Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников - читать онлайн книгу. Автор: Марсель Паньоль cтр.№ 117

Ему было трудно проникнуть внутрь пещеры, поскольку расширять входное отверстие они не осмеливались, боясь, что удары кувалды всполошат ночное эхо. Поэтому Манон влезла первой и зажгла свечи; затем Бернар разделся, чтобы одежда не мешала, натянул плавки и в свою очередь стал протискиваться в узкое горло пещеры. Однако плечи, несмотря на все его потуги, застряли в узком туннеле. Тогда Манон схватила его за вытянутые руки и стала изо всех сил тянуть на себя. Только после нескольких попыток плечи Бернара преодолели узкое пространство, после чего он уже легко проскользнул внутрь. Манон смущенно подумала о том, что это напоминает рождение козленка.

Добравшись до подземного озера, она установила четыре свечи на скалистых выступах, и он вошел в воду, уровень которой по сравнению с прошлым разом поднялся. Слышался шум, с которым каскад воды изливался в другую галерею. С огромным трудом приподнимал Бернар обломки скалы, освобождая доступ к цементной затычке, и ставил их вдоль берега; Манон молча помогала ему, поглядывая на то, как играют мускулы мужчины, нечувствительного к кровавым царапинам, которыми покрылась его спина. Время от времени она выбиралась из пещеры, чтобы посмотреть, все ли спокойно, и гладила Бику, которая была за сторожа… Затычка долго не поддавалась ручному буру, но мало-помалу цемент раскрошился, и в какой-то момент они услышали, как освобожденная вода с шумом устремилась в прежнее русло.

Бернар погрузил в нее руки, чтобы вынуть оставшиеся лепешки из глины.

– Ну вот, – проговорил он.

Его лицо блестело от пота, мокрая черная прядь падала на лоб.

– Царапины на спине не причиняют вам боль? – спросила она.

– Жжет слегка, – ответил он.

– Вы поранились об острые выступы скалы. Я сейчас разобью их кувалдой.

Она медленно на локтях подползла по туннелю к выходу, держа в одной руке кувалду, а в другой свечу. Один за другим сбивала она свисавшие с потолка опасные острые известняковые отложения и вдребезги разбивала кружевную бахрому. Стараясь не производить шума, она ударяла несильно, и потому ее работа продолжалась довольно долго. Бернар ползком следовал за ней. Его затылок касался мшистого потолка узкого прохода, который был почти полностью заполнен их телами, перед собой он видел лишь голые ступни, отталкивающиеся от напластований доисторической глины. Опираясь на ладони, обдирая бока, он продвигался вперед во тьме, озаряемой пляшущим пламенем свечи, вдыхал нежный и дикий запах, исходящий от спутницы, хозяйки источников, и сквозь негромкое журчание подземных вод слышал, как бьется его сердце.

Вдруг огонек погас, повеяло свежим ночным воздухом.

– Думаю, вы сможете выбраться.

Он снова протянул ей руки, она уперлась ногами в скалу, откинулась назад и помогла ему выбраться наружу; он вылез, встал на ноги и, не выпуская рук Манон, при свете звезд посмотрел на нее таким сверкающим взором, что она опустила глаза и быстро проговорила:

– Мы не закончили. Нужно завалить вход. – Она сделала шаг назад и высвободила руки, чтобы поправить ленту на волосах.

Они вместе подкатили две глыбы к отверстию в скале. Напрягая все силы, они иногда касались друг друга плечами, капли пота падали им на руки.

Манон заметила, что у нее горят щеки и дрожат ноги. Как только отверстие было тщательно заделано, она села на камень, вобрала в себя ночного воздуха и проговорила:

– Одной бы мне не справиться. Гораздо легче сбрасывать камни, чем поднимать их! – Она отерла платком лицо, залитое потом.

– Осталось посадить перед входом два-три можжевельника, – сказал Бернар, – я этим займусь…

– Думаю, лучше подождать до утра, чтобы выбрать для них нужное место… Завтра утром я вернусь и все сделаю…

– Вы правы… – согласился он. – Впрочем, вода уже течет к бассейну. Когда она его наполнит, никто не станет допытываться, откуда она взялась! – Он зашел в заросли, чтобы одеться. – Вы ни о чем не жалеете?

– Что сделано, то сделано. Если бы вы не заговорили со мной об отце… Но в конечном итоге, я думаю, вы правы.

– Если вы правильно рассчитали, вода должна наполнить бассейн завтра утром, к семи или восьми часам, а полчаса спустя вода польется и из трубы фонтана. – Он услышал какое-то звяканье. – Что вы делаете?

– Прячу инструменты. Они очень тяжелые. Приду за ними завтра утром и увезу на ослице.

– Я могу прямо сейчас отнести их к вам, – предложил он. – Такая ночь, что хочется прогуляться при лунном свете!

Она не ответила.

Поправляя носки, он вновь заговорил:

– То-то радости будет в деревне, только кюре расстроится из-за того, что придется отказаться от крестного хода, намеченного на послезавтра… Но ничего, процессия все равно нужна, чтобы отблагодарить Господа за его доброту!.. Возможно, вода вернется гораздо раньше, чем мы думаем.

Зашнуровывая свои туфли, он объяснил ей свою теорию: вода, поступающая в фонтан из бассейна, краснеет, по словам Анжа, примерно через восемь часов после грозы… Но сколько времени нужно воде, чтобы добраться до этой небольшой пещеры? Часа три-четыре. Следовательно, на столько уменьшится и время поступления воды в бассейн.

Она и на этот раз ничего не ответила.

Он застегнул рубашку, ремень, вытер лицо.

– Досадно, что у меня не будет времени заключить пари с мэром, который убежден, что вода не вернется. Я мог бы выиграть у него несколько бутылок…

Пока он говорил, на некотором отдалении послышался короткий лай собаки. Он понизил голос:

– Тсс… Кто-то идет… – Он прислушался. – Может, лис? – Поскольку она не отвечала, он спросил: – По вашему мнению, это собака или лис?

Ответом ему была тишина. Он бесшумно вышел из зарослей: Манон не было. Он тихо позвал:

– Где вы, Манон?

И вдруг услышал, как откуда-то сверху сыплются камешки, поднял голову и увидел, как она бежит в лунном свете впереди своей собаки по противоположному склону холма вдоль небольшой гряды белого известняка.

К семи утра, после тщательного туалета, в котором были задействованы ножницы и пилочка для ногтей бесценного ножичка, она вышла из Ле-Плантье, погоняя впереди себя своих коз. Она вся светилась и была задумчива, в ее памяти одна за другой вставали сцены прошедшей ночи, как и вчера, пока она не заснула. Она снова и снова задавалась вопросом, правильно ли поступила, убежав от него, не попрощавшись, не сказав ни слова… Конечно, в романах лунный свет представляет опасность для молодых особ, но романы и жизнь – не одно и то же. В конце концов, сомневаться в том, что он никогда еще не разгуливал ночью по холмам, не приходилось: его восхищение красотой звездного неба, ночными запахами и голубой тишиной лунной ночи, сотканной, словно из бисера, из стрекота сверчков, красноречиво свидетельствовали об этом. Было несправедливо приписывать ему намерения, которых у него не было, ведь он не проронил ни единого нескромного слова, не сделал ни одного жеста, способного напугать ее, и ее нелепое бегство должно было вызвать у него улыбку жалости… Она решила: если представится случай, она не откажется от прогулки с ним, хотя бы для того, чтобы узнать наверняка, как он к ней относится.