— Как я справляюсь? — спросила она подругу. — Поступаю ли
так, как ты хотела бы?
Ответом ей была тишина. Примерно в пятидесяти ярдах позади Лили
находился кемпинг «Смотри на жизнь легче»; там в палатках и автофургонах жили
туристы.
Засунув руки в задние карманы джинсов, она откинула назад
волосы. Несмотря на позднее время, Лили не чувствовала себя усталой, скорее,
наоборот, была на взводе. Незнакомые чувства будоражили ее.
Кто-то направил на нее луч фонаря. Обернувшись, она прикрыла
глаза рукой.
— Кто здесь? — спросила Лили, внезапно поняв, что стоит на
самом краю обрыва.
— Это я. — Из темноты до нее донесся успокаивающий голос
Шона.
Ее волнение усилилось.
— Как ты нашел меня?
— По твоей куртке с «Чудо-хлебом». Буквы на спине
люминесцентные.
— Не может быть! — Лили сняла куртку и осмотрела сзади
шелковую куртку, похожую на те, что носят бейсболисты, с фирменными
разноцветными знаками. Ее предоставил спонсор Шона. Действительно, фамилия
«Магуайер» светилась и мерцала, когда на буквы падал свет от луны.
— Куртки, кепки, зонты, пончо, футболки, сумки — они
предусмотрели все. И «Чудо-хлеб» в таких количествах, что можно накормить
армию.
Лили поежилась.
— Не напоминай мне об этом!
— Да ладно, большинство из нас выросли на этом. Помнишь
рекламу «станешь в восемь раз сильней»?
Знал бы Шон, как хорошо она помнила эту рекламу! Помнила
потому, что в детстве телевизор составлял смысл ее жизни. Благодаря ему Лили
ненадолго забывала о семейных проблемах, не видела осуждающего взгляда матери.
Это было ее сверкающее, искусственное окно в вымышленный мир Бредисов,
Уолтонсов, Джефферсонов. Даже словесные баталии в семье Банкеров казались
милыми и естественными. Двадцать пять минут препирательства — и любая проблема
была решена.
— По-моему, я не ела белой муки и рафинированного сахара с
тех пор, как выехала из общежития своего колледжа, — проговорила Лили.
— Может, этим летом ты наплюешь на эти предосторожности?
Может, в этом путешествии ты будешь счастливее, чем была бы в Италии?
Шон ласково подшучивал над ней, и Лили радовало, что темнота
скрывает ее смущение.
— Ты покраснела, да?
— Извини?
Он взял у Лили куртку, накинул ей на плечи и обнял ее. Его
объятие было невероятно нежным, сквозь шелковистую ткань она ощущала тепло его
рук.
— Я знаю, что ты покраснела, — тихо сказал он.
— Откуда тебе знать?
— Я чувствую это.
Лили изо всех сил старалась устоять.
— Мы не должны делать этого. Мы не можем вот так,
неожиданно...
— Ничего неожиданного. Все давно к этому шло. — Шон повернул
Лили лицом к себе. — Скажи, что это не так.
— Ты спятил.
— Да. — Шон слегка склонил голову вбок. — Это так. — Как
будто случайно, его губы коснулись ее губ.
И тут Лили поняла, что больше не может сдерживаться,
притянула Шона к себе, обняла за шею и всем телом прижалась к нему. Как
восхитительно ощущать его губы, крепкое и надежное тело! Глубокий поцелуй
заставил ее забыть все доводы рассудка. Чувство одиночества исчезло. Лили
тянулась к нему, поднявшись на цыпочки; ее ноги дрожали. Руки Шона скользнули к
бедрам Лили, он прижимал ее к себе все теснее. Она не думала ни о чем. Не могла
думать. Теплые, податливые губы Шона заставили ее забыть обо всем. Это было так
странно, чудесно и невозможно, что Лили воспарила так высоко, как никогда
раньше.
Поцелуй закончился, и Лили вернулась на землю. Голова у нее
кружилась. В ночном небе звезды вертелись, как стекляшки в калейдоскопе.
— Черт побери! — Лили задохнулась от волнения, словно
школьница.
— «Черт побери» — это точно. — Шон не был взволнован, не
задыхался, однако снова потянулся к ней. — Вот уж, мисс Лили, чего я никак не
ожидал.
— Не ожидал чего?
— Того, что ты способна на такой поцелуй.
Она отпрянула от него.
— Не знаю, о чем я думала.
— Зато я совершенно точно знаю, о чем думал я.
Господи, этот голос! Даже в темноте, когда Шон был всего
лишь тенью, его голос отдавался в ней, как звук струны совершенного
инструмента, а его нежные, призывные вибрации достигали самых потаенных уголков
ее души.
Лили сделала еще шаг назад.
— Это совсем не похоже на меня. Я не знаю, почему...
наверное, это все луна. Я слышала, что в условиях дикой природы она оказывает
на людей примерно такое действие.
— Лили.
— Что?
— Здесь вовсе не дикая природа. Это кемпинг. — Шон
приблизился к ней; она снова отступила.
— Для меня это дикая природа, — сказала Лили. — Путешествуя,
я останавливаюсь в отелях с бассейнами и прачечными.
— Ах да, путешествуешь первым классом. Но, Лили...
— Что? — Она стиснула кулаки, чтобы снова не обнять его.
— Мне нужно сказать тебе кое-что.
— Что? — Покачнувшись, Лили подавила стон и отклонилась от
Шона. Ей было необходимо выйти из поля его притяжения. Он, как магнит,
неудержимо притягивал ее, и Лили чувствовала себя кусочком металла.
— Если ты будешь и дальше двигаться в этом направлении, то
рухнешь вниз с обрыва.
— Что? Я не...
Лили услышала свист воздуха в ушах, когда Шон выбросил
вперед руки, схватил ее и быстро прижал к себе. Она снова была в его объятиях,
опять прижималась к его гибкому, крепкому телу. Осторожно повернув ее, Шон
направил луч фонарика на землю. В его свете Лили увидела край скалы.
— Поняла, что я имел в виду? — спросил он. — Можешь считать
меня самонадеянным, но я не думаю, что ты хотела избавиться от меня.
Лили надела куртку.
— Я веду себя как сумасшедшая.
Шон усмехнулся.
— Да? Возможно, мы оба спятили. Но ты мне нравишься такой.
Хочешь побыть со мной?
— В последний раз я слышала, как ты произносил эти слова на
свадьбе Кристел. Тогда ты был полным придурком.
— А ты сказала «да»?
— Ты не мне это сказал.
— Да что ты? Тогда я правда был придурком. Я говорю это
сейчас. Давай, Лили. Это всего лишь поцелуй.
— Отлично. Всего лишь поцелуй. Я все поняла. — Слезы
навернулись у нее на глаза. Как унизительно! Боже! Что если Шон почувствует,
что она плачет? Ведь он почувствовал, когда она покраснела. Повернувшись, Лили
пошла прочь от обрыва.