцам! Мы должны бить по ним всем, что у нас есть: снарядами, пулями, „ниггерами“. Заберём у них полевых рабочих и строителей фортов, пусть они грудью останавливают летящие в нас пули — и дело сделано! Выступим единым фронтом, поставим невольных виновников войны в первые ряды наступающих — и добьёмся победы!» Отсюда и армейский куплет: «Я не против, чтобы негр разделил со мною право на смерть, и готов отдать ему большую часть» .

Не менее радикальной и противоречивой мерой стал и первый в истории США указ от 3 марта 1863 года о призыве на воинскую службу. Все годные по здоровью мужчины от двадцати до сорока пяти лет должны были тянуть жребий, чтобы заполнить выделенные каждому штату квоты. Квоты эти были связаны с тем, что в армии стало не хватать добровольцев, хотя в целом призывники составили не более шести процентов численного состава армии северян: один призывник приходился примерно на 16 добровольцев . Состоятельные граждане могли откупиться от призыва, предоставив вместо себя человека, которому были готовы уплатить не менее 300 долларов (для кого-то это была сумма годового дохода).

Линкольн как главнокомандующий, да и по возрасту, не подлежал призыву на военную службу, однако счёл необходимым подать пример и найти себе «заместителя». Уплатив 500 долларов и ещё 60 — рекруту на карманные расходы, президент представил на воинскую службу девятнадцатилетнего Джона Стаплса из Пенсильвании, уже отслужившего год добровольцем. Стаплс переживёт войну, вернётся домой, обзаведётся семьёй …

В середине июля неприятие «войны за негров» и нежелание идти на службу создали критическую массу недовольства, в дни объявления призыва взорвавшуюся бунтами в бедных рабочих кварталах нескольких крупных городов. В Нью-Йорке иммигранты-ирландцы, не имеющие 300 долларов для покупки «заместителя» и недовольные использованием негров в качестве штрейкбрехеров во время забастовок, устроили жестокий погром с поджогами и убийствами. Предметами особой ненависти были чернокожие и… редактор «Нью-Йорк трибюн» Хорас Грили. 11 негров были растерзаны толпой прямо там, где их поймали. Были сожжены офисы призывного пункта и полицейских участков, а также несколько домов известных аболиционистов и республиканцев. Предали огню и отель, отказавшийся продавать толпе алкоголь, и подвернувшийся под руку приют для чернокожих сирот на Пятой авеню (полиция успела вывести детей). Бунт бушевал пять дней, подавить его удалось только введением регулярной армии и использованием артиллерии. Погибло более сотни человек, пострадало около двух тысяч.

Губернатор-демократ Сеймур (победитель осенних выборов) потребовал от Линкольна отменить призыв в Нью-Йорке, иначе город будет захвачен разгневанной толпой. Президенту пришлось принимать непростое решение: отмена призыва создавала прецедент для всей страны. Его позицию проиллюстрировала газета «Харперс уикли»: подпись «Хорошее средство избежать призыва» стоит под картинкой, на которой вооружённые дубинками молодцы избивают негра, прижавшего к груди маленькую дочь. Кроме того, как объяснял Линкольн Сеймуру, южане ввели призыв уже год назад и теперь, «обшарив колыбели и могилы», гонят на фронт всех, способных держать оружие, «как мясник гонит на бойню скот». Противостоять этой волне можно, только своевременно пополняя свою армию . Ради этого, ради будущей победы, президент ввёл в Нью-Йорк дополнительные войска и ополчение.

Сеймур напрасно пугал президента; призывная кампания в Нью-Йорке завершилась благополучно. Но недовольство войной с её лишениями и страданиями не могло никуда исчезнуть. Его пыталась использовать в своих политических целях та часть Демократической партии, которую называли «мирные демократы», и среди них губернатор Сеймур. «Мирные демократы» составили оппозицию, нападающую на «Конгресс предателей и предателя-президента» . Противники наделили оппозиционеров кличкой «медноголовые», сравнивая их с медноголовыми щитомордниками — змеями, имеющими обыкновение нападать внезапно и без повода.

Именно «медноголовых» имел в виду Линкольн, когда в начале 1863 года, после обнародования «Прокламации об освобождении», сказал, что «пожара в тылу» опасается больше, чем военных неудач.

Уже в унылом январе 1863 года статный конгрессмен из Огайо Клемент Валландигэм «кусался» в палате представителей: «К чему привела эта несчастная война? Пусть вам ответят мёртвые с полей Фредериксберга и Виксберга! Юг не завоевать никогда; все наши „завоевания“ — это поражения, долги, налоги, могилы, поруганный „хабеас корпус“, нарушение свободы печати и свободы слова — всё, что в последние 12 месяцев превратило эту страну в худшую деспотию на земле».

Что же предлагал конгрессмен? Прекратить воевать. Объявить перемирие. Вывести войска с территории отделившихся штатов и начать переговоры о мирном воссоединении. Пусть аболиционисты кричат сколько хотят о варварстве сохранения рабовладения. «Тысячекратно большим варварством и грехом являются продолжение войны и порабощение белой расы долгами, налогами и неконтролируемой властью… Мы должны руководствоваться благополучием, миром и безопасностью белой расы и не обращать внимания на то, как наши договорённости с Югом повлияют на „африканцев“» .

Немедленный мир и «восстановление Союза, каким он был, и Конституции, какая она есть» — вот лозунги, под которыми из-за недовольства и разочарования части общества росли силы «мирных демократов».

Именно поэтому Линкольн поддержал законодательную инициативу Конгресса, и приостановка действия «хабеас корпус» на всё время мятежа стала теперь не инициативой исполнительной власти, а полновесным законом, принятым демократическим путём голосования и подписанным президентом 3 марта 1863 года.

Это ещё более обозлило оппозицию. Весна прошла в перемежающихся противоположных митингах: там хвалили правительство и президента, тут их обвиняли во всех свалившихся на страну бедах. Там говорили о поддержке прокламации и роли освобождения негров в скором окончании мятежа, тут — о необходимости прекратить бессмысленную бойню и поскорее заключить мир… Где-то призывали поскорее победить, где-то — демобилизовать армию или по крайней мере бойкотировать призыв и дезертировать с фронта. Не менее противоречивы были мнения партийных газет и письма солдатам из дома.

Под влиянием антивоенной агитации командующий военным округом Огайо издал приказ № 38, которым запрещались любые проявления «измены, тайной или явной», в том числе «открытое высказывание симпатий к врагу». Нарушителей ждали арест, суд и высылка за линию фронта в расположение воинских частей их «друзей» . Это подстегнуло Валландигэма, уже бывшего конгрессмена, проигравшего выборы республиканцу, броситься на штурм кресла губернатора Огайо с залпами антивоенной риторики и под знаменем защиты свободы слова. 1 мая на одном из митингов Валландигэм прямо заявил, что ведущаяся война «безнравственна, жестока и не нужна», не имеет никакого отношения к восстановлению Союза, а преследует цель освобождения рабов и, значит, порабощения белого человека. «Король Линкольн» намеренно затягивает войну, ибо для него это удобный предлог, чтобы нарушать демократические законы и строить монархию и деспотизм на обломках свободного правительства. А значит, восклицал лидер «медноголовых», чем скорее люди объявят узурпатору-президенту и его приспешникам, что они не потерпят нарушения их свобод, тем лучше! Наконец, он объявлял приказ № 38 нарушением свободы слова и провозглашал, что «плевать он хотел» на этот приказ…